UMBRA. Тоннель длиною в тень…

– Красава! Но ты уверен, что стоит открывать?!

– Ты издеваешься?! А для чего я тут эту бандуру вскрывал?!

– Всё-всё, давай вскрывать, только не ори, а то услышат ещё.

– Влад, сорян, просто я так долго вскрывал эти замки, такие даже в музее на ночь не вешают.

– Да, согласен, эти старые замки фиг вскроешь, ну ладно – погнали!

Мы начали медленно открывать сундучок, от него шел такой скрип будто это и не скрип, а какой-то плач, а скорее стон и звучал он очень правдоподобно и естественно. Только Макс открыл его полностью и от туда как будто и раздавался плач. Он усиливался, но мы настолько увлеклись этим подвалом и сундуком, что даже не приняли это всерьез и оба подумали про себя, что это просто фантазия. Но фантазия скоро стала реальностью – страшной, ужасной и острой, как только Макс заорал на весь подвал и, наверное, на всю школу таким оглушительным воплем. Я не понял, что произошло, лишь мельком посмотрел на его ногу, в которую насквозь воткнулся чей-то огромный зуб продолжавший всё дальше и дальше входить в ногу Максима. Я только опомнился, как мои руки сами начали вытаскивать Макса, будто они знали, что делать. Мы еле выбежали из подвала, Макс орал и, похоже, напугал всех в школе, а подвал продолжал наполняться тьмой и можно было только увидеть страшные глаза нового знакомого.

– Макс, держись. Я понимаю, что это очень больно, но держись!

– Аааа! Это не больно, это – ужасно больно, будто помимо раны, он впустил какой-то яд!

– Сейчас, только до 214-го добежим, а там Валентина Геннадьевна, она точно придумает что-то.

Мы добежали до 214-го, не заметив от страха, что пробежали 2 этажа. Максим, в свою очередь, еле держался и казалось, что он вот-вот потеряет сознание; он почти не чувствовал боли, похоже, что у него онемело тело, а раненая нога безжизненно волочилась. Вот мы ввалились в класс и единственное, что я успел прокричать Валентине Геннадьевне, так это то, что Макс ранен, а подвал и сундук открыты, но она не удивилась нашему рассказу, будто она уже все знает, будто сталкивалась с этим. Но это я понял только потом, а в том состоянии я ничего не понимал. Только видел, что наша классная снесла накладку пожарной кнопки и нажала на другую, под красной кнопкой пожарной сигнализации. Это было очень странно, ведь в школе зазвучали сирены, а в стене открылась дверь – прямо в бетоне, но какая-то очень старая, ведущая куда-то в неизвестность. Учитель велела всем идти, а мне с Максом остаться. Она сделала ему какой-то укол, приведший его в чувство, и сказала догонять остальных.

– Влад, что происходит, что мы натворили?!

– Макс, тише, ты помнишь, как мы с тобой пришли к Валентине Геннадьевне?

– Да, я все помню: и боль, и это нечто в подвале!

– А я говорил, что не надо этого делать!

– Ты сейчас серьезно?! Я иду с проткнутой каким-то клыком ногой, а ты мне говоришь, что я зря не поверил этой легенде, которой не верит вся школа.

– Но почему-то до нас никто туда не лазил!!!

– Ладно, что произошло, то произошло, я и так наказал себя!

– Себя?! По легенде, а точнее, как мне кажется, после этих событий, по самой что ни на есть правде, то, что мы выпустили, убьёт все человечество!!! Тебя, меня, наши семьи!!!

– Ну хватит уже панику разводить!

– Панику!? Посмотри на свою ногу и скажи мне, что я после увиденного должен разводить? На моих глазах это нечто прокусило тебе ногу, я ему в глаза смотрел и еле тебя от него вытянул!

– Смотри! Впереди какие-то автобусы. Откуда в нашей школе секретный проход, автобусы?!.

– Ты что ещё не понял, учителя и директор были готовы, что такие как мы откроем этот подвал и подготовились.

– Офигеть, это не укладывается у меня в голове: сначала кто-то прокусывает мне ногу, потом у нашей классной оказывается антидот от яда этого подвального чудовища, а теперь я вижу автопарк с бронированными автобусами…

– Прости, Макс, но я думаю это не укладывается не только в твоей голове, но и в головах всех учеников.

Раздался голос из репродуктора, висящего на стене:

– Ребята, все без паники спокойно занимаем места в автобусах и не толкаем друг друга, не торопитесь, но делайте это как можно слаженнее и быстрее!

Все заняли свои места, открылась огромная дверь и началась эвакуация.

Максиму становилось нехорошо, видимо противоядие лишь убирает боль, а не влияет на яд, как деактиватор.

По дороге наш автобус отстал от остальных, мы ехали по какой-то проселочной дороге, как вдруг сзади автобуса начало темнеть окно, оно будто обугливалось, все начали паниковать, но паника в данной ситуации только усугубляла обстановку. Вдруг автобус остановился, как вкопанный.

– Макс, что делать?!

– Бежать, второй раз мы не вырвемся!

– Дверь! Она закрыта.

– Скорее, выбей, а то мы тут и умрем.

Я со всей силы ударил по двери, к счастью, она выбилась с третьего удара

– Влад, бежим, не оглядывайся!

– А как ты так бежишь со своей ногой?!

– Захочешь жить и без ноги побежишь!

– А ребята? Им же не выбраться.

– В смысле?! Ты же дверь выбил, если они не дураки, то выбегут.

– Дверь – она, как сказать… она захлопнулась и весь автобус покрылся темнотой будто огромный уголёк.

– Значит им уже не помочь, а если ты будешь оглядываться, то он и нас догонит.

– Макс, смотри впереди какой-то лес, там он нас не найдёт.

– Я бы так не был уверен, как ты, но другого выхода я не вижу.

Шёл примерно пятый час нахождения в лесу. Куда не посмотришь – везде деревья и деревья, нет ни щёлки, ни проблеска. Не типичный, мягко говоря, пейзаж для нашей полосы. К тому же мы ужасно хотели пить и тут я вспомнил про рюкзак, в который я ещё дома положил бутыль воды и пару бутеров.

– Макс, Макс очнись!

– Я не могу, я очень устал, у меня горло настолько пересохло, что я уже еле дышу.

– Я вспомнил, что сутра положил в рюкзак с собой воду и бутеры.

– Ты сейчас серьезно, ты молчал все это время, что у тебя есть вода???!!!

– Да я вообще забыл про неё, сейчас достану. Стоп! Что это?! Помнишь ту книгу в подвале?

– К сожалению помню.