Его соблазн

Глава 3

Лиза

Только скрывшись за створками дверей супермаркета, смогла избавиться от ощущения взгляда, буквально прожигающего мою спину. Я знала, чувствовала, что он смотрит вслед, и только мне известно, каких усилий стоило сдержать себя и не обернуться.

Когда этот Павел пришёл и, схватив меня за руку, потащил на улицу, я думала, что пришёл мой час. Но Власов опять меня отпустил, и это пугает больше, чем он сам.

– Лиз, что это было? – пара девочек подошли ко мне, как только я зашла в раздевалку, куда и собиралась до того, как меня схватили.

– Недоразумение, – сухо бросаю я и открываю свой шкафчик, где лежит запасная рубашка с логотипом супермаркета «Утренняя заря».

– Ты крутишь шашни с Власовым? – хихикая, спрашивает Рита, ещё одна любопытная особа.

– Нет! – отвечаю резким тоном.

– Да ладно, – неверящим голосом усмехается Вика. – Получила работу через постель, – говорит она, и обе громко прыскают от смеха.

– Да, просто я плохо… справилась, и мне досталась должность консультанта. А у тебя многолетний опыт в постельных делах, поэтому начальник отдела, да? – не остаюсь в долгу, и с лица Вики тут же спадает улыбка, а Рита смеётся ещё громче.

– Ты что ржёшь, идиотка! – толкает в плечо свою подругу и, окинув меня презрительным взглядом, выходит из раздевалки.

Подружка, долго не думая, бежит следом за ней, а я остаюсь одна. Прислоняюсь к шкафчику и сползаю по нему на пол. Подтянув колени к груди, упираюсь в них лбом и часто дышу.

Я испугалась. Сильно. До дрожи. Сама не знаю – откуда во мне столько смелости? Ну ведь не станет он меня убивать, потому что отказала ему? Это бред! И неужели нет девушек, которые поступили так же? У них, что, совсем гордости нет?!

Я понимаю, что, несмотря на всю его подноготную, он привлекательный мужчина. Очень привлекательный. Но разве нормально – лечь с нелюбимым в постель только потому, что у него есть власть в этом городе? Под страхом. Или они все только и ждут, когда Власов обратит на них внимание?

Я выросла, постоянно слыша историю любви моих родителей. В пример мне всегда ставили отношения бабушки и деда. А дед, так вообще, был настоящим мужчиной – он долго ухаживал за бабушкой, пока не добился её согласия сходить с ним на свидание. А мне предлагают разовый секс непонятно с кем.

Вот с кем, как раз и понятно!

Это только минус, потому что быть в роли одноразовой вещи, которую выкинут после использования, я не хочу и не буду. Лучше умру, но не лягу под этого бандюгана.

А как же бабушка, она переживёт твою смерть?

Нет, не переживёт. Поэтому я буду бороться и всячески избегать горизонтального положения в постели Власова.

– Астафьева! – раздаётся голос нашей стервы-начальницы. Я вскакиваю и принимаю стойку «смирно», как солдат в армии. – Ты что, хочешь остаться без зарплаты? Чего уселась тут, иди работать!

Быстро нацепив на себя запасную рубашку, а испачканную засунув в шкаф, закрываю его на ключ и бегу, на ходу застёгивая пуговицы.

– Извините, я просто испачкалась…

– Избавь меня от лишних слов, – подняв руку, она указывает наманикюренным пальцем в сторону молочного отдела. – Марш работать!

– Угу, – кивнув, с трудом сдерживая рвущиеся слова в адрес этой стервы. Разворачиваюсь и иду в свой отдел.

Оставшиеся часы я отработала, думая о Власове. Вот так он и поселяется в чужих головах. Я знала, что почти все торговые точки – его собственность, знала, кому принадлежит сеть супермаркетов, в один из которых я пришла устраиваться на работу. Но уж никак не ожидала, что придётся с ним столкнуться и, к тому же, настолько близко.

Когда стрелки часов приближались к восьми вечера, я, убедившись, что в холодильнике с молочными продуктами всё на своих местах, с чистой совестью пошла за своими вещами. Зайдя в раздевалку, направилась прямиком к своему шкафчику, стараясь не обращать внимания на шушуканье за спиной.

Стягиваю с себя форму и, засунув испачканную рубашку в свой потрёпанный рюкзак, оставляю этих сплетниц спокойно обсудить сегодняшний случай.

Надеюсь, до бабушки ничего не дойдёт.

Выйдя через чёрный вход, я осторожно озираюсь по сторонам на предмет двух шкафов и преданного пса Власова. Но всё, что вижу, это старенький «Форд» моего друга. С широкой улыбкой быстрым шагом иду к машине и, открыв дверь, сажусь на переднее пассажирское сиденье.

– Привет, Дим, – тянусь к его щеке, чтобы оставить приветственный чмок.

– Привет, Лизок, – устало говорит он.

Смотрю на хмурый лоб и потерянный взгляд, понимая – что-то не так.

– Что случилось? – спрашиваю и хватаюсь за ремень безопасности.

– Меня выгнали с фермы, – ошарашивает друг своим заявлением.

Пару минут я сижу с открытом ртом, не найдя слов. Поворачиваюсь к своему другу, который сидит в той же позе, в которой я его нашла. Отстранённый взгляд и хмурое лицо. Мне так за него обидно! У парня, как и у меня, большие планы на жизнь, но в нашем городке без работы сложно.

– Как так? Тебя ведь повысить хотели? – спрашиваю, вспомнив недавний разговор, где он с широкой улыбкой рассказывал, что скоро получит новую должность.

Не то чтобы на ферме можно сделать карьеру, но из простого водителя подняться можно. А главное, что повысят зарплату, и это, наверное, самый большой плюс.

– Хотели, – кивает Дима. – Но Валерий Андреевич сказал так: «Пришёл приказ, у меня выбора нет. Либо я тебя увольняю, либо сам потеряю работу, так что извини». Думаю, всё ясно – в этом городе все делают то, что им говорит Власов.

Ахнув, я прикрываю рот рукой.

– Ферма, что, тоже его собственность?

– Нет, насколько я знаю. Но его все боятся, и никто не хочет проблем. А перечить Власову – это проблемы, – отвечает Дима, заводит машину и выруливает с парковки супермаркета.

Я же пытаюсь отогнать мысль, что это моя вина. Может, это просто совпадение, и то, что я сказала про своего жениха, с увольнением Димы не имеет ничего общего.

Да-да, верь в чудеса, Лиза!

– Прости, – выдыхаю я.

– За что? – бросив короткий взгляд на меня.

– Я сказала Власову, что у меня есть жених. Наверное, он подумал, что это ты, – выпаливаю и кусаю губу в ожидании.

– Вот как, – хмыкает Дима. – Тогда и сомнений нет.

– Прости, я не знала, что он решит оставить тебя без работы, – касаюсь его плеча, чувствуя жуткую вину за это.

– Да ладно, водители везде нужны, найду другую, – говорит он, но по его лицу вижу, что он расстроен.

Дорога до дома прошла в тишине. Я не знала, что ещё сказать, а Дима думал о своём. Ну или жалел, что вообще со мной знаком. Мы выросли вместе. Он всегда был мне, как старший брат, защищал и оберегал, сколько себя помню. Но это не значит, что он не может злиться на меня. Он имеет на это полное право, и я его прекрасно понимаю.

Когда он останавливается у ворот моего дома, я не спешу выходить. Хочется его ещё как-то поддержать, сделать что-нибудь для него, искупить свою вину. Но что я могу, кроме как лечь в постель к Власову? Этого категорически нельзя делать.

– Я попробую поговорить на работе, вдруг есть свободная вакансия, – тихо и неуверенно говорю я.

– Ты думаешь, Власов разрешит?! – горько усмехается он. – Пропал мой шанс уехать из этой дыры, – обречённо опускает голову, и мне становится ещё хуже.

Дима хотел накопить денег и уехать в Москву, там устроиться на хорошую работу и вытащить маму из нищеты. Но правда, если за этим стоит Власов, то ему уже никуда не устроиться в этом городе.

Какая же Власов скотина!

– Всё будет хорошо, Дим, мы справимся, – накрываю его руку и слегка сжимаю.

– Будет, – вздохнув, он поднимает голову. – Не переживай, Лизок, всё нормально, – вымученно улыбается. – Беги домой, а то твоя бабушка уже ждёт тебя, – он кивает куда-то за моей спиной, и я поворачиваюсь.

Бабушка и правда ждёт на крыльце, и, судя по испачканному мукой фартуку, она опять что-то испекла.

– Может, зайдёшь? – спрашиваю я друга.

– Нет, спасибо, мама ждёт.

– Ладно, спасибо, что подвёз, – целую его в щёку и выхожу из машины.

Чувство вины мучило меня полночи. Одна часть меня, та, что посмелее, рвалась к Власову – то ли наорать на него, то ли попросить. А вторая говорила – сидеть на месте и не искать ещё больше проблем на свою пятую точку. Но ясно одно – он начал портить мне жизнь. Я и представить не могла, насколько далеко он зайдёт.

***

Чувствуя вину за потерянную работу друга, в свои выходные дни я хожу с ним всюду в качестве группы поддержки, пока он обивает пороги в поисках работы. И если поначалу я думала, что он злится на меня после признания, то сейчас я поменяла мнение. Либо же он обдумал всё и простил меня.

В груди теплеет, когда я вижу, что он смеётся над моими глупыми шутками и ведёт себя так, как и всегда. Это снова тот Дима, которого я знаю. Он продолжает забирать меня с работы, хотя я об этом никогда не прошу. И сколько за ним наблюдаю, вроде выглядит Дима бодрее, чем в тот день, когда лишился работы.

Вдруг вспомнилось беззаботное детство, когда после целого дня, проведённого в огороде с бабушкой, мы собирались с соседскими детьми и рассказывали жуткие истории, после которых было страшно домой идти.

Где это время? Когда мы успели вырасти и набрать себе проблем?

Чем старше становишься, тем больше жалеешь, что не пользовался моментом, не радовался мелочам и не брал от того времени всё, что можно было. Просыпаешься однажды и вдруг понимаешь, что ты взрослый человек, у тебя обязанности в первую очередь перед самим собой.

От грустных мыслей меня отвлекает Дима, который садится на водительское сиденье и громко хлопает дверью.

– Как прошло? – аккуратно спрашиваю я, по его лицу понимая, что прошло не очень.

– Как и везде – сказали, что перезвонят, – с тоской в голосе отвечает и тут же улыбается. – Это ведь ещё не конец, – хлопает меня по бедру.

– Да, не конец, – соглашаюсь и опускаю взгляд на свои руки.

Мы обошли почти все возможные места, где требуются водители, и везде одно и то же. Надежда, которая до этого ещё тлела, начинает угасать, а вина, что это всё из-за моего длинного языка, грызть ещё больше.

– Эй, – Дима касается двумя пальцами моего подбородка и заставляет поднять взгляд на него. – Ты чего сырость разводишь? – спрашивает и вытирает большим пальцем дорожки слёз.

– Это моя вина, – всхлипываю я. – Ты ведь хотел уехать, маму забрать, жизнь свою устроить, а что теперь? – словно ребёнок, вытираю рукавом нос, снова всхлипывая.

– Да брось, – широко улыбается и обнимает меня. – Не в нашем городе, так в соседнем, но работу найду.

Я утыкаюсь носом в его плечо, оставляя мокрое пятно на его рубашке, и при всём желании не могу успокоиться.

– Так, давай прекращай! Ты ведь у нас всегда всех подбадривала, ты как энергетик для окружающих – питаешь всех позитивом. Что это за сопли тут, а?

– Всё-всё, успокоилась, – отлипаю от него и вытираю щёки. – Больше не буду, – улыбаюсь я.

– Вот так-то лучше, – говорит Дима и устраивается поудобнее в водительском кресле, заводя машину. – Поехали домой? – спрашивает, повернув голову ко мне.

– Угу, – киваю и сама тоже пристёгиваюсь.

Дима подвёз меня до дома, а сам уехал к себе. Правда, живёт он через два дома, так что ехать недалеко. От города нас разделяют несколько километров, на которых расстелились зелёные поля, принадлежащие нашей ферме. Но наше маленькое поселение, в два десятка домов, тоже часть города.

Захожу во двор нашего старенького дома и, погладив идущую навстречу, виляя хвостом, собачку, иду в дом. Бабушки нет, а на улице ещё светло, значит она в огороде. И я, перекусив бабушкиными пирожками, иду помогать ей. А то я её знаю – будет корячиться, пока давление не подскачет, а потом полночи мучиться. Лучше я буду всё доделывать, чем переживать за неё ещё больше. Что, собственно, и сделала, после чего упала, как мешок картошки, и заснула мёртвым сном.

Рано утром, когда, укутавшись в тоненький кардиган, я иду к автобусной остановке, мне преграждает путь чёрный внедорожник с затемнёнными окнами. Нетрудно догадаться, кому принадлежит эта машина и по чью душу приехала.

Дверь со стороны водителя открывается, выходит здоровый мужик и открывает заднюю. Из автомобиля, одетый с иголочки, выходит Власов. Я делаю шаг назад, но понимаю, что это бесполезно, да и трусливо бежать не хочу. Вокруг ни души, потому что солнце едва за горизонт выглядывает. Но если бы и был кто-то, никто не подойдёт защитить честь бедной девушки.

Мужчина ждёт, когда водитель закроет дверь и вернётся в машину, видимо, чтобы нам никто не мешал. И только после этого он прислоняется к автомобилю. Сжимая сигарету двумя пальцами, он делает затяжку и выпускает струйку дыма, не спуская с меня взгляда зелёных глаз.

– Ты, детка … – его голос пронзает меня до крупных мурашек. – Слов не понимаешь? – вроде задаёт вопрос, но звучит как констатация факта.

– К-каких слов? – не узнаю свой голос, до того он дрожащий.

«Это из-за утренней прохлады, он тут ни при чём!», – пытаюсь саму себя убедить.

Власов молчит, продолжая осматривать меня с головы до ног. От его взгляда мне хочется под землю провалиться, но не хватает сил отвести глаз от него, не то чтобы хоть шаг сделать.

Он отрывается от машины и надвигается на меня, а остановившись в считанных миллиметрах, наклоняется к моему лицу, окутывая запахом морского бриза и сигаретного дыма.

– Увижу этого парня ещё раз возле тебя – пойдёшь покупать венок, – устрашающим шёпотом проговаривает он.

Глава 4

Арман

Эта чёртова девчонка въелась под кожу, как клещ вцепилась, и хрен её оттуда вытащишь.

Пока не овладею ею!

Только после этого я потеряю интерес. После того, как она будет плавиться в моих руках. Стоять на коленях и просить ещё. Умолять меня взять её, доставить удовольствие снова и снова.

Так и будет!

Приползёт, как собачонка, и будет скулить, глядя на меня жалкими глазами. Будет просить прощения, раскаиваться и сожалеть, что нос воротила. От меня! От меня, мать вашу!

Не знает, от чего отказалась. Сомневаюсь, что этот жалкий водитель сможет удовлетворить её так, как это сделаю я.

Не люблю конкурентов, а он мне точно не конкурент, но она держится за него, и я вынужден от него избавиться. В другом случае, я бы его просто грохнул и закопал в лесу. Как, собственно, и поступаю с теми, кто переходит мне дорогу. Но я решил начать с малого, вот только девчонка не понимает, с кем связалась.

И тут уже дело принципа. Потому что мне ничего не стоит схватить её, привезти к себе домой, привязать к кровати и пользоваться стройным телом с привлекательными изгибами, пока яйца не опустеют. Но представляя, как она явится ко мне на порог, стянет с себя дешёвое шмотьё и добровольно отдаст себя – яйца звенят от предвкушения.

Хочешь поиграть? Будем играть.

Разнообразия мне как раз и не хватало. Шлюшки, которые раздвигают передо мной ноги по щелчку пальца, надоели уже, а эта девчонка своим сопротивлением только разжигает интерес.

Вчера ночью, когда я работал дома, в дверь моего кабинета постучал Паша, который докладывает о передвижениях девочки каждый день.

– Выкладывай! – приказал я, продолжая изучать отчёты по супермаркету, где, собственно, и трудится девушка.

Всё же там что-то нечисто – такое резкое падение продаж вызывает сомнения. Меня явно кто-то решил обдурить.

– У неё сегодня был выходной, и она весь день носилась с Гладковым. Он ищет новую работу, но так как вы и приказали – его нигде не берут, – поспешно говорит мой помощник. – И… – замявшись, он привлекает внимание, и я отрываюсь от бумаг.

– Паша! – рычу я на него.

– Вот, – он бросает на стол конверт.

Перевожу взгляд с помощника на конверт. Взяв его в руки, открываю и достаю оттуда несколько фотографий, где объект моего вожделения обнимается в машине с этим самым водителем. В груди разрастается бешеная ярость при виде того, как он трогает её лицо, как его руки блуждают по её телу, и насколько он близко к пухлым губам девчонки.

Рыкнув, словно зверь, я комкаю фотографии в руке и отбрасываю на пол. Паша отходит на шаг назад, уже зная, что может отхватить, попав под горячую руку.

Но в голове только одна мысль – раздавить этого бессмертного так же, как эти фотографии. А эта сучка не догоняет, с кем играет. Думает, я блефую?

Я всегда держу своё слово!

И сейчас, нависая над ней, смотрю в испуганные глаза и чувствую, что до неё только дошло, что со мной шутки плохи.

– Вы не посмеете, – едва заметно качнув головой, она кусает дрожащие губы.

– Ты меня услышала, детка, – подняв уголок губ в кривой усмешке, я окинул её взглядом, представив, как она будет извиваться подо мной и визжать от удовольствия, неспешно развернулся и сел в тачку.

– Трогай! – приказываю водителю и, наклонив голову, смотрю на стоящую истуканом девчонку через затемнённое стекло.

Да, детка, я не шучу!

Но несносная девка не понимает слов, она решила испытать меня, продолжая тереться возле этого парня. Ну что же, раз так, то придётся перейти от слов к делу. Хочешь вечеринку? Будет! Будет тебе и гроб, и венок, и похоронный марш!

Моё терпение лопнуло!

***

Много лет назад

Тихо, словно мышь, которая прячется от кошки, я прокрадываюсь в дом. Где-то в глубине слышны мужские голоса, и я, наклонившись, будто меня это может спасти, иду к лестнице, что ведёт на второй этаж.

– Арман! – раздаётся голос отца, как гром среди ясного неба.

Закатываю глаза и, выпрямляясь, поворачиваюсь к нему лицом.

– Время видел? Где ты был? – спокойное лицо не соответствует раздражённому голосу.

– С пацанами гулял, – отвечаю, вскинув голову вверх.

– Тебе было сказано – кроме школы и дома никуда больше не выходить! – делает шаг ко мне, сжав челюсть так, что желваки играют.

– Мне надоело сидеть взаперти! – твёрдо говорю я, выдерживая его взгляд.

– Мне плевать! – орёт во весь холл. – Было сказано, значит выполняй!

– Почему? – ору в ответ и смотрю на него снизу-вверх. – Почему я должен сидеть в четырёх стенах, когда мои ровесники гуляют и развлекаются? – от обиды голос дрожит, но я уверенно стою перед ним.

– Потому что я так сказал, и пока ты живёшь в этом доме, будешь делать то, что я скажу. Тебе ясно? – жёсткий тон не позволяет возразить.

Несколько секунд я прожигаю отца взглядом, после чего, сжав кулаки, разворачиваюсь и чуть ли не бегом поднимаюсь по лестнице. Скрываюсь в своей комнате, не забыв громко хлопнуть дверью, чтобы весь дом слышал, как я зол. Снимаю рюкзак и, бросив его на пол, со всей силы пинаю его ногой, и тот исчезает под кроватью. Всю свою злость и обиду я могу выплеснуть на подушку, тихо и без ущерба, чтобы потом не отхватить от отца ещё больше.

В дверь раздаётся легкий стук, и в проёме сразу же появляется мама с милой улыбкой на лице.

– Можно? – спрашивает и, не дожидаясь ответа, проходит в комнату и садится рядом со мной на кровать. – Ты как? – обнимает меня за плечи.

– Нормально, – бурчу себе под нос.

– Сынок, не надо на него злиться, – восточный акцент делает её голос смешным, но мелодичным.

– Не могу, – резко отвечаю. – Я сижу в этом доме, как в тюрьме.

– Это не совсем так, – усмехается она и притягивает меня к себе. – Ты должен понять, что у папы опасная… работа, и сейчас, в данный период, особенно опасно разгуливать по городу.

– Но я ведь с охранником, – возмущаюсь и поднимаю взгляд на неё.

– Сынок, дома безопаснее всего, – погладив меня по лицу, она смотрит в мои глаза. – Папа и так пошёл тебе на уступки и разрешил ездить в школу каждый день, вместо того, чтобы оставить тебя учиться дома.

– Ну спасибо, – обиженно фыркаю.

– Тебе нужно набраться терпения и подождать, пока папа всё уладит, тогда можно будет свободно гулять по городу, – ласковым тоном говорит и, как всегда, гладит меня по голове, поправляя волосы, которые я сам взъерошиваю.

– А так будет? – вопросительно выгибаю брови.

– Конечно, – уверяет она. – Папа у нас очень умный и сильный, он во всём разберётся, – улыбнувшись, она целует меня в лоб. – Переоденься и спускайся к обеду.

– Хорошо, – киваю я.

Голод сильнее обиды, так что, быстро переодевшись, я спускаюсь вниз, и до ушей сразу доносится взбешённый голос отца.

– Был приказ: дом-школа-дом. Что тебе, мать твою, не ясно? – орёт он на опустившего глаза в пол водителя и охранника в одном лице, который сопровождает меня повсюду.

– Виноват, – едва заметно кивает мужчина.

– Ты должен слушать меня и только меня! Я твой босс, ты выполняешь только мои приказы. И не смей ему потакать!

– Понял, – как болванчик кивает без остановки.

– Ещё раз такое повторится – будешь кормить червей в лесу. Ясно?

– Более чем.

– Свободен, – махнув рукой, отец поворачивается и натыкается на меня. – Из-за тебя могут пострадать и другие люди, – тыкает пальцем в меня.

– Лёша! – в холле появляется мама. – Прекрати уже, весь дом поднял, – строгим тоном обращается она к нему, но с её милым видом он не вяжется.

– Зарина…

– Лёша! – нахмурив тёмные брови, мама смотрит на отца.

– Прости, – поднимает руки в сдающемся жесте папа.

Вот тот человек, у которого есть власть над Алексеем Власовым. И в такие моменты я смотрю на них и радуюсь, что папу строят получше, чем он меня.

Двадцать лет назад мама, оставшись сиротой, под угрозой попасть в руки плохого человека сбежала из своего городка на востоке. По счастливой случайности она наткнулась на группу мужчин, среди которых был мой отец.

Папа не любит об этом говорить, но мама рассказывала, что он с первого же взгляда понял, что она его судьба. Он забрал её с собой, обещав, что защит от всего, а через пять лет родился я.

– Обед на столе, – мягко, словно она и не злилась на него минуту назад, мама приглашает нас в столовую.

Примерная семья в красивом доме обедает и обсуждает простые вещи: погоду за окном или соседскую кошку, что всё время перелезает через забор и ошивается у нас во дворе. Казалось бы, ничего необычного.

Как бы не так.

Мой отец самый настоящий бандит, и всё, что у нас есть, добыто не честным путём, а силой и кровью. А вот такие спокойные и красивые воспоминания всегда будут размазанной картинкой. Потому что через пару дней их прикроет другое.

Горящий автомобиль и два надгробных камня.

***

Рано утром на кладбище ещё тихо. Я люблю приходить, когда здесь никого нет. И сейчас, смотря на надгробные фотографии своих родителей, вспоминаю день, когда я видел эти улыбки в последний раз.

Это было в другой жизни, в то время, когда я был мальчишкой, который злился на отца из-за того, что тот не разрешает гулять с друзьями. Но вдруг за один день всё меняется, и ты вынужден повзрослеть раньше, чем нужно было.

– Красивая женщина, больше таких не встречал, – раздаётся голос рядом со мной.

– Да, самая красивая, – соглашаюсь, продолжая смотреть в счастливые глаза матери с тёмными длинными ресницами.

– Здравствуй, Арман!

– Здравствуй, дядя, – я поворачиваюсь к мужчине с седыми волосами и подаюсь в его объятия.

– Знал, что найду тебя здесь, – говорит он, отпустив меня.

– Где мне ещё быть в такой день, – хмыкаю я и смотрю ещё раз на родителей. – Пойдём, – приглашаю дядю к выходу с кладбища.

– Завтра Руслан возвращается, – говорит он хриплым голосом, пока идём к припаркованным внедорожникам.