Гипотеза о монстрах

«Ну класс», – подумала Кик и сползла вниз на сиденье, в то время как все вокруг, напротив, вскочили с мест. Дженны понесли свои капустные опыты к окошку, Каролина забрала своё творение и села обратно на место, а девочка слева тронула Кик за локоть.

– Хочешь с нами? – спросила она. – Я Натали Мэй. А это Миа, – добавила она, как только к ним подошла девочка поменьше ростом с металлическим подносом в руках, на котором лежали пакеты с кусками капустной кочерыжки.

– Вот эта твоя тема с миссис Флэгг – это было так круто, – выдохнула Миа, подтаскивая поближе стул.

– Правда? – Кик изо всех сил постаралась не расплыться в улыбке.

– Ага-а, – подтвердила Натали Мэй, закинула длинные афрокосички за плечо и поправила блестящий ободок. – У меня бы никогда ничего такого обалденного не вышло.

– Спасибо, – сказала Кик и склонилась над подносом, рассматривая эксперимент. – Э-э, а что это, собственно, такое? – спросила она, поскольку что бы это ни было, выглядело оно не очень перспективно. В двух пакетах куски капусты явно начали гнить; остальные запотели изнутри так, что ничего не было видно.

Миа нахмурилась.

– Надо было вдуть туда воздуху, а я забыла. Не думала, что это окажется важно, а вот, видимо, оказалось.

– Ну да, похоже, – кивнула Кик. – Нужен был углекислый газ из твоего дыхания.

– Серьёзно?

– Наверно. – Вообще-то не наверно, а точно, но кому какая разница? Положим, обычно разница была для Кик, но это ж когда было. Сейчас – не тогда. Сейчас перед ней сидят целых две одноклассницы, которые не прочь с ней подружиться.

– Так, девочки! – подняла глаза от тетрадок миссис Флэгг и задрала лицо вверх, чтобы глянуть сквозь очки, свисавшие с самого кончика носа. – Вы как там, фиксируете наблюдения или просто болтаете?

Кик хотела было заняться двумя кочерыжками, которые таки проявляли какие-то признаки роста, но внутри её всю распирало от счастья, так что собраться просто не было никаких сил. Она взялась за график с наблюдениями, но взгляд запорхал по классу и остановился на… Кэше, мальчике с монобровью.

Кэш разговаривал сам с собой, шлёпая себя по ушам, как будто вокруг зудел комар. Никто не обращал на него внимания.

И только Кик не могла отвести от него глаз.

Их взгляды встретились.

– Ты это слышишь? – шепнул ей Кэш и провёл пальцами по лбу – а может быть, по брови.

– Тишина в классе! – послышалось от миссис Флэгг.

Кик передёрнуло, и она уткнулась в график наблюдений. Слышишь что? Она не слышала ничего, но тревогу на лице Кэша видела отчётливо – и всякий раз, как это перекошенное от ужаса лицо всплывало у неё перед глазами, по спине пробегал холодок.

8. Прорицание бабушки Миссури: «Поосторожней со своими желаниями»

Слава не замедлила принести свои плоды. Конечно, Кик всё ещё считалась новенькой, но уже не той самой новенькой, «с которой никто не садится в столовке». На природоведении все хотели работать в паре с ней. На физре все хотели передать ей пас.

«Давно надо было выставить себя экстрасенсом», – думала Кик, и когда прозвенел последний звонок, она вышла из школьных дверей вместе с Натали Мэй и Миа.

Девочки выступили на залитый солнцем двор, и тут мимо них промчался Торгаш. Джефферсон Бёрр – а звали его вообще-то именно так, и был он вообще-то сын мэра, – Джефферсон Бёрр задел Кик плечом, да так, что она чуть не улетела.

– Счастливые монетки! – выкрикнул он, сжимая бутылочку с пузырями в одной руке и горсть мелочи в другой. – Покупай счастливые монетки!

– Ты как, нормально? – всплеснула руками Натали Мэй.

– Да, нормально. – Кик потёрла плечо и проводила злым взглядом Джефферсона.

Тот и сам злобно на неё зыркнул и продолжил голосить:

– Защити себя от Проклятия, счастливые монетки!

– Что-то он большеват для шестого класса, – заметила Кик.

– Он на второй год регулярно остаётся, – пояснила Миа. – Пока говорит, что шестой – его любимый.

– Ясно.

– Надо бы и мне монетку, – проговорила Натали Мэй, поправляя блестящий ободок. – Может, даже две. Всё-таки столетие на исходе.

Кик задумалась. Тут надо было хорошенько сообразить, с чего начать – и уж точно не с того, что «счастливая монетка – ещё больший бред, чем Проклятие».

Пусть даже так оно и было.

– Раз-два-три-четыре-пять! Век закончился опять! – раздалось неподалёку. Те же девочки, что и утром, снова прыгали через скакалочку, и каждый взмах скакалки поднимал в воздух целую тучу пыли. – Снова пять-шесть-семь-и-восемь! Запах Леты ветер носит!

– Вот только вас ещё не хватало! – крикнула в их сторону Натали Мэй.

– Я что-то не соображу никак, – сказала Кик. – Что за запах лета такой? Или это образ?

– Там не лето, а Лета, – пояснила Миа. – Река такая. Это мы по истории проходили. У древних греков было, что река Лета течёт в подземном царстве мёртвых. Когда люди умирают, они должны из неё попить и забыть жизнь.

– Снова восемь-девять-десять! На болоте воют бесы!

– А-а. – Кик задумалась. – Что ж, за умную отсылку, пожалуй, зачёт, но всё равно, звучит ни разу не страшно. Вначале запах, потом вой. А потом что? Молоко прокиснет?

Она посмотрела на Натали Мэй и Миа, ища в их лицах согласия, но те только удивлённо переглянулись.

– Что? – поинтересовалась Кик.

– Ничего. – Миа потеребила темнокожими пальчиками кончики волос. – Просто как раз тебе лучше всех положено знать, что нас ждёт.

– Э-э, не, ну я как бы не всё время экстрасенс. Мне только иногда что-то открывается. Насчёт Проклятия я ничего не знаю. – Чистая правда. – Я больше как медиум, общаюсь с духами.

Грязная ложь.

Зато девочек это, кажется, успокоило – по крайней мере, до тех пор, пока до них не донеслась опять та же считалка.

– Снова десять-девять-раз – облик монстров ждёт и нас!

– Пойдёмте отсюда, – сказала Кик, и Миа с Натали Мэй последовали за ней к школьной калитке из тонких и острых прутьев. На улице стояла страшная жара, но на Главной улице (которую справедливее было бы назвать Единственной улицей) кишмя кишело народу. К салону красоты «На тот цвет» потянулась вереница старых кошёлок; на крыльце своего хозяйственного магазина орудовал метлой мэр города, прерываясь, чтобы поздороваться за руку с каждым прохожим; парковка перед «Гримп-и-Майер» стояла забитая суровыми внедорожниками на огромных колёсах. Всё как всегда.

Так отчего же у Кик этот жуткий холодок по спине?

«Оттого, что со стрёмной считалочки начинаются все нормальные ужастики», – сказала она себе. Они пошли с Натали Мэй и Миа по тротуару, стараясь держаться тени. Кик знала – знала! – что спрашивать не стоит.