Аид и Персефона. Плененные

– Да, то есть нет… – мямлю я, собираясь с мыслями. Подхватив корзинку с любимым печеньем и с чашкой в другой руке, сажусь рядом с мамой.

– Мне кажется, меня преследуют.

– Что ты имеешь в виду? – Брови родительницы сходятся на переносице. – Кто преследует?

Я нарочно медленно отпиваю горячего кофе, раздумывая над тем количеством информации, которое могу сказать без последствий для маминого нервного здоровья. Но и молчать нет смысла. Если нам угрожает опасность, мама должна знать.

– Не знаю. Все началось с того, что к нам в бар пришел один посетитель, который хамил сначала Молли, а потом мне. Он даже хотел меня ударить, но его остановил другой посетитель. В общем, я не знаю, что произошло дальше, но на следующий день к нам в колледж заявился инспектор «Гарды» и сообщил, что тот мужчина, который доставал нас с Молли, погиб. Точнее, был убит.

– О Господи… – Мама закрывает рот ладонью, с ужасом глядя на меня.

– Я не знаю, кто его убил и зачем, но мне кажется, тот незнакомец, который его остановил, как-то причастен к его убийству.

– Но при чем здесь ты? Почему следят за тобой?

– Мне кажется, его люди, того мужчины, который, скорее всего, и есть убийца, следили за мной все это время, и вчера появились в баре…

– Нужно срочно звонить в «Гарду»! – заявляет мама, подскочив с дивана, но я хватаю ее за руку, чуть не расплескав кипяток себе на колени.

– Нельзя! «Гарда» ничего не сможет сделать с такими, как эти…

– Как это не сможет? На любую силу найдется еще большая сила! – вскипает она, явно озадаченная моим смирившимся лицом. – Чего ты сидишь? Нужно что-то делать!

– Остановись, мама! Я рассказала не для того, чтобы ты сейчас билась головой о стену. Мне нужно подумать, что с этим сделать, а пока пообещай мне успокоиться! – Я взглядом даю понять, что панику нужно отключить и взглянуть на проблему трезвым, незамутненным эмоциями умом.

– И что же делать? Что мы сами сможем сделать? Может, позвонить отцу? У него же были какие-то связи в кругах… – Мама резко замолкает, не окончив фразу.

– В кругах бандитов? Ты это хотела сказать? – жестко отвечаю я. Вот кто-кто, но отец – это последний человек, к которому я обращусь за помощью. Он уже не раз доказывал, что имеет удивительную способность из одной проблемы сделать десять. Потом обвинить в них же всех окружающих и уйти. А вы разбирайтесь дальше сами. Нет уж.

– Но что мы будем делать? – поникает мама, устало положив голову мне на плечо. Она, словно маленький ребенок, всегда искала защиты у кого-то. Сначала это был отец, потом эти обязанности плавно перетекли на мои плечи.

– Для начала пообещай мне не выходить без надобности на улицу и никому не открывать дверь. Совершенно никому, даже Эбигейл. Я попрошу доставлять нам продукты на дом. Скажем, что заболели вирусом.

– И сколько мы вот так будем скрываться? Ты же понимаешь, что наша изоляция не может длиться вечно? А как же колледж? – сокрушительно стонет мама.

– Я подумаю над этим. В колледже возьму больничный. – С этими словами я поднимаюсь, споласкиваю чашку и иду к себе в комнату. Закрыв за собой дверь, я опираюсь на нее и тяжело вздыхаю. Мне не хочется признаваться даже себе, но я просто убегаю от проблем. Решения их нет, и мой собранный и деловой вид – лишь уступка для матери. Все для того, чтобы не показывать в каком я отчаянии.

В окне напротив серое небо грозит с минуты на минуту разразиться дождем. Настроение стремительно портится вместе с погодой. Я бесцельно осматриваю свою комнату: незаправленная кровать с клетчатым пледом, который наполовину свалился на пол. Рядом тумбочка с кучей безделушек. С левой стороны светит потертостями старое, но оттого не менее уютное кресло, в котором я провожу долгие дождливые вечера с книгой в руках. Оно служит мне уже больше десятка лет. Непривычно чистый письменный стол. На нем, под настольной лампой, забытым мусором лежит несколько листов с заметками. Все, что окружало меня на протяжении всей жизни, невольно превращается в мою тюрьму.

Как долго я смогу скрываться? Пока у нас не закончатся деньги? А что потом? Мысль о работе наталкивает меня на другую мысль. Я подбегаю к тумбочке и хватаю телефон. Увидев несколько пропущенных от одногруппников, которые не дождались меня сегодня на занятиях, я нахожу номер Молли. Раздаются длинные гудки, и когда никто так и не берет трубку, мое сердце уходит в пятки. Что, если те мужчины вернулись в бар и убили ее?

Опустившись на кровать, я судорожно соображаю, что делать. Волнение за подругу съедает меня изнутри. А ведь она вообще ни при чем! Если с ней что-нибудь случится, то в этом буду виновата только я! Именно я привела в бар преследователей. Именно я открыла им то, что девушка мне близка!

Звонок телефона выводит меня из мыслей самобичевания. Я надеюсь, что это Молли, но на экране высвечивается неизвестный номер.

– Алло? – отвечаю дрожащим голосом.

– Мисс Рейли? – Звучный бас на том конце провода заставляет застыть кровь в жилах. Я узнаю его. Это детектив.

– Вас беспокоит офицер Дэниел О`Хьюз. Помните меня?

– Да-да, конечно. Что-то произошло? – Сердце выпрыгивает из груди, не позволяя собраться с мыслями.

– Да, произошло! Но не по телефону. Не могли бы вы явиться в участок? – деловым тоном интересуется мужчина.

– Извините, я неважно себя чувствую…

– Сегодня ночью погибла еще одна девушка. Как раз возле вашего бара! – грубо перебивает меня офицер. – Это могли быть вы! Или же кто-то из ваших знакомых! Насколько я знаю, вчера была именно ваша смена, так что ваша явка в участок даже не обсуждается!

– Но я…

– Не заставляйте меня делать из вас первую подозреваемую, мисс Рейли! Жду вас к трем в главном офисе на Пирс-стрит. Если вы не приедете, я вышлю за вами патруль, но и разговор будет вестись уже по-другому. До свидания.

Его голос сменяется короткими гудками, и я всхлипываю. Это не может быть Молли! Только не она! Когда моя жизнь успевает превратиться в кошмар? Все начинается с появления странного незнакомца в баре и сразу после этого несется на огромной скорости в ад!

Бросаю взгляд на часы: до трех остается всего полтора часа. Успею принять душ и переодеться. Я даже не думаю не явиться в участок, но страх сковывает все движения, делая их нервными, а меня неповоротливой.

Я привожу себя в порядок и, объяснив маме, куда иду, выскакиваю на улицу. Накинув капюшон старой спортивной куртки на собранные в пучок волосы, я надеюсь, что стала менее узнаваемой. Только бы успеть добежать до остановки и впрыгнуть в автобус, пока те двое не появились.

Либо мне удалось хорошо замаскироваться, либо преследовавшие меня мужчины не следили за мной, но я доезжаю до «Гарды» без приключений. Только потеющие ладошки, соскальзывающие с поручня, выдают мое волнение по поводу предстоящего разговора с детективом.

Что, если погибла действительно Молли? В памяти всплывают ее последние слова и волнение за меня. Она переживала, что я попала в беду, а я же привела эту беду прямо к ней. Чувство фатальности своего поступка не позволяет спокойно мыслить. Хочется кричать, что это я во всем виновата! Из-за меня она погибла! Вместо этого я молча глотаю слезы, закрывая лицо глубоким капюшоном. Около входа в участок я вытираю длинным рукавом щеки и стараюсь прийти в себя. Нельзя, чтобы детектив увидел мое состояние, тогда придется во всем сознаться. На моей совести уже будет не только смерть Молли, но и детектива, и всех, кто эту историю услышит. Все же, кем бы ни были те мужчины, они явно влиятельнее и сильнее любого человека.

Захожу внутрь. Встретившаяся мне девушка подсказывает, как найти кабинет детектива, и я спешу к указанной двери. Заглянув внутрь, я вижу инспектора, восседающего на большом кожаном компьютерном кресле, словно на троне. Он перебирает бумаги, а когда видит меня, хмурится.

– Проходите, мисс! – тоном учителя произносит мужчина, и я проскальзываю внутрь.

– Признаться, я вас не сразу узнал. Выглядите… не очень.

– Спасибо, но я пришла не за комплиментами. – Бурчу я и сажусь на предложенный инспектором стул.

– И то верно, но по внешнему виду можно много интересного сказать о человеке. – Продолжает важничать мужчина.

– Вы детектив, вам виднее!

– Да, мне виднее! Например, мне видно то, что у вас проблемы. Не хотите поделиться? – серьезным тоном уточняет О`Хьюз. Он так смотрит на меня, что мне хочется тут же выложить всю правду, но я стараюсь удержаться, для его же блага.

– Мои проблемы никак не связаны с вашим расследованием. Но я очень волнуюсь. В тот вечер, когда произошло убийство, моя подруга Молли была на смене. Это ее убили? – на последнем вопросе мой голос вздрагивает.

Инспектор понимающе кивает и резюмирует:

– Теперь я понимаю, в чем причина такого внешнего вида.

Мужчина словно специально тренирует мою выдержу молчанием, но я радуюсь, что мой помятый вид он списывает на волнение за подругу. Посмотрев на него в упор, я скрещиваю руки на груди, ожидая ответа.

– Что ж, убитую звали Айлин Бирн. – Офицер достает из папки фото и пододвигает ко мне. – Вы встречали ее прежде, мисс?

У меня вырывается вздох облегчения, что это оказалась не Молли. Но сразу же затапливает чувство жалости к убитой. Девушка на фото кажется совсем юной и цветущей. И от осознания того, что неизвестные выбирают именно таких людей – полных жизни, – по моей коже бегут мурашки. Я с бессильной яростью стискиваю зубы и смахиваю слезу.