Последний приют

С глухим стуком сошлись три пивных бутылки.

– За знакомство, – еще раз напомнил всем Дима.

На несколько минут в купе повисла тишина, мужчины смаковали ледяное пиво. Затем медленно, постепенно набирая обороты, пропорционально скорости усвоения организмом алкоголя, потек разговор. Мужской разговор о политике, о футболе и, естественно, о женщинах.

Через полчаса, когда с пивом было покончено, на столике появилась бутылка коньяка. К тому времени, как коньяку в бутылке осталось меньше половины, все попутчики знали друг о друге почти все. Все знали кто такой подполковник Сухостроченко Матвей Иванович, кто у него жена, какой спортивный разряд у него, зачем едет в Москву. Дима, сразу получивший прозвище Белоснежный, оказался тем на кого и был похож: бухгалтером. Вернее бухгалтером он был по образованию, работал аудитором-ревизором на Московской железной дороге. После этого Диму прозвали Белый Бухгалтер. В Орел ездил по работе с ревизией местного отделения. Дома, в Москве, его ждет девушка, с которой он уже подал заявление в ЗАГС. Пока он живет с родителями в Бибирево. Артур, как и Матвей Иванович оказался подполковником, только не военным, а милицейским. Работает в Москве заместителем начальника по оперативной работе одного из ОВД. Женат, воспитывает семилетнего сына. В Орел ездил на свою малую родину к родственникам. Мастер спорта, чемпион России по рукопашному бою в абсолютной весовой категории.

Сведения об этом самом Артуре Матвея Ивановича немного расстроили. И подполковник он, видите ли, и мастер спорта, и чемпион, и жена у него красавица писанная (если верить фотографии), и, наконец, сын у него, а не дочь.

Тогда он стал говорить, что приказ о присвоении ему полковника уже пописан министром, что, фактически, он уже мог менять погоны, просто не хотел их надевать, не обмыв в новом коллективе. Что назначение его на генеральскую должность в течение года – вопрос решенный. И еще много чего хорошего о себе.

Даже когда Сухостроченко выразил сомнение в целесообразности откупоривания второй бутылки, то после безобидной фразы Артура, что полицейские офицеры будут покрепче армейских, сам потребовал продолжения банкета.

Дима Белый Бухгалтер немного подработал на последней ревизии, поэтому решил угостить попутчиков пивом и выставил бутылку коньяку. Вторую пятизвездочную бутылку достал из своего кожаного кейса Матвей Иванович. Закуской стол обеспечил Артур: мама ему много чего вкусненького с собой положила, видимо, считала, что в Москве с едой плохо.

Дима, правда, второй бутылки не дождался, он крепко спал на нижней полке. Под головой у него лежал белый ботинок, ноги в белых носках, были поджаты, чтобы не мешать Артуру. Артур и Матвей Иванович оказались парнями покрепче, и медленно распивая вторую бутылку коньяка, вели жесткую беседу, веско и громко высказывая друг другу свои мнения по вопросам управления государством, не стесняясь при этом энергичных выражений.

2

– Москва! Москва! – противный голос проводницы вырвал Матвея Ивановича из дрёмы. Он лежал на полке, закрыв лицо книгой. Вернее, книга сама легла ему на лицо, когда он пытался читать, но незаметно для себя уснул. Подполковник посмотрел на часы, было четверть одиннадцатого. Примерно через пятнадцать минут поезд остановился на Курском вокзале.

Превозмогая головную боль, все трое выбрались на перрон. Свежий ночной воздух немного ослабил напряжение.

– Я буду ждать носильщика, – плаксиво заявил Дима.

– Тогда, пока, – кинул Артур.

Матвей Иванович лишь махнул рукой на прощанье, и, вместе с Артуром побрел ко входу в метро. В метро мужчины расстались, Артур протянул руку и сказал на прощанье:

– Ну, давай. Может, еще увидимся. Если что, обращайся.

– Это навряд ли, – самодовольно усмехнулся подполковник, пожимая протянутую руку. И попутчики разошлись в разные стороны. Самочувствие после дневного возлияния оставляло желать лучшего. Короткий сон не помог восстановиться полностью, и дискомфорт в голове и в душе не давал покоя. Но это было только в метро. Там, под землей ты не осознаешь, что уже находишься в центре мира.

Выйдя на улицу, на нужной станции, подполковник остановился и поставил чемодан. Он медленно расправил плечи и, не торопясь, с наслаждением полной грудью вдохнул такой сладострастный, такой желанный, напоённый баснословными деньгами, безграничной властью и пьянящей свободой, воздух Третьего Рима. Манящая и соблазнительная ночная Москва, сверкающая и переливающаяся всеми цветами радуги гостеприимно распахнула распутные объятия своему чаду, вернувшемуся домой после двадцати лет отсутствия.

Подполковник долго приходил в себя, растерянно глядя по сторонам. Наконец посмотрел по телефонному навигатору маршрут, и направился в сторону своего общежития, в котором ему предстояло провести эту ночь. Ночлег располагался совсем рядом, по меркам даже небольшого городка, до него было около семисот метров. Завтра состоится визит в министерство, и вопрос с квартирой будет решен. Но сейчас – ночь в общежитии. Подполковник подхватил чемодан и бодро зашагал в нужном ему направлении, продолжая любоваться красотами долгожданного мегаполиса.

Когда подполковник уже видел светящиеся окна своего общежития, вдруг его взгляд как магнитом притянуло к вывеске ресторана с интригующим названием – "Последний приют". Это заведение сразу показалось ему таким привлекательным и уютным, что у Матвея Ивановича снова проявился похмельный синдром, в связи с чем возникло непреодолимое желание посетить ресторан.

Внутренний голос вкрадчиво предложил зайти в "Последний приют", выпить пару рюмочек виски, поужинать, посидеть, отдохнуть. А потом быстренько в общагу и спать.

Здравый смысл заупрямился. Не нужно никаких рюмочек, в душ и спать. Завтра с утра на работу, надо быть свежим и бодрым.

Да, ладно! Сто грамм и легкий салатик перед сном не помешают. А буквально через полчаса – душ и спать.

Не обойдется ни ста граммами, ни половиной часа.

Конечно, обойдется! Подполковник остановился, прислушиваясь к состязанию своих желаний и здравого смысла, а затем нерешительно двинулся в сторону питейного заведения. Чем ближе он подходил к ресторану, тем тверже становился его шаг. А когда возле внушительной фигуры охранника Матвей Иванович увидел объявление: "Сегодня в нашем ресторане стриптиз", у здравого смысла шансов не осталось.

Подполковник сдал чемодан в гардероб и прошел в зал. Обстановка вполне приличная, но несмотря на обещанный стриптиз, посетителей было немного, в основном мужчины, свободных женщин не было вообще.

Матвей Иванович сразу был препровожден администратором к свободному столику. Администратором оказалась красивая темноволосая женщина лет тридцати пяти со статной фигурой и шикарными бедрами, туго обтянутыми строгой черной юбкой со сдержанным разрезом сзади. Идя следом за ней, подполковник не мог оторвать взгляда от ее … юбки, ощущая внутри себя пробуждение какого-то давно забытого чувства. Чувства свободы.

Это чувство обострилось, когда к столику подошла белокурая милашка с осиной талией, и ухоженными красивыми руками протянула меню. Подполковника кольнуло в груди, так официантка была похожа на его жену Наталью двадцатилетней давности.

Едва дождавшись своего заказа, подполковник немного быстрее, чем следовало бы по этикету, взял графин с водкой и, наполнил первую попавшуюся емкость. Бросив контрольный взгляд на изящную блондинку, и испытав мимолетное чувство вины перед женой, он опрокинул в себя первый стакан.

Через несколько минут, когда алкоголь впитался в кровь, да еще, как говорится, на старые дрожжи, подполковник ощутил не только блаженство тела, но и полную свободу души. А после второй порции алкоголя, в нем проснулся, убаюканный счастливой семейной жизнью, инстинкта охотника.

Он расстегнул воротник, вальяжно откинулся на спинку стула и самоуверенным похотливым взглядом начал изучать присутствующих женщин. Как уже упоминалось выше, все посетительницы были при деле, в сопровождении мужчин, поэтому, волей-неволей, внимание подполковника переключилось на персонал ресторана.

Милая, нежная и хрупкая блондинка Оксана, обслуживающая его столик, была похожа на ангела. Крутобедрая, темноволосая, грациозная как кошка, администратор Альбина в своей красной блузе и черной юбке более походила на представителя темных сил: чертовку или женщину-вамп. И та, и другая влекли подполковника одинаково сильно, причем обе, как тому казалось, благоволили ему, дружелюбно улыбаясь.

Игривое настроение уже начинало овладевать подполковником, как внутренний голос, где-то из глубины души тихо прошептал: полчаса, две рюмки и спать. Здравый смысл неожиданно услышал этот тихий голос, и подполковник замер в сомнениях.

Однако в это же время свет в зале ослаб, тихая спокойная музыка сменилась более динамичной и томно-игривой, а на подиум со сверкающим шестом вышла полуодетая девушка со сногсшибательными формами. Подполковник нервно сглотнул. Его бросило в жар, а сердце сильно забилось. Он расстегнул еще одну пуговицу на воротнике.

Матвей Иванович вдруг почувствовал, что от вброшенного организмом в кровь адреналина он начал трезветь. Видимо, от того же адреналина здравый смысл подполковника полностью отключился. Причем вместе с головой.

Сухостроченко поднял руку и нервно затряс ею, призывая официантку. Ангелоподобная Оксана тут же оказалась рядом.

– Еще водки, – проговорил он охрипшим голосом, затем прокашлялся и добавил, не отрывая взгляда от сцены с шестом, – ноль пять.

А тем временем на сцене происходило нечто неописуемое. Стриптизерша с потрясающими формами, красиво двигаясь возле шеста, скинула с себя практически все, оставшись в одних стрингах и бюстгальтере.

Подполковник схватил графин с водкой, плеснул граммов двести в стакан для сока и выпил его двумя глотками. Стриптизерша, вульгарно извиваясь возле шеста всем своим великолепным телом, стала медленно расстегивать бюстгальтер. Матвей Иванович с таким вожделением и вниманием следил за этим процессом, что у него заболели глаза, а когда крючок был-таки, расстегнут и все добро пятого размера вывалилось наружу, у него свело челюсти.

Сняв с себя тряпочку, прикрывавшую грудь, под свист и овации присутствующих, танцовщица решила бросить предмет своего скудного гардероба своему самому внимательному зрителю.

Естественно, этим самым зрителем оказался наш герой. Поймать бюстгальтер подполковник не смог, он успел только прижать ладонью, шлепнувшийся ему прямо в лицо, кусочек материи, под дружное завывание отдыхающих. Возбуждающий запах женского тела сразу ударил в нос. Подполковник страстно и глубоко вдохнул этот пьянящий запах женщины, и его, уже без того напряженное тело, стало походить на взведенную пружину.

Матвей Иванович снял с лица бюстгальтер и помахал им стриптизерше. Та послала ему воздушный поцелуй, а затем, ритмично двигая всеми своими выпуклыми прелестями, пошла в зал. К ней сразу потянулись мужские руки. Нет, трогать танцовщиц нельзя, таковы правила: смотри, но не трогай. Мужчины благодарили ее, засовывая ей в трусики казначейские банковские билеты различного достоинства различных государств. При этом, конечно, краткосрочный тактильный контакт происходил, но такое допускалось, так как было производственной необходимостью.

Ни долларов, ни Евро у подполковника не было, поэтому, когда обнаженная танцовщица приблизилась к его столику, он достал из бумажника тысячную купюру. Но как только в непосредственной близости от его глаз оказались женские вторичные половые признаки в количестве двух прелестных штук, он спешно заменил купюру на пятитысячную.

Извиваясь возле подполковника, стриптизерша протянула руку, чтобы забрать со стола свой бюстгальтер. Для этого ей так пришлось склониться перед зрителем, что ее груди слегка коснулись его лица. Подполковник, будучи более не в силах себя сдерживать, решил нарушить существующие правила и обнять танцовщицу, но та ловко выскользнула из его рук, игриво шлепнув его своим бюстгальтером. Матвей Иванович поднял вверх руки, признавая свою вину, затем засунул в трусики стриптизерше приготовленную купюру красного цвета.

Виляя своими аппетитными ягодицами, танцовщица отправилась за сбором урожая к следующему столику. Подполковник с сожалением проводил удаляющуюся грацию и снова призвал к себе официантку. Услужливая блондинка с осиной талией была достаточно хороша, но с каждой выпитой рюмкой, для Матвея Ивановича она становилась еще краше и желаннее.

Каждый раз, делая заказ, подполковник легко шутил с официанткой. Заказывая очередной графинчик водки, он снова попытался пошутить, а затем и сделать галантный комплимент. Но его затуманенный разум ничего не смог выдать кроме откровенной пошлости, которую даже и повторять не хочется. А заплетающийся язык вообще сделал его речь не только трудно воспринимаемой, но и отталкивающей.

Оксана, вначале действительно слегка очарованная подполковником, теперь только с трудом держала дежурную улыбку. Приняв заказ, она повернулась, чтобы уйти, но Матвей Иванович, вдруг, неожиданно для нее, да, видимо, и для себя, шлепнул ее по красивой круглой попке. Бедная официанточка так подпрыгнула от испуга, что уронила на пол карандаш и блокнот. Закусив губу, чтобы не заплакать от обиды, с наворачивающимися на глаза слезами, она стала подбирать с пола упавшие предметы. Подполковник смотрел на все это с улыбающейся физиономией непробиваемого пьяного мужлана.

Заказанный графин водки Оксана принесла уже снова с улыбкой, но явно натянутой. К столику она подошла так, чтобы ее невозможно было достать рукой с места посетителя. Пытаясь загладить свою вину, подполковник схватил официантку за руку и произнес такой, извините, комплимент, что проще было принять его за недостойное предложение. Девушка с усилием вырвала свою руку и быстро убежала.

Наблюдая за очередной полуобнаженной танцовщицей, вышедшей к шесту, подполковник опрокинул очередную рюмку водки. Не успел он закусить, как к нему решительным шагом подошла Альбина – администратор ресторана. Она деликатно, но довольно строго напомнила подполковнику правила поведения в общественном месте и правила поведения вообще.

Матвей Иванович, не выслушав до конца нотации, стал извиняться, как он думал, в шутливой форме. Сам себе он казался искрометно остроумным и ошеломительно галантным. Для придания галантности определенного шика он осторожно, но настойчиво стал хватать Альбину за руки, пытаясь их поцеловать. Затем, наконец, он встал на одно колено и насильно поцеловал руку администратора. Рука у нее была красивая, нежная, с длинными расписными ногтями. Осязание этой руки сподвигло нашего, так новоиспеченного Дона Жуана, на новый поступок – он обнял Альбину за ее шикарные бедра, положив ладони на самые ягодицы, а лицом уткнувшись в низ ее живота.