Дело прокурора

Надя неплохая, добрая, готовит хорошо и во всем остальном весьма приятная. Весьма приятная?! Алексей прикрыл рукой глаза. Нет, надо наконец себе признаться – не нужна она ему. Никто не нужен. И Слава прав, так нельзя, надо отпустить ее. Ведь ей действительно замуж пора. А сколько ей лет? Тридцать четыре? Или нет, тридцать три, кажется. А день рождения когда? Надо у Пашкова спросить. А в общем-то и незачем.

Адамов решительно встал и, схватив портфель, пошел к дверям, но тут зазвонил телефон.

– Кира, у тебя что-то важное? – раздраженно спросил он, уже открыв дверь. – Я в суд тороплюсь.

– Буквально два слова, Алексей Сергеевич.

– Давай, только быстро, – разрешил прокурор, снова закрыв дверь.

– Нашел я инфу на сына Самойлова. Ему семнадцать, но дело в том, что его…

Адамов поморщился, что-то ему это напомнило. Ах да, его сыну могло быть примерно столько же, или дочери.

– Кира, что за самодеятельность? – перебил он, с силой сжав ручку двери. – Я же тебе говорил, меня не интересует его семья!

– Да вы послушайте! Это любопытно, – настойчиво возразил подопечный, в очередной раз удивив Адамова своей дерзостью.

– Ну, давай, только быстро, – сдался Алексей, доверившись свежему уму, вдруг и правда что-то стоящее?

– Выполнял я ваше задание и случайно наткнулся на кое-что интересное. В общем, сыну вашего Самойлова семнадцать и с отцом он не ладит, вернее, не ладил.

– Почему?

– Сын у него оболтус, мажор и наркоман. Но подает надежды. Вернее, подавал…

– Угу, – угрюмо отреагировал Алексей, – скоро подрастет и станет таким же уродом, как его папаша. Таким не место в обществе, и просто на земле. Погоди, а почему в прошедшем времени?

– Так я, собственно, по этому поводу и звоню. Не станет он уже никем и по земле ходить не будет.

Адамов тут же вытянулся, заняв стойку.

– Ну, рассказывай.

– Убили недавно сынка его.

– Как это? Говори толком!

– Да так, повздорил с учительницей, она его и грохнула.

Адамов помотал головой, мозг тут же начал анализировать услышанное.

– Погоди. Учительница? Это случайно не Загородняя?.. М-м-м, как ее… Анна Васильевна.

– Она самая. Посадили ее, говорят, дали пятнашку.

– Говорят! Дали! – раздраженно передразнил прокурор. – Я ее засадил, я и высудил пятнадцать лет.

– Да ладно, – усомнился Зарецкий.

– А ты все еще во мне сомневаешься? – рассердился Адамов неизвестно на кого, вероятно на себя. Самойлов – отец убитого? Как же он так оплошал?

– Да нет, я в другом сомневаюсь.

– В чем же? – сердито буркнул прокурор.

– Понимаете, она же всего лишь училка… Я почему-то не поверил, ну и покопался в ее биографии. Вот и решил срочненько вам позвонить. Не сходится у меня кое-что. Кажется мне, дело нечисто.

– Не поверил, говоришь? Не сходится? – задумчиво произнес Алексей, потирая ноющий висок. Вот и у него кое-что не сходилось, но он придушил сомнения, и на профессиональное чутье забил, все равно добился максимального срока. – Твою мать… Ладно, Кира, все понял, кинь мне информацию на почту, я посмотрю. А поговорим после.

Алексей вернулся, сел за стол и уставился в погасший монитор. Ошибся? Напортачил. Дело не изучил. Как же так? А как он не заметил фамилии Самойлова в деле? А парень-то какой молодец! Вот что значит непредвзятый, свежий взгляд.

Ошибаться и ставить свои решения под сомнение он не привык, а потому, тут же набрал номер секретаря.

– Лиля, срочно принесите мне дело Загородней.

– Так я это… Алексей Сергеевич, я его в архив уже сдала.

– Что? – вскипел прокурор, тут же поднялся и, выскочив в приемную, подлетел к столу секретаря. – Лиля, ну когда вы все успеваете?! – прорычал он, упершись кулаками в стол.

– Извините, – вжала секретарша голову в плечи, – но вы же сами сказали, что все, закрыто дело.

– Так. Срочно заберите из архива дело Загородней. Срочно!

– Хорошо, – подскочила секретарша. – Сейчас сбегаю, только вряд ли отдадут. Теперь запрос нужен… Официальный.

– А-а-а! Ну хорошо, хорошо! Сегодня напишу. Я сейчас в суд, потом вернусь, и… А Пашков не звонил? У него в компьютере наверняка есть все данные по делу. Куда он пропал, черт его побери?!

– В понедельник возвращается.

– Ну хоть одна хорошая новость! – рявкнул прокурор и скрылся в кабинете.

***

Судебное заседание затянулось, и Адамов из суда поехал прямиком домой. Бессонная ночь сказывалась, усталость навалилась, он дремал, сидя в старом мамином кресле, и прокручивал в мыслях все, что узнал сегодня. Только поздно вечером вспомнил, что сегодня практически ничего не ел.

Устало поднявшись, пошел на кухню, открыл дверцу холодильника, где по обыкновению повесилась мышь, и тут вспомнил – Надя! Глянув на часы, Адамов ругнулся. Полдесятого. Поздно.

– Надежда, прости, я в суде был…

В трубке раздались короткие гудки.

Алексей снова выругался, но на душе почему-то стало легче. Ладно. Завтра… Нет, в понедельник. Он обязательно спустится в канцелярию и скажет ей, что… А что надо сказать? Что говорят в таких случаях? Надя, прости, мы не подходим друг другу? Или Надя, я тебя не достоин, тебе нужен кто-то подобрей, поласковей? Глупости какие! Надо у Пашкова будет спросить…

На этот раз он провалился в сон, едва коснулся головой подушки. То ли причину своей бессонницы нашел, то ли накопился недосып. Мозг что-то пытался анализировать, планировать, хотелось срочно вскочить и куда-то бежать, но организм распорядился иначе. Ладно, утром, все утром…

***

Все выходные Алексей занимался самобичеванием, мыслями о том, что чувствует Самойлов, потеряв сына, и анализом информации, которую прислал Зарецкий.