Чёт и вычет

В общем, читайте стихи Александра Габриэля и получайте эстетическое наслаждение, угадывайте цитаты и приветы классикам и современникам, узнавайте в его стихах себя и свою жизнь. Я, например, так и делаю. И мне очень интересно в мире его стихов, где

…чирикает что-то в небо менестреляный воробей.

Сергей Плотов (Москва)

Цельсий и Фаренгейт

Сентябрь

Вновь птицы выводят рулады с утра
на ставнях рассвета.
Прохожие шепчутся, дескать, жара.
Им нравится это.
И где же дожди? Где прохлада, скажи?
Где желтые тропы?
Но лето не хочет сдавать рубежи,
не хочет в окопы,
не хочет туда, где распутицы мрак,
где льется за ворот
вода, с верхотуры летящая, как
снаряды на город.
Пусть все это будет, но после, потом,
не сразу, не вскоре…

И осень свисает потертым пальто
с крючка в коридоре.

Остающимся

Как странно, осень, ты другой казалась в детстве —
спокойной, ласковой… Давай туда махнем!
Вся жизнь – театр. Но – театр военных действий.
В нем победителей не сыщешь днем с огнем.
Протри очки. Картинка видится нечеткой.
Там, за окном, гуляет ветер-прохиндей…
Мы в клетке заперты. Мы словно за решеткой.
Свободу нашу очертил СИЗО дождей.
Все мысли – только о земном, не о высоком:
о холодах да о простудной хрипотце…
А красный лист, упав, лежит кровоподтеком
на исстрадавшемся асфальтовом лице.
Ты рядом, осень. Ты жива, и я не умер,
вновь разгадать пытаюсь трудный твой кроссворд…
А на дворе соседи ожидают «Убер».
Мы – остаемся.
Им – пора в аэропорт.

Межсезонное

Состав застрял, где нет ни тьмы, ни света.
Сонливый воздух, ранних звезд драже…
Весна в дороге заблудилась где-то,
хотя зима закончилась уже.
Свистун-сквозняк, незанятые ниши,
вопросы – позади и впереди…
Приказ: «Замри!» был отдан кем-то свыше
так сухо, что ослушайся поди.
И нет дверей. Ни выхода, ни входа,
лишь чьи-то тени строятся в каре…
Есть времена меж временами года,
где жизнь застыла мухой в янтаре.
Там и стоишь – безликий, посторонний —
а в мире то ли минус, то ли плюс…
И вечер на альтовом саксофоне
играет надоевший нелюблюз.

Ноябрьский фристайл

Сломался голос твой, тинэйджер-соловей;
деревья прячут в тень сухой излом ветвей —
так руки прячут от господ простолюдины.
Ноябрь уж наступил. За этого «ужа»
любой вассал ЛИТО, от вредности дрожа,
осиновый мне кол вобьет в район грудины.

В нем бездна правоты, поскольку он привык
хранить от «косяков» великий наш язык,
но мне давно плевать (мне коньячку долей-ка…)
Но мне давно плевать. Я осенью никто,
и слишком далеко ближайшее ЛИТО.
Живи и здравствуй, уж, безвреднейшая змейка.

Вновь ветром за углом – голодным, как койот —
я ранен, а потом пускай меня добьет
холодный серый шелк пустой небесной тверди.
Еще не стала льдом наружная вода,
но кончились в игре все козыри, когда
предчувствие зимы заполнило предсердья.

От дня отгородясь неодолимым рвом,
на мир снисходит ночь в молчанье гробовом;
звезда в моем окне косит безумным оком…
Да, я давно не тот. И все – давно не те,
но осень говорит, что сила – в простоте,
и водит предо мной манящей бритвой Оккам.

Ноябри

Проигранными вдребезги пари,