– И это именно та скала, с которой упал лорд Масгрейв? – спросил Грейсон. По тому, как он подчеркнул слово «упал», можно было подумать, что он хотел обвинить меня в смерти лорда Масгрейва.
– Он действительно упал. Сам по себе. Никто его не толкал или что-то в этом роде, – сказала я.
– Я ничего такого не имел в виду. Мне просто интересно, почему ты продолжаешь видеть сны об этом месте, дорогуша.
Лили выпрямилась на своем стуле.
– Ничего интересного. Все логично. Это был травматический опыт. Сколько раз ты видел, как кто-то умирает, Грейсон?
– На сцене – очень часто. В реальной жизни, к счастью, ни разу, хотя моему дедушке в последнее время не очень хорошо, и, скорее всего, он с нами ненадолго. Но вернемся к теме. Джун кажется, что во сне она связывает два события. Прошлое и будущее.
Лили подняла брови.
– Ты снова делаешь лицо ищейки, Грейсон.
– Я проигнорирую комментарий и вместо этого, пожалуй, сосредоточусь на своем таланте толкования снов, с помощью которого я произвел бы впечатление на самого Фрейда. Джун сейчас занята переживанием смерти лорда Масгрейва. Конечно, если тот действительно умер, потому что его тело до сих пор не найдено. – Он пожал плечами, прежде чем продолжить разговор. – Однако в то же время она пытается справиться с нависшим над ней страхом за Блейка. И он определяет ее будущее, ведь Блейк, в конце концов, рискует быть убитым Престоном.
Лили скрестила ноги и села по-турецки.
– С проклятием у меня все еще проблемы. Не то чтобы я не верила, что Престон способен на убийство, но своего собственного брата? Только потому, что он влюбился в Джун?
– Престон мне не нравится, – возразила я.
Грейсон поднял брови.
– Пусть она полюбит человека, с которым не может быть, пусть она целиком и полностью отдастся его голубым глазам и поддастся его чарам, – начал он декламировать строки из дневника, словно стоя на сцене перед большой аудиторией. – Чары его взгляда захватят ее, отдадут ее ему, пока она не станет день и ночь мечтать о синеглазом. Но и брат пусть будет проклят. Он должен изнывать от тоски, и его желание зеленоглазой должно остаться неутоленным. Будь прокляты эти трое! – Он откашлялся. – Как бы невероятно это ни было, ты полностью оказалась в новой версии сказки ведьмы, в которой играешь свою прародительницу Диану. Диану, которая на самом деле должна быть верна своему мужу Флетчеру, но предпочла развлекаться с таинственным Хитклиффом и тем самым вызвала проклятие. Роль Флетчера исполняется в нынешнем спектакле Престоном, в то время как роль мрачного Хитклиффа берет на себя Блейк. Мои родители были бы увлечены этой пьесой.
Я фыркнула.
– Рада, что хотя бы ты можешь увидеть в этом что-то положительное.
– По крайней мере, у тебя была жаркая ночь с Блейком, дорогуша. Не забывай об этом.
– Этого я не забуду. И знаешь что? Если бы я могла вернуться назад, то не стала бы делать этого.
Несмотря на то что ночь с Блейком была прекрасной, меня грызло чувство вины. Мы оба были ответственны за все те происшествия, что произошли далее. Если бы мы не занялись сексом, проклятие никогда не поразило бы нас.
– Знаю, знаю. Я просто не могу не завидовать, что тебе достался один из Бофортов. Что ты, собственно, будешь делать, когда увидишь Блейка завтра во время поездки в «Затерянные сады Хелигана»?
По причине того, что так дешевле, поездка была рассчитана сразу на несколько классов, но я предпочитала не думать об этом.
– А что мне нужно делать? Я буду держать дистанцию. Глупо было бы из-за этого отказываться от поездки, ведь я каждый день неизбежно с ним сталкиваюсь. Мы ведь живем в одном доме.
– В том же поместье, – поправил меня Грейсон.
В этот момент зазвонил мой телефон. Я рассеянно вытащила его из кармана брюк и замерла, обнаружив на дисплее имя Блейка. Мгновенно мое сердце остановилось. Это была типичная реакция моего тела, которая, как я надеялась, в какой-то момент исчезнет. Но физическая дистанция с Блейком, казалось, не только не помогала, а еще больше усиливала мою тоску. В надежде, что мои чувства не будут особо заметны, я приняла вызов в «Фэйстайм». При виде его изможденного выражения лица мое сердце знакомо защемило.
– Привет, – с натянутой улыбкой пробормотала я.
– Привет, у тебя есть минутка? – Блейк сидел в своей комнате на кровати. Его голубые глаза выглядели усталыми, а темная одежда еще больше усиливала это впечатление. Тем не менее при звуке его глубокого голоса в моей груди распространилось теплое чувство.
– Конечно. Я сейчас с Грейсоном у Лили, – сказала я, повернув свой телефон так, чтобы они могли сказать «Привет».
Тут же Грейсон плюхнулся на кровать ко мне поближе и широко улыбнулся.
– Грязные разговорчики не приветствуются. Если только вы не хотите слушателей, что было бы совершенно нормально для меня.
– Поэтому я и не звоню, – серьезно заявил Блейк. То, как он это сказал, заставило меня смутиться.
– Что случилось? Ты что-нибудь выяснил? – Мое сердцебиение ускорилось.
Он глубоко вдохнул.
– Не так много. Я разговаривал со старой женщиной, которая живет недалеко от Дарктрю. Она не могла сказать ничего конкретного о проклятии Скарлетт, но в общих чертах говорила о старых корнуоллских проклятиях.
– И? – вклинилась с вопросом Лили.
Блейк наклонился вперед.
– Она сказала, что черная магия проклятия может быть отменена только человеком, который его произнес.
– Но ведьма давно мертва, – я нахмурилась, потому что понятия не имела, к чему он клонит.
Блейк медленно кивнул.
– Скарлетт больше нет в живых, но что, если у нее есть потомки? Старуха сказала, что часть каждого человека переходит к его потомкам.
– Ты хочешь сказать, что у ведьмы была дочь? – заключил Грейсон. – Или сын?
– Могли быть.
Что-то в тоне Блейка заставило меня вздрогнуть. Звучало так, будто он еще не сказал всего, что ему удалось выяснить сегодня.
Лили встала и села на пол рядом со мной, чтобы смотреть прямо на Блейка.
– Но как ты собираешься разыскать этих потомков? После стольких лет? У нас ведь даже фамилии нет.
– Пока не знаю, – признался Блейк. Одной рукой он провел по своим темным волосам. – Мне просто нужно что-то придумать. Возможно, где-то есть еще старые книги с записями о рождении, при условии, что у ведьмы вообще был ребенок.
– Если у нее был ребенок, ее потомки гарантированно будут рыжими, – сухо заметил Грейсон.
Лили бросила на него сердитый взгляд.
– Очень смешно.
Грейсон с ухмылкой пожал плечами.
– Я всегда знал, что в тебе есть нечто большее, – ухмыльнулся Грейсон и пожал плечами.