Арвендейл. Долгое море

Великое прорицание – дело очень серьезное. К нему готовятся долго или очень долго. Причем в этой подготовке участвует далеко не только сама Провидица. Даже если она вполне заслуженно носит титул Великой. Хотя ей, конечно же, достается больше всего… А вообще в Великом прорицании задействованы очень многие. Скажем, даже начальный уровень Великого прорицания, затрагивающий интересы всего одного эльфийского Великого дома, требует использования в ритуале энергии как минимум шести меллиронов. И это только начальный, который далеко не всегда способен принести ответ на более-менее сложный вопрос. Сама же Кастимионэль за свою жизнь принимала участие в куда как более экзотических вариантах. В одном из них, кроме эльфов и меллиронов, были задействованы еще и три связанных места силы, артефакты гномов, сами гномы и-и-и-и… эти полуживотные. Хотя Высокородная и была категорически против их участия. Была, но все-таки согласилась участвовать… А куда было деваться, если на их участии настоял Совет Владычицы? Так что у нее был только один выбор – либо согласиться, либо… просто не участвовать. Отказаться же от участия было бы куда большей глупостью. Возможности Провидицы растут тем больше, чем в более сложном и сильном ритуале ей выпадает участвовать… нет, не совсем так. Озарения могут осенить и просто так, случайно. Да так и осеняют. Когда и где угодно, и никому пока не удалось понять, отчего и почему это происходит. А вот даже самое простое контролируемое проникновение уже требует особой подготовки, существенная часть которой для Провидицы заключается в приведении себя в особенное состояние духа. В принципе самые начальные уровни, затрагивающие короткий временной горизонт хорошо знакомых и не слишком значительных разумных и некие простые, либо, наоборот, достаточно яркие события, никакой особенной подготовки не требуют. Кастимионэль еще помнила времена, когда она, будучи совсем юной ученицей, баловалась тем, что предугадывала, узнают ли старшие про ту или иную ее шалость, и какое ей в этом случае будет грозить наказание. Но так случается с самыми-самыми начальными уровнями, которые перестают развивать дар потенциальной провидицы уже к тому моменту, когда она начинает считаться старшей ученицей. И чем больше растет ее талант, тем больше для его развития требуется участие во все более сильных и сложных ритуалах. Поэтому любая провидица обычно руками и ногами вцепляется в возможности стать проводящим фокусом самых сложных и тяжелых ритуалов. Несмотря на все то, через что им во время ритуала приходится проходить… Так что, откажись она тогда от участия в ритуале с этими полуживотными, вполне возможно, титул самой признанной Великой провидицы эльфов скорее всего сейчас носил кто-нибудь другой.

Но столь большие сложности в подготовке относятся только лишь к Великим прорицаниям. Проникновения рангом пониже вполне возможно было осуществить и в одиночку. Конечно, такое под силу не каждой, далеко не каждой Провидице, но уж Высокородную Кастимионэль назвать «каждой» не повернется язык ни у кого. И хотя работа со столь влиятельным и затрагивающим целый пук вероятностей объектом, которым являлся вернувшийся на трон император людей, явно отнимет довольно много сил, но у Великой провидицы были весьма веские причины максимально ограничить круг не только ознакомленных с его результатами, но и даже хотя бы знающих о том, что подобный ритуал был. В идеале – до себя одной. Хотя это, несомненно, должно было окончиться для нее весьма болезненно…

Кастимионэль слегка скривилась и протянула руку внутрь шкафчика, легкими движениями выудив из его недр то, что ей было необходимо. Для одиночного погружения необходимо было воспользоваться самыми сильными «костылями». Слезы Света, Шепот ночи, Звей, глубокий, на шесть щелчков пальцами вдох… сознание потихоньку поплыло, уносясь в неведомые выси, и стройное тело Великой провидицы мягко упало на подушки, разбросанные по полу покоя для медитаций. Несколько мгновений ничего не происходило, но затем Старшая элери Великого дома Аэливар вздрогнула всем телом и глухо застонала, потом еще раз, еще, после чего неестественно выгнулась и закричала…

Свириниэль осмелилась заглянуть в покой только через десять минут после того, как затихли последние стоны и крики. Высокородная Кастимионэль обессиленно лежала на подушках, пялясь в потолок полубезумным взглядом, а из уголка ее рта сбегала по щеке липкая ниточка слюны, окрашенная в розоватый цвет пыльцы Звея. Эльфийка несколько мгновений молча и слегка испуганно рассматривала свою великую старшую родственницу, а затем осторожно позвала:

– Элери…

Высокородная едва заметно вздрогнула, а затем медленно перевела на служанку взгляд, в котором уже снова ощущался разум.

– Сви-и-и… – Она запнулась, сглотнула и попыталась снова: – Сви-и-иэль… пинеси… сдрафуррр…

– Да, госпожа! – испуганно вскрикнула та и вихрем выметнулась из покоя. Кастимионэль же скривилась и попыталась сесть, опираясь на дрожащую руку. Это получилось только с третьей попытки. Да уж… большей глупости и придумать было нельзя. Попытаться сделать прорицание на столь могущественное существо с помощью столь слабого ритуала… да тут стоит удивляться, что она не то что лишилась разума, но и вообще осталась в живых… И он еще смеет называть себя человеком?!!

– Вот, пожалуйста, элери! – Свириниэль возникла рядом с тонким хрустальным бокалом в руке.

– Помоги выпить, – сварливо отозвалась Высокородная, после чего сделала глоток и столь же сварливо продолжила: – А теперь – встать. Неужели ты думаешь, что я собираюсь улечься спать прямо в этом покое?

Добравшись с помощью служанки до своей спальни, Кастимионэль устало рухнула на кровать и задумалась. Ладно, в главном она потерпела неудачу. Скорее всего, в случае с этой сущностью даже начальным уровнем Великого прорицания не обойдешься. Потребуется воистину великий ритуал. Но можно ли считать ее попытку абсолютной неудачей? Кхм, а ведь, пожалуй, нет. Главная фигура так и осталась для нее сокрытой, но вот те, кто находится рядом с ней…

– Значит, Алый герцог, – задумчиво произнесла Высокородная, вспоминая то, что открылось ей во время ритуала, – забавный зверек… Может, заняться им лично? – Она покосилась на полог из лунного серебра, туго натянутый над ее кроватью, в котором, как в зеркале, отражались ее великолепная фигура и роскошные волосы, в данный момент живописно разметавшиеся по подушкам, после чего гадливо сморщилась. – Нет, не хочу… Свириниэль!

– Да, госпожа! – Служанка и-и-и… прапраправнучка мгновенно возникла в проеме дверей спальни. Кастимионэль окинула ее стройную фигурку оценивающим взглядом.

– Вот что, дорогая моя, мне… нам, всем нам нужно, чтобы ты влюбила в себя одного человеческого аристократишку.

– Челове… человеческого? – ошеломленно пролепетала Свириниэль.

– Да, – с кривой усмешкой кивнула Великая провидица, – он нужен мне отдрессированным. К тому же мне не нравится его жена. Она мне тоже мешает… и, похоже, действительно влюблена в своего мужа. Так что тут получится одним выстрелом выпустить две стрелы, – закончила она эльфийской пословицей, после чего замолчала и несколько мгновений молча смотрела на стоящую перед ней эльфийку, а затем медленно произнесла:

– А после того, как ты сделаешь все как надо, мы, так уж и быть, начнем заниматься развитием твоего провидческого дара.

Глаза Свириниэль на мгновение вспыхнули, после чего эльфийка опустила взгляд и склонила голову.

– Когда и куда мне выезжать, госпожа?

– Не надо никуда выезжать, – снова усмехнулась Кастимионэль, – этот зверек скоро сам сюда заявится…

1

Трой отшатнулся в сторону, а затем резким движением резко выбросил вперед Тайную ветвь, метя в шею, прикрытую добротным латным горжетом. Противник ловко заблокировал удар своим клинком и презрительно ощерился… но в следующее мгновение его башка, увенчанная крепким кованым шлемом с полуличиной, сделанной в виде кабаньей морды и прикрывающей лицо где-то до уровня верхней губы, слетела с плеч и покатилась по земле, все еще сохраняя то же самое презрительное выражение. Трой качнулся в сторону, уходя от возможного удара со спины и одновременно разворачиваясь, после чего окинул взглядом схватку и тут же прянул вперед, одним движением меча даже не нанося удар, а прямо-таки вскрывая спину еще одному бандиту, а затем… опустил меч. Бой закончился.

– Эти как-то быстро кончились!

Герцог Арвендейл развернулся и бросил взгляд на того, кто произнес эти слова. Виконт Аскавирал в настоящий момент ничем не напоминал того, кем он являлся на самом деле, – то есть благородного рыцаря и родовитого аристократа. Скорее его можно было принять за молодого, но уже, похоже, довольно опытного ополченца из числа вольных поселенцев или крестьян, выходца из какой-нибудь глухой деревеньки, в которой большая часть мужиков промышляет еще и охотой. Причем то, что он опытный, определить можно было только по тому, что на его плече в данный момент покоился здоровенный, но весьма покоцаный дрын, издали напоминающий обычный лом (ну ладно, будем честными – не совсем обычный, но где-то близко). И лишь за десяток шагов можно было различить, что это вовсе не лом, а довольно приличный двуручный меч с вороненым лезвием. Почему это служило признаком опытности? Да потому, что даже в той сборной солянке, которой являлась сейчас армия Империи людей, подобное оружие никогда бы не доверили неопытным рукам. Потому что двуручный меч в неопытных руках – это проблема для своих, а не для врагов… Весь же остальной вид молодого виконта соответствовал вышесказанному – поселенец или крестьянин из глухой деревеньки. А кем еще может быть молодой парень, одетый в домотканые штаны, кожаные онучи с тряпичными опорками и меховую безрукавку, натянутую прямо на голое тело?

Трой скупо усмехнулся и, стянув с головы напрочь порванный подшлемник, вытер им лицо. Вернее, попытался. Потому что на самом деле он просто повозил по лицу мокрой тряпкой, в которую превратился совершенно мокрый подшлемник. А откуда ему быть сухому-то? Дождь шел уже третий день. И хотя сегодня с утра он почти утих, превратившись скорее в этакую висящую в воздухе морось, на самом деле это было еще хуже. Потому что, в отличие от обычного дождя, от этой мороси не спасали уже ни плащ, ни полог воза. Да что там полог… казалось, она проникала даже внутрь домов. Впрочем, возможно, так не казалось, а и было на самом деле.

– Милорд герцог, нашли коней, – доложил Коском, как обычно подойдя вплотную совершенно незаметно. Старшина арвендейльских охотников, одетый так же непрезентабельно, как и все остальные, обозначил легкий поклон и мотнул подбородком: – Вон в том лесочке они их схоронили.

– Много? – уточнил Трой, разворачиваясь к своему старому соратнику, с которым они не только облазили большую часть герцогства, но еще и изрядно пошастали по лесам, окружающим Эл-Северин. – А возы там есть? Капитан стражи говорил, что Кривой Кабан всегда с собой возы таскает. Для добычи.

– Нет, коней всего с полдюжины. Наверное, только для одоспешенных, – он кивнул в сторону валяющихся тел налетчиков, несколько из которых были одеты в ржавые кольчуги, а парочка даже в латные нагрудники. В том числе и сам предводитель, которым являлся тот самый мужик со шлемом, увенчанным кабаньей личиной, которого завалил сам Трой. – Остальные, похоже, пешком шли. И возов мы тоже не нашли. Их, похоже, и не было. Следы-то по такой погоде точно должны были остаться. Судя по всему, они для того на тракт и вышли, чтобы возы захватить.

Алый герцог нахмурился и, подойдя к срубленной им башке предводителя разбойников, ухватил за клок выбивающихся из-под шлема с затянутым под подбородком ремешком волос, после чего поднял ее и озадаченно уставился на свой страшноватый трофей.

– Так это что, не та банда, получается? Странно… Судя по описанию, это и есть Кривой Кабан. Все как рассказывали – шлем с личиной в виде кабаньей головы, шрам через угол левого глаз, бельмо на глазу и, – тут он оттянул нижнюю губу у своего жутковатого трофея, – увеличенные нижние клыки. Ну как у любого полуорка. Точно он!

– Да, я тоже думаю, что это Кривой Кабан, – вступил в разговор подошедший Грикс. – Только вот его банда, похоже, разделилась. Ну, или разбежалась. Потому-то они, как их милость и сказал, – тут старшина имперских егерей мотнул головой в сторону виконта Аскавирал, – так быстро кончились.

– Насчет разбежались – не думаю, – задумчиво произнес Коском. – Судя по тому, что нам рассказывали про Кривого Кабана, от него хрен сбежишь. Так что если бы кто попытался, так Кривой бы скорее всего за ними в погоню бросился, нежели на тракт вышел. Поэтому мне кажется, что он просто часть своих людей с уже награбленным товаром куда-то отправил. Нынче-то в городах от стражи дай бог каждый десятый остался. Остальные – либо погибли, либо увечные, либо еще раненые лежат. Да и те, кто остался, по большей части юнцы или калеки. Вот купцы, ну из тех, что на руку нечист, и распоясались. Краденое да награбленное как обычный товар скупают безо всякого зазрения совести. Только что дешевле. Так что даже таким наглым бандам, как Кривой, не составит особенного труда найти, кому награбленное скинуть.

– Вариант, – согласно кивнул Трой после короткого раздумья, после чего окинул взглядом валяющиеся тела. – Вот незадача! Надо было кого-нибудь в живых оставить, для допроса. А теперь что делать-то?

– Не волнуйтесь, господин, – усмехнулся Коском, – там от места, где лошади привязаны были, следок один интересный пошел. Причем пеший. Опытный тать попался. На лошадей не позарился. По такой погоде на лошади не сильно быстрее пешего передвигаться получится, и лошадиный след не укроешь. А вот свой он почти сразу путать начал. Ну да чтобы след от моих ребят укрыть, оченно сильно постараться надо, а он явно торопился… Ну я тройку своих ребят по тому следку вдогон и отправил. Так что если этот, кто в бега кинулся, утек, когда тут, на дороге, еще вовсю схватка шла, – так часа через полтора-два догонят, а если когда уже все закончилось, – так и раньше.

– А не упустят твои его по такой-то погоде? – засомневался Грикс. Но старшина арвендейльцев только усмехнулся в усы. Ну да, ну да, уйти в дождь от арвендейльских охотников…

Вот уже полтора месяца они чистили запад империи от расплодившихся, как тараканы, банд.

Война это всегда не только смерть, пожары и болезни, война еще и время тварей, в которых превращаются вроде бы ранее вполне себе приличные люди – крестьяне, ремесленники, купеческие приказчики, городские стражники и наемники, а то и даже кто-то из благородных. До того как на страну обрушилась эта беда, большинство из них были вполне законопослушными подданными – растили хлеб, ковали железо, охраняли караваны, защищали и судили. И никто даже и не догадывался, что внутри вот этого, на первый взгляд вполне себе добропорядочного, человека таится черная тварь. Потому что эта самая тварь была загнана глубоко внутрь. Загнана жесткими законами, судьями, которые честно (впрочем, иногда и не очень, но все-таки) исполняли свои обязанности, отношением соседей, наставлениями родителей и жрецов, а также множеством традиций и правил. Да-да, тех самых законов, традиций и правил, которые, хотя и ограничивают свободу любого отдельного индивидуума, не позволяя ему «делать все, что хочется» или там «подчеркивать свою индивидуальность», на самом деле всего лишь обезьянничая за всякими там «иконами вкуса», «самыми модными трендами» или «настоящим андеграундом», и поэтому вся эта хваленая «индивидуальность» вовсе не индивидуальность, а обычное подражание, и любой, «подчеркивающий» ее таким образом, является всего лишь маленькой частью «массовки», всех этих зачастую совершенно дутых кумиров… но при этом заставляют эту самую «внутреннюю тварь» таиться там, внутри, прорываясь наружу только отдельными проявлениями типа неистребимой жадности, самовлюбленности и желания самоутвердиться не за счет собственных достижений, а унижая и принижая достижения других. Вы же сами не раз сталкивались с подобными «моськами», вся заслуга которых на самом деле состоит всего лишь в умении лаять на кого-то, добившегося чего-то действительно важного, сложного, трудного. Ибо этот лай, как им кажется, ставит их вровень с подобными «слонами». Впрочем, большинство нормальных людей, как правило, не сильно обращают внимание на всех этих «мосек», отчего они обречены «вариться» в чрезвычайно узком и мелком (хотя при этом очень шумном и скандальном) «котелке», в котором собрались точно такие же, как и они. Не особенно влияя на жизнь подавляющего большинства людей… Но так продолжается только до того момента, пока вокруг все более-менее нормально. То есть нет войны, мора или там землетрясения либо какого иного стихийного бедствия. Но стоит только случиться чему-то подобному, как все эти твари сразу начинают лезть наружу, а потом и наверх, поначалу еще рядясь в защитников, борцов за дело добра либо как минимум в тех, кто готов отобрать это добро у «чужих и плохих» и почти безвозмездно, то есть даром, отдать всем «своим и хорошим». Они говорят сладкие речи и иногда даже какое-то время действительно отдают что-то сколько-нибудь ценное тем, кто им поверит. Далеко не все и не всегда, потому жадность у таких «борцунов с самым страшным злом» очень часто зашкаливает, но случается. У самых умных… Однако даже если все это и происходит, то подобная очень ограниченная «благотворительность» быстро заканчивается. Ровно в тот момент, когда эти твари оказываются на вершине власти. И тогда горе тому, кто рискнул им поверить…

Вот и Кривой Кабан раньше тоже был не просто законопослушным гражданином, а вообще тем, кто и олицетворял этот самый закон, – старшим десятником городской стражи. Довольно прижимистым, но покажите мне щедрого стражника. Брюзгливым, ну а что хотели? Эвон как мужику морду-то располосовали. С чего ему радостным-то ходить? Завистливым… ну а что это, преступление, что ли? Просто характер у человека такой.

Когда формировалось городское ополчение, Кривой, как тогда его звали, сказался больным, и его не взяли. Хотя бойцом он был неплохим. Но таковых среди ополченцев было большинство. Даже еще и не всех приняли. Потому как желающих было очень много, но совсем оставлять город без умелых бойцов посчитали неразумным. Всем было понятно, что наступают тяжелые времена, и что даже если орки сюда не доберутся (что было совсем не фактом, потому что никто не мог знать, в какую именно сторону пойдут орки, когда решатся покинуть Эл-Северин), число иных опасностей совершенно точно увеличится.

Ну а после ухода ополчения Кривой, как один из самых опытных из числа оставшихся стражников, довольно быстро дорос до помощника сотника. На каковой должности и развернулся по полной, быстро сбив из части старых стражников, ну, из числа таких же жучил, как он, а также и свеженабранного молодняка, свою «бригаду». После чего довольно быстро подгреб под себя рынок, установив на нем свои порядки. Их было немного, но даже этого немного хватило. Как оно обычно и бывает, когда эти «немного» сплоченные и жестокие… Причем сначала он даже слегка снизил мзду, каковую купцы и торговцы обычно выплачивали стражникам помимо городского сбора. А что, стражников-то немного, а прилавков на городском рынке эвон сколько. И каждому хочется, чтобы, ежели чего, городская стража к твоему прилавку прибыла в один момент… Вот именно эту мзду Кривой Кабан и снизил. Мол, времена сейчас тяжелые, денег у людей поубавилось, так что стража «идет навстречу простому человеку». Вследствие чего окрестные крестьяне, составлявшие немалую долю рыночных торговцев, по первости на него едва ли не молились. Но этот праздник невиданной щедрости продолжался недолго. Уже через два месяца собираемая мзда вернулась к прежним значениям. Опять же под маркой того, что времена сейчас тяжелые, стражи мало… А еще через пару месяцев заметно выросла. Уж больно Кривой оказался жаден… Где-то около полугода новоиспеченному помощнику сотника, пользуясь извечной людской надеждой на то, что все как-то само рассосется, удавалось вполне успешно стричь местных купцов, ремесленников и крестьян, выжимая из них все соки, а потом народ буквально взбунтовался… Для города это обернулось огромной дракой и пожаром на рынке. А для Кривого – отстранением от дел и расследованием, которое довольно быстро докопалось до всей подоплеки событий…

Поскольку город имел право на собственный суд, магистрат решил не дожидаться возвращения владетеля и выдвинул обвинение против Кривого и его компании. А так как обвинения были довольно серьезными, да и с обвинительными материалом, судя по тому, как шло расследование, все так же должно было быть в порядке, бывший помощник сотника сотоварищи решили не дожидаться его окончания и одной недоброй ночью утекли за пределы городских стен. После чего компания озлобившихся головорезов устроила своим бывшим согражданам веселую жизнь. Пока на их пути не нарисовался герцог Арвендейл…

– Что с трупами делать будем, милорд? – поинтересовался виконт Аскавирал. Трой окинул его взглядом. Да уж… он даже не предполагал, что виконт увяжется за ним. Ибо дело, которое ему поручил император, с точки зрения благородного сословия было… ну как бы это… короче, не шибко благородным. То есть, вернее, не само дело – обеспечение безопасности и наказание виновных в грабежах и налетах составляло непременную обязанность любого владетеля, а скорее то, как он его исполнял.

Вообще последствия войны неожиданно более всего отразились именно на западных герцогствах. И вовсе не потому, что они так уж сильно пострадали от орков. Нет, центральные районы и особенно окрестности столицы пострадали от этих тварей куда как сильнее. На западе же основные проблемы устроили себе сами люди.

Западные герцогства империи по уровню жизни и достатку практически ничем не отличались от центральных провинций. Там точно так же, как и в окрестностях Эл-Северина, уже несколько столетий никто не слыхивал не то что об орочьих набегах, столкновениях с соседями или там «частных войнах» местных дворян, но даже и шайки бандитов в этих краях объявлялись совсем нечасто. И жили недолго. Потому что от орочьих земель границы империи на западе были отделены либо почти непроходимыми горами, либо людскими государствами, настроенными к империи вполне лояльно, а города и местное дворянство были достаточно богаты, чтобы содержать приличную стражу либо вполне достаточную дружину. Так что местные жители в основной своей части давно уже забыли – с какого конца держаться за меч. Далеко не все, конечно, но и не как в том же Арвендейле или южных провинциях, непосредственно граничащих с орочьми землями, где бойцами были практически все мужчины поголовно. Да и существенная часть женщин от них также не очень-то отставала… Но тех, что помнили, вполне хватало на то, чтобы обеспечить местным вполне сытую, спокойную и комфортную жизнь. Пока не случилось то, что случилось.

Первые проблемы начались сразу после захвата орками Эл-Северина. Сначала в этих краях появились беженцы, потом резко упали доходы от торговли. Ну а как же иначе-то – ведь все основные торговые пути проходили через столицу! Потом начались волнения на городских окраинах, где ютились бедняки, подрабатывавшие грузчиками, носильщиками и другими поденщиками, у которых беженцы, готовые работать буквально за кусок хлеба, начали перехватывать работу. А на ту, которую удалось-таки находить, резко опустили цены. Волнения удалось прекратить бесплатной раздачей хлеба, но всем было ясно, что это ненадолго. Да и проблемы только лишь бедняками не ограничивались. Торговля почти замерла, что поставило на грань разорения большинство ремесленников, потому как местный рынок был способен поглотить едва ли больше половины того, что они изготавливали. Да и купцы, естественно, от сокращения, а на некоторых направлениях и вообще полного прекращения торговли тоже терпели большие убытки. Так что когда император Марелборо объявил исполчение дворянских дружин и сбор городского ополчения, его горячо поддержали, надеясь на скорое восстановление привычной жизни… Но вот ведь какая штука, в собираемое им войско отправились как раз те, на кого ранее и возлагалась обязанность следить за соблюдением законности и порядка, а также сурово пресекать любые попытки их нарушения. То есть практически все владетели со своими дружинами и большая часть городской стражи. Других-то бойцов в этих местах уже давно не было… А это привело к тому, что защищать закон после их ухода оказалось практически некому. Вследствие чего в герцогствах началось то, что обычно и происходит, когда власть слабеет, а уровень жизни людей заметно снижается. Потому что первое всегда влечет за собой второе! Несмотря на то, что причины ослабления власти могут быть совершенно разными – от войны или стихийного бедствия до, скажем, «свержения тирана» или «обретения истинной свободы и независимости». Причем в наиболее острой форме все это происходит именно там, где вроде как до сего момента люди жили вполне себе прилично, а то и зажиточно. Потому что когда человек не живет, а выживает, он занят куда более насущными делами типа поиска куска хлеба для себя и своих детей и не забивает себе голову всякими навязанными бреднями. Да-да, именно навязанными, потому что считать, что это именно твое осознанное решение, можно только в том случае, когда ты глубоко изучил вопрос, рассмотрел со всех сторон несколько вариантов решения, причем экстраполировав как их ближайшие, так и более отдаленные последствия, и только после это выбрал из этой группы решений наиболее приемлемое. А вовсе не тогда, когда ты под действием эмоций (пусть даже и вполне обоснованных) с размаху и даже восторженно вляпался в то самое пресловутое «простое, любому понятное неправильное решение», которое, как известно, имеется у совершенно любой, даже самой сложной проблемы… Ничего хорошего в таком случае не получится. Более того, именно в этом случае откуда ни возьмись наружу сразу начинает лезть такая мразь, что люди только диву даются. Причем она не только лезет наружу, но еще и пытается пролезть на всякие теплые местечки, дающие возможность как минимум погреть руки в ставшей весьма мутной атмосфере, а как максимум – еще и покуражиться над остальными. Ну, типа того же Кривого…

Однако это оказались еще не все проблемы. И даже не самые главные. Главная из них носила наименование – банды!

По большому счету нечто похожее творилось практически по всей империи. Ну, возможно, кроме Арвендейла. Нет, конечно, трудностей и там было вполне достаточно. После того-то, как население Арвендейла выросло более чем в шесть раз! Причем существенная часть переселенцев добралась до герцогства едва ли не голыми и босыми. Так что в недавно восстановленном герцогстве не хватало почти всего – одежды, утвари, скотины, семян, инструмента, причем даже самого примитивного – начиная с лопат и топоров. Да и с размещением также были большие проблемы – почти половина переселенцев зиму пережила в землянках. А многие продолжали в них ютиться до сих пор. Так что забот у герцога Арвендейла (а вернее – у Лиддит) был не то что полон рот, а вообще до маковки. Но вот банд, число которых за время войны на территории империи резко увеличилось, в Арвендейле практически не было. Нет, попытки уродов сбиться в шайки случались и там. Но долго они не протянули. Озоровать в Теми-то… в принципе есть и более спокойные способы убиться, но, пожалуй, нет более надежного… Так что сходные проблемы в той или иной мере испытывали жители почти всех герцогств и графств империи людей. Однако на западе они были усугублены еще одним обстоятельством…

Как ранее упоминалось, запад империи уже давно жил довольно мирно. Поэтому уровень боевой подготовки и, главное, уровень дисциплины и боевой слаженности в дворянских дружинах и городской страже тех мест был куда как ниже, чем, например, у тех же дворян или ополченцев Южных пределов. Ну не было им до этого особенной нужды поддерживать свои боеготовность и боеспособность на уровне, схожем с теми, кто жил в куда более беспокойных местах… И хотя дворянские дружины и городское ополчение запада составили лучшие бойцы этих земель, но лучшими они были именно среди своих. То есть в тех землях, которые давно не знали ни серьезных войн, ни орочьих набегов и в которых уже давно практически не встречались ни крупные разбойничьи банды, ни опасные монстры. Поэтому в развернувшихся сражениях полки, сформированные из западного дворянства и ополченцев, понесли куда большие потери, чем остальные. Впрочем, еще им во многом просто не повезло. Например, в том, что именно полки, сформированные из выходцев с запада империи, составили основу той части армии, которой выпала задача разгромить орков, выдвинувшихся к Павилиолу…

Так что, когда Эл-Северин был освобожден и император распустил большую часть армии, обратно на запад вернулось очень небольшое число тех, кто когда-то ушел отсюда на войну. Причем этот момент был еще более усугублен тем обстоятельством, что западные дворяне и ополченцы ринулись домой еще до того, как сумели поставить на ноги и вернуть в строй большинство своих раненых. Уж больно тяжелые вести шли из дома… Вследствие чего тех сил, которые вернулись в более-менее боеспособном состоянии, оказалось совсем недостаточно, чтобы навести порядок и дать отпор распоясавшемуся быдлу. Более того, обнаглевшие и набравшие силу бандиты сумели даже разгромить несколько ослабленных дружин мелких владетелей, попытавшихся навести порядок в своих владениях и изрядно пощипать отправленные против них сводные отряды городской стражи. Так что ситуация еще более усугубилась…

– Да как обычно – разденем и развесим на деревьях, – усмехнулся Трой. Виконт скривился.