Серебряные змеи

Впереди, под перезвон колокольчиков, по Английской набережной неслась целая процессия из экипажей. Каждую из пятнадцати белых карет тянула тройка пестрых лошадей. Сотворенные фейерверки свистели в воздухе, взрываясь силуэтами жениха и невесты, рычащих медведей и парящих лебедей, а затем исчезали на фоне ночного неба.

– Сюда! – сказал Энрике.

У одной из карет на боку была нарисована черная полоска. Она завернула за угол, двигаясь в их сторону, и в этот момент входная дверь снова распахнулась. Энрике громко выругался на ходу. Он отчаянно замахал карете с черной полоской, но возница и не думал сбавлять скорость. За спиной Зофьи раздалось низкое рычание.

– Мы не успеем! – крикнул Гипнос, чье лицо уже блестело от пота.

Зофья оторвала одну из своих подвесок и бросила ее в сторону собак, мысленно отдавая приказ металлическому предмету: загорись.

Она услышала треск разгорающегося пламени, за которым последовал испуганный взвизг и звук тяжелых лап, убегающих в другую сторону. Посреди тротуара вспыхнул огненный столб, отогнавший собак обратно к особняку.

Карета резко затормозила, и остальные тройки пронеслись мимо как раз в тот момент, когда дверь с черной полоской распахнулась, позволяя Гипносу и Энрике забраться внутрь. Зофья схватилась за поручень, и теплые руки Лайлы втянули ее прямо на сиденье.

В глубине сидел Северин. Даже не взглянув в их сторону, он дважды постучал костяшками по крыше. Когда карета двинулась с места, Зофья выглянула в окно. Огненный столб уже погас. Дворецкий выбежал на улицу с целой толпой охранников… но их тройка уже присоединилась к длинной свадебной процессии.

Гипнос развалился на сиденье, положив голову на колени Лайлы и закинув ноги на Энрике. Сама не понимая почему, Зофья окинула Энрике взглядом. Она хотела знать, как выглядит лицо молодого человека, когда его касается Гипнос. Она не забыла, как несколько месяцев назад стала свидетельницей их поцелуя. Это воспоминание напугало ее. Девушка не знала, почему этот образ возник у нее в голове: медленный и плавный, как искрящийся фитиль, который ведет к взрыву, который она не могла постигнуть. Не могла создать. От этих мыслей у нее в груди вспыхнула непонятная, ноющая боль.

– Зофью чуть не съели собаки, – объявил Гипнос. – В смысле, она практически в одиночку догадалась, как найти очки, но я тоже помог! И что бы ты без нас делала, Феникс?

Он широко ухмыльнулся, но Зофья не могла улыбнуться в ответ. Она вспомнила, как Хела смяла письмо, которое Зофья пыталась написать друзьям, пока была в Польше. Не заставляй их волноваться, Зося. Они начнут переживать, что о тебе будет некому позаботиться, когда меня не станет. Даже если заработанные ею деньги спасли Хелу, даже если команда не справилась бы без ее изобретений – ей не нравилось постоянно ощущать себя обузой. Но все же она понимала, что иногда ей нужна помощь в самых простых вещах, о которых другие люди даже не задумываются. Это осознание не давало ей покоя, как кусочек пазла, который никуда не подходит.

– Я не знаю, – тихо сказала она.

10

Лайла

Лайла вышла из кареты и подняла взгляд на темную витрину, расположившуюся в сонном углу Петербурга. Снежные хлопья, напоминавшие сахар, мягко падали на деревянный карниз здания. И хотя заснеженный город выглядел, как сладкий сказочный пейзаж, русский холод отдавал горечью. Он пробирался за воротник, морозил пальцы и обжигал ее нос изнутри просто за то, что она осмелилась дышать.

– За мной! – сказал Гипнос, почти убегая вперед остальных. – А ты…

Он сделал паузу, оборачиваясь на человека, который вышел из кареты вслед за ними. Лайла с трудом удержалась от того, чтобы не вздрогнуть. Она так и не привыкла к виду Сфинксов – охранников Вавилонского Ордена с их гротескными масками в виде крокодильих голов, которые всегда отдавали запахом крови.

– Ты знаешь, где и когда нас встретить. Подготовь карету.

Сфинксы не разговаривали. Возможно, они просто не могли этого делать, и эта мысль вызывала у Лайлы искреннюю жалость. За спиной у Сфинкса стояли четыре охранника Дома Никс, все еще одетые в форму людей Васильева. Хотя они достали кулон с недостающей линзой, произошедшее в Мариинском театре не давало ей покоя. Девушка не могла перестать думать о том, что Васильев сказал перед тем, как провалиться в беспамятство. Она вас найдет. Кого он имел в виду? Северин тоже не знал ответа на этот вопрос и просто списал все на нервное истощение Васильева. Но Лайла продолжала слышать эти слова. Они эхом отдавались у нее в голове, заглушая все остальные мысли.

Полки магазина были усеяны странными предметами. Блестящие вытянутые куколки были выстроены в ряд, как маленькая армия. Изящные голубые кувшины и чайные чашки, серебряные самовары и коробки с импортным чаем и табаком лежали в полураспакованных ящиках с соломой. На одной из стен висели дорогие шкуры: пятнистая рысь, бархатный соболь, белая норка и лиса, переливающаяся ярко-оранжевым и красным, словно на ее меху отпечатался закат. В дальнем конце комнаты виднелись стеклянные двери. Стекло было покрыто ледяным узором, но сквозь левую дверь можно было разглядеть очертания города… и это был не Санкт-Петербург.

Гипнос проследил за ее взглядом и ухмыльнулся.

– Один из главных секретов Вавилонского Ордена, – сказал он. – Это древние Тескат-порталы, использующие технологию Падшего Дома, чтобы перемещаться на большие расстояния. Дверь слева ведет в Москву.

– А дверь справа? – спросила Зофья.

Гипнос нахмурился.

– Я решил не открывать эту дверь после того, как увидел, что из-под нее течет кровь.

– Прошу прощения, что? – воскликнул Энрике. – И почему в Росии столько порталов?

– Это столица всех знаний Вавилонского Ордена, mon cher, – ответил Гипнос, проходя в заднюю часть помещения. – В Росии только один дом – Дом Даждьбог. Только представь! Один Дом устраивает все вечеринки! Это просто потрясающе. В общем, у России почти нет колоний, кроме небольшого количество регионов, добывающих мех. Может, она слишком занята пограничными стычками с Китаем и прочими соседями. Как бы там ни было, Дом Даждьбог специализируется на своей собственной валюте: знаниях. А что касается порталов, они существуют для того, чтобы каждый Дом мог получить нужную информацию или провести секретную встречу, поэтому в России их больше всего.

Лайла слушала его вполуха, рассматривая полку с раскрашенными куклами. У девушки свело дыхание. В детстве у нее была всего одна кукла. И Лайле хотелось бы забыть о том, что с ней случилось.

– Это матрешки, – сказал Гипнос, взяв с полки одну из кукол. Он повернул верхнюю часть и снял ее, как крышку, показывая Лайле еще одну куклу – поменьше. Таким образом он разобрал всю игрушку, выстроив на полке целый ряд фигурок.

– Как красиво, – сказала Лайла.

– Последнее изобретение Василия Звездочкина, – сообщил ей Гипнос.

Девушка провела пальцем по самой большой кукле. Поверх ее белоснежной кожи была нарисована голубая шуба, а в том месте, где должно быть сердце, сверкала маленькая снежинка.

– Кто это? – спросила Лайла.

Гипнос вздрогнул. Энрике подошел к ним сзади и заглянул патриарху Дома Никс через плечо.

– Снегурочка, – сказал он.

– Будь здоров, – пошутил Гипнос.

Энрике закатил глаза, но на его губах заиграла легкая улыбка.

– Это снежная дева из русских сказок, – объяснил он. – В легенде говорится, что Снегурочка была сделана из снега и ей нельзя было влюбляться, но она ничего не могла с собой поделать. В итоге она влюбилась и растаяла в тот же момент.

Лайла ощутила, как кончики ее пальцев покалывает от раздражения. Ей хотелось потрясти Снегурочку за плечи и отчитать за то, что она потеряла контроль над своими чувствами. В конце концов, они не так сильно отличались друг от друга. Лайла была сотворена из кучки костей, а ледяная дева – из горстки снега. Любовь не стоила того, чтобы позволить ей затуманить их разум и превратить их сердца в пыль.

– Все в порядке? – спросил знакомый мрачный голос.

Предательский жар разлился по телу Лайлы, и она резко отвернулась от полки с куклами.

– Да, да, все готово, – сказал Гипнос, хватая Энрике под руку и направляясь к деревянному ящику, набитому сеном.

Северин поймал на себе взгляд Лайлы и медленно перевел глаза на кукол у нее за спиной. Она поспешила присоединиться к Зофье, которая сидела за низким столом и играла со своей коробкой спичек.

– Шоты? – спросил Гипнос, доставая из ящика бутылку водки.

– Очки, – сказала Зофья.

– Никогда не слышал о такой игре с выпивкой.

– Я думал, мы соберем Тескат-очки, – сказал Энрике.

– Не здесь, – Северин посмотрел на дверь. – Слишком опасно. Возможно, люди Васильева все еще ищут нас. Сначала нам нужно попасть в Москву.

– А начинать путешествие трезвым – это плохая примета, – добавил Гипнос, поднимая бутылку. – Выпьем за Госпожу Удачу?

– Не вижу смысла поднимать тост за антропоморфный образ случайной вероятности, – вмешалась Зофья. – Это никак не влияет на частоту счастливых или несчастных случаев.