Герцог Арвендейл

– Да, госпо…

– Я сказал, заткнись!

Герцог прошелся по камере (Беневьер слышал, как скрипят его сапоги), остановился и заговорил. Голос его звучал глухо, но, судя по всему, он и не обращался к Беневьеру.

– Значит, милая моя, ты вздумала противиться мне. Я долго ждал, что ты образумишься, я терпел твои отказы, все те глупости, что ты совершала, я был снисходителен к твоим бредням и увлечениям, но вчера…

Беневьеру показалось или герцог действительно скрипнул зубами…

– Что ж, раньше я был к тебе благосклонен, я старался не причинить твоей фигуре на моей доске особенной боли. Но ты не вняла! Так что теперь я буду двигать твою фигуру так, чтобы ты на себе почувствовала, каково это – противиться тому, кто постиг искусство двигать людьми, будто пешками, и сумел создать свою собственную доску для своей игры!

Если бы Беневьер не был столь вышколен и чувствовал себя хоть немного лучше, он бы понимающе присвистнул. Так вот в чем дело! Вот чем вызвано бешенство герцога. Похоже его, так сказать, нареченная невеста оказалась слишком своенравной и не пожелала покорно играть роль, уготованную для нее герцогом. Бедная девочка…

Вновь заскрипели сапоги, и спустя мгновение над головой Беневьера раздался голос герцога:

– Так вот, слушай. Пока ты будешь лежать, я расскажу тебе, что и как ты должен сделать. Итак, запомни, отныне тебя зовут Левкад, ты должен пробраться в Науфгросский монастырь сестер-помощниц и отравить одну из сестер по имени Тамея…

– Ну что, господин барон, теперь все – в путь?

Трой молча кивнул, пожал протянутую руку коменданта и через мгновение был в седле. Арил, идш, Глав и крестьянин в свою очередь тоже были в седлах.

– Ну слава богам, – пробормотал идш, – наконец-то. А то совсем уж закисли, да и деньги бы поберечь…

Трой ничего не ответил. Он все еще находился под впечатлением того, что ему рассказал Игреон Асвартен…

Когда фаербол устремился ему в лицо, Трой напрягся изо всех сил и стиснул зубы, чтобы удержаться и не отпрыгнуть в сторону. Нет, он, конечно, верил учителю, но фаербол прямо в лицо, да еще такой огромный и пышущий жаром, это, знаете ли… Полыхнуло так, что Трой на некоторое время ослеп, кожу на лице нестерпимо жгло, глаза слезились. Когда он, наконец, пришел в себя, Игреон Асвартен стоял прямо перед ним, сложив руки на груди, и смотрел прямо на Троя. Тот некоторое время прислушивался к своим ощущениям, ясно осознавая, что все, что проделал учитель, имело некий смысл, но этот смысл от него ускользнул.

– Ну? – нетерпеливо спросил учитель.

– Что, учитель? – осторожно переспросил Трой.

– Вы поняли, уважаемый барон, в чем заключается ваш дар?

Когда учитель начинал называть Троя «уважаемый барон», это означало, что он сердится. Но на что он сердится на этот раз, пока оставалось для Троя загадкой.

– Нет, учитель.

– Посмотри под ноги.

Трой опустил глаза. В полушаге от носков сапог на полу валялся раскаленный кусок металл.

– Видишь, что случилось с бронзовым шаром?

Трой несколько мгновений смотрел на раскаленный кусок, а затем поднял на учителя ошеломленный взгляд.

Игреон Асвартен медленно кивнул:

– Да, именно так. Я швырнул в тебя фаербол, чудовищно большой и мощный фаербол, вся мощь которого, благодаря пентаграмме оказалась сосредоточена внутри нее… и что? Что ты почувствовал?

– Ну… было горячо и… ярко. Глаза заболели, – растерянно произнес Трой.

– Ярко, глаза… да ты должен был расплавиться, как этот кусок бронзы, – усмехнулся Игреон Асвартен, – однако ты жив и вот стоишь, жалуешься… Ну теперь-то понял?

– На меня не действуют фаерболы? – осторожно произнес Трой.

– На тебя почти не действует вообще никакая магия. Помнишь, прошлый раз мы провели в лаборатории два часа, и я все время был чем-то занят, а тебя посадил вон в тот угол переписывать формулы активизации готовых заклятий. Так вот, тогда я пытался прощупать тебя заклятиями Воды и Света, но ты даже не почесался, продолжая старательно писать. Так что я думаю, на тебя почти не действует никакая магия, а также ничто иное, созданное магическим способом. Ты понимаешь, сколь силен твой дар и насколько ты защищен?

– Не до конца, учитель, – Трой с сомнением покачал головой, – и сказать по правде, даже если это и так, я предпочел бы лучше не знать об этом. Меньше вероятности проявить самонадеянность.

Игреон Асвартен удовлетворенно кивнул:

– Вижу, ты хорошо усвоил мои уроки. Во всяком случае, некоторые. Это радует… – Он снял с руки браслет, бросил его на стол и кивнул: – Что ж, пошли. Я хочу, чтобы ты выехал завтра утром. Поэтому нам надо еще попасть в хранилище. Император повелел предоставить тебе несколько хороших боевых заклятий, так что надо уважать его волю. К тому же, я хочу чтобы ты по пути завез письмо настоятельнице одного из монастырей сестер-помощниц, а мне надо его еще написать…

Когда Трой, обежав пол-университета и успев сгонять в таверну, сообщил побратимам, чтобы готовились к отъезду, и наконец снова появился в библиотеке, ректор уже закончил письмо. Вручив Трою запечатанный сургучом пенал, он приказал: