Галерист

– Можно сказать и так, – с улыбкой продолжил он, укладывая мокрую ложку на салфетку. – Если вы верите в Бога, конечно. В общем, исходя из всей особенности ситуации, мне становится ещё более неловко от того, что я даже не узнал вашего имени.

Я отхлебнула горячего кофе и поморщилась, облизывая обожженные губы.

– Ребекка. Ребекка Дуглас.

– Очень приятно, Ребекка Дуглас. – Парень осторожно взял мою руку и прикоснулся к ней своими женственными губами. – Эрик Лэнг, отныне ваш вечный должник.

Глава 2

– Господи Иисусе, в самом деле?..

– Да!!! – радостно завопила я.

Чарли всплеснула руками и завопила на пару тонов громче меня, поднимая на уши весь отдел.

– Эй, ребята! Ребята, вы слышали?! Бэкки наконец разродилась!

– Да не ори ты так!.. – шикнула я.

К нам подоспел Джон Симмонс, главный по криминалистике.

– Мальчик, девочка? – поигрывая бровями, заговорчески шепнул он.

Чарли насупилась и зло пихнула его локтем.

– Да иди ты… Бэкки начала роман!

Разом поскучнев, Джон протянул «а-а-а» и пошел по своим делам. Краснея, как майская роза, я закатила подругу обратно к компьютеру. На радостях она даже выехала на своем стуле в проход и чуть ли не приплясывала там румбу.

– Да боже мой, Чарли, – прошипела я, пригнув голову, с чувством будто бы на нас сейчас смотрит весь офис, – никому нет дела.

– Как никому? Мне есть! И это чертовски круто, милая. Я так рада. Уже не терпится почитать! А этот друг-гей симпатичный?.. А, впрочем, какая разница, он же гей…

Я покачала головой, с умилением глядя на ужимки Чарли. Хохотушка-блондинка с голубыми глазами и выразительными бровями вразлет, позволяющими ей выказывать эмоции неподдельно красочно, а иногда даже гротескно. Чарли любила яркие вещи, поэтому даже на работу ходила в красном пиджаке. Я не стала ей говорить, какую роль отвела для неё в романе. Чарли наверняка будет дуться, а мне нужно сделать именно так. В романе не должно прослеживаться никаких симпатий автора, поэтому я старалась быть как можно более объективной ко всем героям. И к тому же слишком хорошо знала свою подругу – она наверняка попросит сделать её героиню преуспевающей моделью или аферисткой, скрывающейся на Фиджи. Нет, нет и ещё раз нет.

– Слушай, – Чарли наклонилась ко мне, – а вы с этим, ну, как его… Эрик? Вы с ним ещё увидитесь?

Я вздохнула, убирая пальцы от клавиатуры. Нет, в этот свободный час мне точно не удастся закончить первую главу.

– Не знаю. Мы обменялись телефонами на всякий случай. Я же все видела. Ну, аварию, там. Если что, его страховой агент обратится ко мне за свидетельскими показаниями.

– Свидетельские показания, – Чарли поморщилась, поправляя пестрый шейный платок. – Жутко звучит. Будто кого-то убили.

– Да ну, – отмахнулась я, – не болтай чепуху, это обычное дело.

– А мне кажется, что ты просто ему понравилась.

– Ага, конечно.

– Почему нет? Погляди на себя, – Чарли вальяжно расположилась на стуле, окинув меня прищуренным взглядом и томно декламируя: – Темные густые локоны, ниспадающие на точеные плечи, глубокие зеленые глаза, как два изумруда, глядящие на мир с болезненной печалью подавленных страстей. Эти мягкие черты, озаренные коралловым румянцем, эти налитые губы, цвета спелой вишни, манящие, как…

– Ты увлеклась, Чес. – Я скептически уставилась на подругу, кривя эти самые вишневые губы.

– Разве?

– Да, я пишу не эротический роман для бульварных лавочек.

Отчего-то вопиющая неосведомленность подруги о тонкостях детективного жанра меня изрядно взбесила. Потому я отвернулась к компьютеру всем видом выказывая, что крайне занята. Чарли умолкла, и слава всем богам.

В этой главе моя героиня Мари как раз знакомится с геем Риком, владельцем лондонской галереи изящных искусств. Галерею он получил в наследство от отца и только-только взял бразды правления, когда Мари явилась к нему с предложением выставить здесь подлинники Гюстава Курбе и парочки других художников, писавших в жанре «ню». Картины достались ей по наследству от покойного дедушки, но в новой квартире Мари им попросту нет места. Я ещё не решила, кем в конце концов окажется этот Рик – другом или злодеем, поэтому приходилось жонглировать описаниями. Потом подумала, что возможно стоит играть на восприятии читателя – пускай по началу Рик кажется загадочным и в чем-то пугающим, потом можно либо добивать эту линию, либо неожиданно делать его не таким уж засранцем. В конце концов, как писал мой любимый Умберто Эко на тему исчерпанности детективных развязок: «остается написать книгу, в которой убийцей будет читатель». Я ещё не готова к подобного рода экспериментам, поэтому для начала пусть все будет банально: убийца – садовник, или в моем случае – галерист.

Ланч мы с Чарли провели в кафешке, недалеко от нашего издательства. Чес все тараторила по поводу своей статьи об ущемлении прав животных, о том, как её выгнали из офиса престижной фармацевтической компании, не позволив взять интервью у директора. Когда она сказала «взять интервью», я чуть не подавилась кексом. Скорее уж это походило бы на допрос с пристрастием. Я прямо-таки представляла Чарли в мужском костюме-тройке, наставляющей на несчастного директора лампу с яростными воплями: «Где мои деньги, Билли, я спрашиваю – где мои деньги?!». Хэх. Ну, разве что она допрашивала бы его на предмет того, проверяют ли они свою продукцию на несчастных зайчиках-лисичках. Фу, Бэкка. Где твое сострадание? Но Бэкка была слишком увлечена идеей и новыми героями. Нужно было поскорее придумывать фабулу, а руки так и тянулись к ноутбуку – хотелось писать-писать-писать, и пусть все идет своим чередом. Но разумная часть меня говорила: «Тпр-р-р, детка, притормози. Надо иметь хоть какой-то костяк, план, прежде чем бросаться в омут импровизации». Я испытывала какое-то первородное вдохновение, которое толкает писателей на всякого рода безумства, вроде того, чтобы побывать в какой-нибудь горячей точке для полного погружения в своего персонажа, или дикое желание раскопать всю нужную информацию, даже если бы пришлось вскрывать архивы НАТО. Ну хорошо, если не впадать в крайности, то по крайней мере мне очень хотелось позвонить Эрику и попросить о встрече. Он же мне должен в конце концов, разве нет? Это ведь его история вдохновила меня начать. Или… или это было просто желание снова увидеться? Почему-то Эрик казался мне очень необычным, интересным, притягательным. И чтобы выразить всю эту мистику в романе, мне нужно глубже проникнуться им.

– Эм… Эрик? – Я переминалась с ноги на ногу перед входом в издательство, Чарли стояла неподалеку и курила, болтая с Джоном Симмонсом и Рейчел из редакторского отдела. – Привет, помнишь меня? Это Ребекка. Ну, та девушка из дома с антиквариатом. Мне… ты мог бы оказать мне небольшую услугу. Это для моей… работы. От тебя требуется только приехать в субботу к часу дня в кафе «Монро» на Парсонс-стрит. М-м-м. Надеюсь, я тебя заинтриговала.

С этими словами я повесила трубку, надеясь, что сообщение на автоответчик дойдет целиком – иногда бываю чертовски многословной, особенно, когда нервничаю.

– Ну что, пойдем? – Чарли подхватила меня под руку и повела внутрь.

Когда мы поднимались на лифте, в голову вдруг пришла странная мысль. Кажется, Бэкки, ты отправляешься в горячую точку.

Интересно, он получил мое сообщение?

Этот вопрос уже с полчаса вертелся в голове, пока мимо моего столика проходила куча людей, и ни один из них не был похож на того парня, оказавшегося на пороге моей квартиры в осенний вечер четверга. Официант уже с явным неодобрением смотрел в мою сторону, почти физически изображая собой вопрос: «Чего закажете, мисс?». Моя неловкая улыбка как бы отвечала: «Простите, я все ещё кое-кого жду».

Нет, на самом деле Эрик вовсе не опаздывал, это сугубо моя привычка приходить загодя. Иногда за час, иногда за пол. Журналистские заскоки – если удастся раньше начать интервью, то можно потратить на него больше времени. А время – это деньги. Но, конечно же, не в этом случае. Сегодня я просто не могла вынести и часа сидения дома, в ожидании встречи с одним из главных героев моего романа. Если бы не проклятая потребность в отдыхе, я бы окопалась в «Монро» ещё со вчерашнего вечера, продумывая каждый свой вопрос и в целом моделируя диалог.

В пятницу после работы я шла домой и костерила себя на все возможные лады. Что вообще делаю? Зачем? Господи, как неловко! А если у него… жена? О черт! Правда, если он женат?! Если она услышала это сообщение?! Да чем я только думала, когда звала на встречу полузнакомого человека, о чем я буду с ним говорить, как все объясню? Топ-пять вопросов, которые задает себе девушка, думающая задним местом. Но за ночь я успела смириться с собственной смелостью и сказала себе – была не была, Бэкки, ты сможешь.

– Привет, – Лэнг явился так неожиданно, что я едва не вскрикнула. – Прости, что опоздал.

– Ты вовсе не опоздал.

Эрик недоуменно посмотрел на часы и хмыкнул:

– Действительно, не опоздал.

Сегодня он был одет в свитер и джинсы, волосы в кудрявом беспорядке падали на лицо, едва касаясь плеч. На подбородке уже проступила щетина, глаза щурились под ярким осенним солнцем. Он деликатно зевнул в кулак и, откинувшись на стуле, спрятал руки в карманы джинсов. И только детально зарисовав в голове сегодняшний образ моего Рика, я осознала, что, кажется, выдернула его из постели в выходной. Стыду моему не было предела.

– О-о-ох, черт…

– Что-то не так? – он с трогательным беспокойством осмотрел себя, будто побоялся, что забыл что-то надеть.

– Нет, ничего, – я прижала ладонь ко рту, посидела так минутку, потом неловко начала: – Слушай, я… точно не сильно тебя напрягаю?

– Ничуть. Мне приятно быть здесь.

– Просто… я совсем не подумала, как далеко тебе было добираться и вообще…