Вспомни меня

– Доброе утро, – сказала я. – Ещё же утро, да?

– Одиннадцать часов ровно, – засмеялся Терренс. – Позднее утро. Ты сегодня не работаешь?

– Нет, – я помотала головой, судорожно вспоминая о ночном инциденте. – Ты случайно не знаешь, кто занимается ремонтом окон?

– Окон? – удивлённо переспросил Терренс. – Что у тебя с окном?

– Не знаю, – в состоянии полулёжа меня неумолимо тянуло в сон, поэтому я собралась с силами и встала. – Ночью я проснулась от того, что оно открыто, хотя точно помню, что не открывала его. Вообще к нему не подходила вчера вечером.

– Может, с утра не закрыла?

– С такой погодой, я бы это заметила, – почти возмущалась я. – Вчера я не настолько устала, чтобы не заметить сквозняк и лечь спать.

– Ладно тебе, я просто пошутил. Не заводись, я не хотел тебя обижать, – в динамике завывал ветер и отдалённо шумели машины. Похоже, Терренс на улице. – Если хочешь, я могу зайти и посмотреть, что с твоим окном. До обеда я абсолютно свободен. Ты дома?

– Да, – я оглядывалась по сторонам и думала, как привести квартиру в порядок за короткое время. – Да, пока дома.

– А потом куда-то собираешься?

– Может быть. Ещё не решила. Когда тебя ждать?

– Дай мне полчаса.

За это время я в панике бегала по квартире, убирая все следы бардака. Да, не идеальная чистота, но уже и не помойка. За оставшиеся две минуты я успела умыться, переодеться и поставить чайник, будто в свой выходной всё, о чём я могу думать, это о ленивом позднем завтраке. Терренс явился точь-в-точь через тридцать минут. С собой он принёс пару свежих пирожных, сказав, что абсолютно случайно увидел их в какой-то кофейне поблизости. Только это неправда. Я знаю все места поблизости, где можно купить свежие десерты, и таких, как принёс Терренс здесь нет. Не знаю, зачем он соврал. Наверное, не хотел говорить открыто о том, что собирался зайти и без предлога в виде окна.

Терренс прошёл на кухню и попросил меня надеть что-нибудь потеплее. Пока он возился с окном, я стояла в свитере, готовила кофе и отчего-то чувствовала себя неловко. Наконец Терренс закончил, несколько раз открыл и закрыл окно прежде чем сообщить, что всё в порядке.

Я предложила отметить это чашечкой кофе. Конечно же, Терренс не стал отказываться. По-моему, он вовсе не из-за окна пришёл сюда так быстро. Звучит очень самоуверенно с моей стороны, но, думаю, я не ошибусь, сказав, что я Терренсу интересна. Чем дольше мы с ним обещаемся, тем чаще и больше я замечаю, как мой новый друг пытается показать себя в лучшем свете. Сначала мы вроде как дружили, но сейчас на дружбу это походит всё меньше. И он так смотрит каждый раз, будто я должна всё понять сама.

Неловкую тишину прервал, конечно же, Терренс. Для меня одновременно комфортно и тревожно было утопать в собственных мыслях, понемногу подъедать пирожное и пить кофе, пока не остыл.

– Я тебя смущаю?

Вопрос был задан вполголоса, довольно тихо, но так сильно меня им прошибло, что я сидела и смотрела на Терренса круглыми от удивления глазами, не понимая, как ответить.

– Пока мы на улице, ты шумная, разговорчивая, а сейчас сидишь тише мыши. Даже глаза от меня отводишь. Как будто мы не знакомы, – он серьёзно смотрел на меня, слегка нахмурив лоб. – Если не хотела меня пускать в квартиру или видеть здесь, так бы и сказала, Дейзи.

– Нет, нет, нет! – затараторила я, зачем-то взяв Терренса за руку. – Просто очень много думаю. Ты здесь не при чём, – через секунду мне показалось, что фраза прозвучала двояко, поэтому я поспешила пояснить: – В том смысле… Окно как-то выбило меня из колеи.

По лицу Терренса было видно, что он не поверил моей отмазке, но хотя бы перестал задавать вопросы.

– Может, всё-таки останешься сегодня у меня? – он мягко, почти смущённо улыбнулся, поправляя очки на переносице. – Фильм посмотрим. Приготовим ужин вместе. Ну или пиццу закажем, если ты не любишь готовить. И ты выспишься нормально, и я не буду полночи думать, что ты опять не спишь из-за окна.

– Ты же вроде его починил?

– Ну мало ли? – ретировался Терренс. – Вдруг опять откроется?

Я обещала подумать, а пока спровадила настойчивого друга. Стоя на пороге квартиры, я, конечно же, вспомнила про почтовый ящик и не могла дождаться момента, когда смогу его проверить. Так мне пришло в голову проводить Терренса до самой двери на улицу. Но Терренс никак не уходил, продолжал о чём-то говорить, уже в третий раз напомнил о своём предложении насчёт вечера и, разумеется, ждал моего согласия. Однако всё моё внимание забирал невзрачный почтовый ящик. Он плотно закрыт, из него не торчит ни листовок, ни газет, ни прочей макулатуры, но у меня стойкое чувство, что внутри наконец появился новый конверт. Какая улика будет на этот раз? К чему она приведёт? Что из жизни Карен Сайд нужно узнать ещё, чтобы разгадать тайну её смерти?

– Ты меня вообще слушаешь, Дейзи?

Терренсу следовало бы злиться – я бы на его месте уже давно всё крушила и рычала – но он из раза в раз спрашивал спокойно и ровно. Иногда только хмурился, что придавало ему больше печальный вид, чем сердитый.

– Или о чём ты сейчас думаешь? Я же вижу, ты сейчас даже не со мной, Дейзи!

– С тобой, – заторможено отвечала я. – Частично с тобой, частично с собой.

– И в каком же мире сейчас находится та твоя часть, которая меня не слушает?

Ладно, скажу ему. Если сейчас в ящике будет новый конверт, то обязательно во всё посвящу Терренса и… Чёрт, и приму его предложение остаться сегодня у него! Вот так! Да, пусть так и будет. Я решительно направилась к почтовому ящику, до дрожи боясь теперь, что внутри в самом деле окажется конверт. И чёрт возьми, он в самом деле там был!

– Ты так из-за почты переживаешь?

Я аккуратно вытащила конверт двумя пальцами. Такой же плотный, как и предыдущие, но в этот раз на лицевой стороне алыми чернилами выведена надпись – Вспомни меня. Я жадно перечитывала её, не выпуская конверт из рук. Клей свежий, легко отошёл от бумаги. Руки задрожали от предвкушения и азарта. Это фотография, на которой изображена пара, но их лица выцарапаны чем-то острым. Не знаю, что за парень, а девушка, судя по всему, как раз Карен Сайд. Возможно, рядом с ней её парень, друг или муж? Не знаю, была ли она замужем? Об этом нигде не говорилось.

Не знаю, с какой целью отправитель изуродовал лица на фото, но теперь предложение Терренса звучит как никогда кстати. Пожалуй, мне всё-таки стоит переночевать сегодня у него.

– Так у тебя кто-то есть? – Терренс заметно расстроился, видя мою реакцию. – Чёрт, я надеюсь, это твой бывший никак не может успокоиться, а не какой-нибудь псих?

– У тебя ещё есть время? – вполголоса спросила я. – Мне нужно кое-что тебе рассказать.

Вечер признаний

Помню зависть, когда одноклассницы обсуждали ночёвки друг у друга. Как они плели друг другу косички, делились секретами, занимались всякими девчачьими делами, а потом обменивались самодельными браслетиками дружбы. Со мной такого не случалось. Я была кем-то вроде изгоя в классе. Со мной не дружили ни девочки, ни мальчики, ни ровесники, ни младшие, ни старшие. Похоже, что-то было во мне такое, что отпугивало других детей.

Когда я выросла, стала замечать, как некоторые одноклассники следуют за мной до самого дома. Мысли в голове в то время роились пугающие, отчего я ускоряла шаг, петляла и пыталась скрыться от малолетних преследователей. Как выяснялось позже, я им просто очень нравилась, они хотели предложить встречаться, но надеялись, что я сама об этом догадаюсь, когда замечу, как меня провожают до дома. Не знаю, какой логикой руководствовались эти парни, но мне в голову приходило всё, что угодно, кроме того, что такое преследование может выражать предложение встречаться.

Терренс давно не школьник, да и ведёт себя не так по-идиотски. Вечер у него сложно назвать девчачьими посиделками, несмотря на слишком уж драматичный фильм с приторной романтической линией, букет свежих ароматных цветов на обеденном столе и приглушённый верхний свет. Да мама или бабушка, узнай, где я сейчас нахожусь, принялись бы повторять до хрипоты, что мужчинам нужен только секс, а я наивная и дурная, если вообще согласилась поехать к кому-то домой.

Мысли жужжали, подобно рою ос, не позволяя расслабиться. Виски сдавливала боль. Минут десять назад я отлучилась в ванную и до сих пор пытаюсь растормошить себя, привести в чувства или хотя бы взять себя в руки, только бы не стоять истуканом посреди комнаты. Терять Терренса из-за собственной неуверенности и тараканов в голове совсем не хотелось. Из всех моих предыдущих знакомых он не только умеет говорить, не используя мат через слово и зная что-то больше жалоб на правительство и несправедливость жизни, но и относится ко мне как-то… по-другому. Чёрт, да я чувствую себя рядом с ним принцессой! Раньше я утверждала, что такое не для меня – быть чьей-то принцессой – но в тайне ото всех мне хотелось побыть ею хотя бы денёк. Почему у одних девчонок это в порядке вещей, а другим остаются лишь призрачные надежды?

– Дейзи, как ты там? – Терренс аккуратно постучался. – Скажи, если что не так. Надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь?

– Всё в порядке, – отозвалась я, старательно делая голос хоть чуть-чуть не таким встревоженным, каким он был на самом деле. – Я сейчас вернусь.

Терренса в самом деле волновало моё состояние, и это разрывало мне сердце. К горлу подступал ком, на плечи ложилось чувство вины и отчаяния. Я снова всё портила. Кажется, это мой истинный и единственный талант.

– Налить тебе чего-нибудь? – он выдержал паузу, ожидая ответа, а затем продолжил: – Я открыл вино, будешь? Красное, сухое.

Вместо внятного ответа я промычала что-то утвердительное.

– Отлично, – усмехнулся Терренс. – Я жду тебя.

Дейз, возьми себя в руки! Сколько можно реветь?! Я злилась на себя и, имей бы такую возможность, ударила бы саму себя, но затем мои глаза поднялись к зеркалу. Из отражения смотрела девушка совершенно растерянная и загнанная. Ей страшно. Она вроде и выросла, а глаза такие же детские, всего боятся, но больше всего в них читается страх того, что снова придётся зализывать раны несчастной любви. Вдруг Терренс, как и остальные, однажды утром просто наговорит всякого дерьма и оставит её разгребать и как-то жить с этим? Вдруг Терренс, как и твой бывший, забудет заблокировать экран телефона или оставит ноутбук открытым, где будет откровенная переписка с другой девушкой? Тушь продолжали размывать слёзы.

– Всё будет в порядке, ясно? – едва слышно дрожащим голосом сказала я, глядя себе в глаза. – Тебя больше никто не обидит.

Собравшись с духом и натянув улыбку посчастливее, я наконец вернулась из ванной к Терренсу. Он сидел на диване перед телевизором, фильм поставил на паузу и крутил за тонкую ножку бокал с вином на подлокотнике. Рядом на передвижном столике стояла бутылка, тарелка с размякшим от комнатной температуры сыром и второй бокал. С кухни тянуло чем-то вкусным, но ещё не совсем готовым. Терренс собирался готовить стейки. Как он сказал, ему не знакомо более романтичное и в то же время не затейливое блюдо. Пахло розмарином, который мы искали по всему магазину минут пятнадцать. А ещё чёрным перцем и, помимо того самого розмарина, другой какой-то травой из дорогущего пучка «зелени для мяса».