Заноза капитана Белова

Белов тащит меня по участку в сторону выхода из здания, вцепившись в мою руку, словно клещами. На нас смотрят все, кто мимо проходит, и вопросительно брови выгибают. А я что, я сама не знаю, что происходит и что на него нашло.

– Руслан Александрович… – вырастает на его пути какой-то молодой парень в гражданке и с бумагами в руках.

– Не сейчас, Вова, – отмахивается от него Белов и, нагло отпихнув, продолжает идти.

– Но Руслан Александрович, вы сказали… – кричит вслед молодой человек.

– Вова, вернусь через полчаса, – рявкает, будто этот Вова что-то ему сделал.

Выходим на улицу, я едва успеваю перебирать ногами, один его шаг как два моих. Спускаемся по ступенькам, чувствую, как одна нога скользит, и через секунду затылок простреливает острой болью, а перед глазами ясное небо.

– Да вашу мать! Я двадцать раз с утра велел песка насыпать на входе! С кем я, чёрт возьми, разговариваю? Давно улицы не патрулировали? – орёт на всю округу Белов, обращаясь к стоящим на крыльце полицейским, попутно поднимая меня с холодной земли, покрытой льдом и снегом.

– Всё нормально, – хрипло проговариваю, одной рукой держась за голову.

По телу мурашки пробежали, ладони вспотели, и это не от падения и не холода. Это от того, что Белов, обняв меня за талию, прижимает к своей крепкой груди. Даже боль прошла, а щёки и вовсе горят, будто я на тропическом пляже под солнцем греюсь.

– Что стоим? За песком пошли. Бегом! – рявкает, и мужчины как испуганные тараканчики побежали в разные стороны.

– Всё в порядке, правда, – выдавливаю из себя, потому что его запах уже кружит мне голову похлеще, чем удар об лёд, и в горле в мгновение пересохло.

Ох, Варя, на тебя руку положили, а ты растаяла, как мороженое на солнце.

– Не мешай мне работать, – с улыбкой проговаривает и, продолжая держать меня, словно мы в танце застыли, поднимает вторую руку и нащупывает шишку на моём затылке. – Голова не кружится?

– Н-нет, – вру.

Ну не скажу же я, что кружится, но от его близости, от исходящего от него запаха настоящего мужчины и от лёгких касаний его рук.

– Сколько пальцев видишь? – машет перед моими глазами двумя пальцами.

– Четыре, – отвечаю и прикусываю губу.

– Ясно, едем в больницу, – деловым тоном проговаривает.

– Успокойтесь, товарищ милиционер, – посмеиваюсь. – Я шучу, всё в порядке, даже не сильно ударилась.

– Сейчас, может, и нет, но уверен, в прошлом есть грешок, – бросает, усмехнувшись, но отпускать меня и не думает.

«Пусть держит подольше, нам так хорошо в его объятиях», – томно проговаривает та часть меня, которая по мужской ласке соскучилась.

– Батюшка в чан уронил, когда крестил, – отвечаю серьёзным тоном, но, конечно же, это не так.

– Так ты ещё и крещёная? – наиграно удивляется. – Боюсь представить, что было бы, если бы нет, – театрально вздыхает.

– Может, уже отпустите меня, товарищ милиционер? – спрашиваю, опустив глаза вниз, где наши тела плотно прижаты друг к другу.

Белов словно только сейчас понял, что держит меня у своей груди, так резко отпустил и на шаг отошёл, что я опять чуть не свалилась.

– Идём, пока ты себе шею не свернула, – вздыхает и направляется в сторону своей машины.

– И как я жила все эти годы без вас, – мотаю головой и иду за ним какого-то чёрта.

Могла бы сказать «спасибо, до свидания» и свернуть влево, в сторону остановки.

– Под ноги смотри, – бросает через плечо.

– А куда мы, не подскажете? – решаю спросить, застыв у автомобиля цвета хаки, внешне очень похожего на УАЗ, но, судя по названию и знаку на капоте, это не он.

– Позволь напомнить, что вопросы должен задавать я, – уходит от ответа, разблокировав машину. – Садись! – приказным тоном бросает и сам занимает место водителя.

Забираюсь в автомобиль, в буквальном смысле этого слова, потому что он высокий, а я с коротенькими ножками. В третий раз за один день я оказываюсь в этом транспорте, где всё пропитано его запахом. Придётся комбинезон в химчистку отправить.

«Или нет… и иногда вдыхать этот вкусный аромат», – проносится в голове.

Ну уж нет, надеюсь не чувствовать, не видеть и не слышать больше товарища следователя-зануду. Сегодня наша первая и последняя встреча, и я даже скажу ему спасибо, если он повезёт меня домой сейчас.

Белов заводит мотор, выруливает с парковки и выезжает на дорогу. Чтобы проехать два квартала и… остановиться.

– Что случилось? – спрашиваю я.

– Приехали, – коротко отвечает и глушит машину.

– В смысле? Зачем тогда автомобиль тревожить? – не понимаю я его.

– Что бы ты голову себе на разбила по пути, – говорит он абсолютно серьёзным тоном и выходит.

– Какая забота, – закатываю глаза и следую за ним.

Обхожу машину и понимаю, что мы приехали в кафе, и окончательно теряюсь в догадках.

Белов собирался обыскать меня, допросить и, может, чем-то напугать, как, например, сегодня утром. Но что он сделал? Привёз меня в кафе.

– Мы будем за кем-то следить? – спрашиваю, вытаскивая наружу свои фантазии.

Я с детства увлекаюсь детективами и не раз представляла себя, сидящей в засаде, полицейским под прикрытием или шпионом.

– Комарова, вроде умная, но как выкинешь что-то… чистая блондинка, – вроде похвалил, но и оскорбил, знаю я такие приёмчики. Кнут и пряник.

– Вы считаете меня умной? – искажаю голос, делая его похожим на мяуканье ободранной кошки, и играю радостное удивление тупой блондинки.

– Откуда ты взялась на мою голову?! – вздыхает и делает шаг вперёд. – За мной, Комарова!

– А вы мне не приказывайте, я на вас не работаю, – бросаю ему в спину, но всё же следую за ним.

– И слава богу, я бы застрелился на третий день, – говорит Белов, когда мы уже заходим в кафе.

– Значит точно надо устроиться к вам в участок, – усмехаюсь.