Псевдоним бога

– …с личным поручением от счастливого сьора Леннара, предводителя Обращенных, главы Академии. Он хочет переговорить с вами.

– Повторяю, я занят. Впрочем… – Элькан сделал паузу и, уже обретя свое обычное хладнокровие, вымолвил неспешно и с достоинством, как и подобает человеку его ранга: – Да будет так. Сейчас я отправлюсь в приемный блок-корпус. Пусть Ингер чуть подождет.

Панель погасла. Инара изогнулась гибким телом, словно ее укололи, и бросила:

– Ингер? Мой брат? Почему именно сейчас? Совпадение?

– Скопендра, убери труп! – резко приказал Элькан, и его ноздри коротко раздулись. Сейчас в этом властном человеке осталось совсем мало от того взволнованного ученого, кто раз за разом повторял, словно заклиная: «Держись, мой мальчик». – Я выйду к Ингеру.

– Но ведь приемная тут, за переборкой! Совсем близко к… к тому, что произошло… недавно…

– Мы все выйдем к нему, – тоном, не оставляющим Инаре возможности для возражений, сказал Элькан.

Глава вторая

Потери

1

– Рад видеть почтенного сьора Элькана!

– Небо над нами! – сдержанно отозвался ученый в ответ на приветствие поднявшегося ему навстречу рослого Ингера. – Чем обязан твоему визиту?

– Я по поручению Леннара. Очень важному…

– Я знаю, о чем пойдет речь. Мы недавно виделись, тебе это известно лучше остальных… Если разговор столь важен, отчего же наш предводитель не прибыл сам? Увидел бы все собственными глазами, вживую, а не на мутных экранах визаторов. Ведь насколько я понял из нашей последней с ним беседы, для счастливого сьора сейчас нет ничего более важного, чем наладка этого шлюза.

– У него есть еще более важные дела.

– Какие же? – вкрадчиво произнес Элькан. – Ты же помнишь, что у Леннара от меня нет секретов.

– Не спорю. Тем более что даже если бы я не сказал, то, сожри меня Илдыз, ты сам вскоре узнал бы… От других. Так вот, к Леннару прибыло посольство из ганахидского Храма. Они ждут решения Леннара близ транспортного отсека Четвертого уровня.

– Вот как быстро делаются дела, – негромко проговорил Элькан, и черные его глаза сузились, – воистину Леннар великий человек… Они сами пришли к нему на поклон.

– На поклон? Вот уж!.. К тому же ты сказал: человек?.. Ведь еще совсем недавно ты, Элькан, будучи омм-Караалом…

– Довольно, – почти доброжелательно прервал его ученый. – Мы тратим драгоценное время. Итак?..

– Ладно. Не будем. Сразу к делу. Я хотел спросить тебя, уважаемый Элькан: почему большие транспортеры, те, что выведены в шлюз… – Ингер подбирал слова, – почему они работают только на три четверти мощности?

– Большие транспортеры… – начал было Элькан, но тут со стороны лаборатории послышался какой-то неясный шум, что-то глухо ударило в переборку, и прервавший фразу Элькан вдруг подумал, что там, в лаборатории, с момента ухода его, Инары и засунувшего в пустой контейнер останки Гоза Скопендры не оставалось более никого живого. И ничего живого…

Медленно, очень медленно открывалась дверь экспериментальной лаборатории. Предусмотрительный Скопендра заблокировал ее, так что без введения личного кода Элькана ее можно было отпереть только изнутри. Простым нажатием сенсорной панели.

Странное, странное существо вошло в приемную. У него была совершенно белая, с редкими голубыми прожилками морщинистая кожа, нелепые мутно-желтые глаза навыкате и клювообразный нос, словно зажатый между нездорово припухшими щеками. Желтый дымок волос вяло обогревал череп. Походка была развинченной, человек (все-таки признаем за ним право называться так!) сильно припадал на левую ногу, которая была заметно короче правой. От этого он вихлял всем телом и так кривил лицо, что до неузнаваемости менял свои и без того жуткие черты. Самыми же примечательными были руки. Голые, они извивались как змеи, словно были совершенно лишены суставов, а возможно, так оно и было на самом деле. Кисть одной руки с пятью тонкими пальцами выглядела вполне нормальной, разве что ногти заметно фосфоресцировали зеленоватым светом. Зато кисть второй руки…

Собственно, кисти как таковой и не было. Вместо нее на запястье сидела маленькая голова, уменьшенная копия той, что плавала над линией плеч существа. Голова располагала двумя глазами и одним – светящимся же – ухом.

Инара ахнула и едва не упала. Ее успел подхватить брат, рот которого приоткрылся. Элькан замер и едва слышно пробормотал:

– Черт… дважды сбоила программа…

Поддерживающий сестру Ингер первым пришел в себя. Он отстранил Инару и вымолвил с поразительным хладнокровием:

– Мне… мне знакомо лицо этого уродливого старика. Где я мог его видеть? И откуда он у тебя? Мутант с Нижнего уровня? Не похож на наку. Кто этот старик и что он делает у тебя, Элькан?

– Это Гоз из третьей секции работ, – вдруг сказал Скопендра, не видевший смысла врать при столь очевидном положении.

– Гоз? Я знаю Гоза. В свое время он воевал под моим началом и был десятником. А это… это же старик, – повторил Ингер, в третий раз употребив слово «старик».

Как показали последующие события, развернувшиеся молниеносно, это слово было ключевым.

Элькан, который будто и не слышал этого во многом решающего для себя разговора, вдруг запыхтел и, сорвавшись с места, широченными мальчишескими прыжками преодолел разделяющее его и то, что назвали Гозом, расстояние. Он вцепился сначала в тощую синеватую шею, а потом в лицо старика, повернул его голову сначала в одну, а потом в другую сторону, притянул к себе руку, с которой скалилась на него беззубыми деснами маленькая смешная и страшная голова.

Ингер наблюдал за его действиями, что-то сдавленно бормоча себе под нос. Он был единственным, кто мог издавать хоть какие-то звуки, ибо Скопендра обрел свою обычную невозмутимость, а Инара утратила дар речи.

Элькан вдруг резко выпрямился. Страшно преображенный Гоз под его руками затихал, жизнь уходила из этого выжатого неведомыми силами природы существа. Ученый до скрипа сжал зубы. Он стал странно спокоен, как будто с появлением Гоза на него снизошло вдохновение.

– Так, – наконец произнес Элькан, – это будет великий день в моей жизни. И всех тех, кто был тому свидетелем! Ты спрашивал, Ингер, отчего большие транспортеры работают всего на три четверти мощности? Так вот, оставшаяся часть мощности мне нужна была для опыта. Для великого опыта! Ведь даже тебе известно, – (Ингер не обратил внимания на оскорбительное «даже», не до того!), – что большие могут телепортировать из одной точки пространства в другую лишь неодушевленную материю. Так вот… – Элькан запнулся, подбирая самые нужные для выражения своей великой мысли слова.

Посланец Леннара воспользовался этой паузой. Ингер, в котором привитая не так давно цивилизованная учтивость вдруг сменилась глухим недоверием, присущим темной, чуткой мужицкой крови, взглянул на своего ученого собеседника сузившимися глазами и выговорил негромко, надтреснутым гортанным голосом:

– Ты куда клонишь, почтенный?

Элькан вскинул к лицу руки:

– Позволь мне поставить этот последний опыт, я буду чрезвычайно благодарен. Теперь я точно уверен, что он удастся. Я понял! Я понял, где ошибался. Теперь все пройдет как надо. Более того, я сам готов быть подопытным! Я готов поставить этот последний опыт на себе!

Мужицкое нутро окончательно победило в Ингере. Легко выломав стойку стабилизатора давления, он широко шагнул к Элькану и воскликнул:

– Так вот что! Так вот куда девались люди! Ты… ты ставишь на них опыты! В обход Леннара, в обход устава Академии! Клянусь задницей Илдыза и всеми его вонючими кишками, ты за это ответишь! Вивисектор, изувер…

Ученый все понял. Не видать ему этого последнего опыта, как неба благословенной Леобеи!

– Недавний темный ремесленник знает понятие «вивисекция»? – Элькан усмехнулся. Ему даже стало легче оттого, что этот мужлан, нахватавшийся за годы пребывания в Академии поверхностных и совершенно чуждых его природе знаний, наконец-то проявился в своем истинном качестве. Каждому свое! Хоть счастливый сьор Леннар и полагает, что из благодарного человеческого материала умелый демиург может вылепить совершенную особь…

Лицо Ингера окаменело.

– Ничего у тебя не выйдет, – сказал он. – Ты уже предавал Леннара. Единожды предатель – предатель навсегда, как говорят в моей родной деревне, ведь на нее ты тут так презрительно намекал?

– Не надо ломать аппаратуру, – тихо сказал Элькан, глядя на массивную спиралевидную железку в его руке. – Ингер, попробуем поговорить по-иному. Да, я ставил опыты. Да, погибли люди. Но ведь они пришли добровольно! Кроме того, я же не преследую личных интересов. Я тружусь во славу науки, познания мира, наконец, я отстаиваю интересы общего дела. Мое изобретение позволит нам достигнуть решающего перевеса над силами Храма и…

– Кажется, я уже сказал тебе, почтенный Элькан, что Леннар намерен вести с ними переговоры, – медленно выговорил Ингер, и эта медленность оказалась в полном противоречии с той быстротой, с какой он бросился на ученого.

Ингер прибыл в шлюз не один, но, вне всякого сомнения, он был уверен в своем физическом превосходстве. Все-таки сам Леннар обучал его искусству единоборства… Если быть до конца откровенным, то Ингер не доверял Элькану с самого начала. Его появление в стане Обращенных, его былая принадлежность к жречеству Храма и зловещее, как всплеск вороньих крыл, имя Караал или даже омм-Караал! Ингер не считал возможным плести интриги против Элькана, да и не был искушен в интригах этот высокий, широкоплечий парень с открытым взглядом и руками потомственного ремесленника. И вот теперь, когда Ингер окончательно уверился в преступлении Элькана (а для него опыт Элькана был несомненным и страшным преступлением!), он посчитал своим долгом лично обезвредить ученого и доставить его к Леннару наряду со всеми доказательствами преступного умысла. Собственно, у Ингера были все основания рассчитывать на свои силы и выучку, которую он прошел в Академии для Обращенных. Да и Элькан не выглядел человеком, способным оказать серьезное сопротивление: невысокий, с плотными покатыми плечами и тучной шеей, на которой сидит массивная голова.

Итак, Ингер бросился на ученого, и спиралевидная стойка в его руке рассекла воздух точно против широкого лба Элькана. Тот отшатнулся со стремительностью, которую невозможно было предположить в этом плотном теле. Точно так же он ушел еще от двух ударов Ингера, а потом, ловко поднырнув под локоть разошедшегося гиганта, блоком сплетенных кистей ударил ему в печень. Ингер вздрогнул, не до конца поняв, как могло произойти подобное, и тут вал припозднившейся боли разорвал ему бок. Элькан одним коротким движением выхватил изуродованную стойку стабилизатора из влажных пальцев Ингера. Сделав это, он вернулся в исходную позицию и стал ждать, пока Ингер преодолеет жестокий приступ боли.