Связанные любовью

Держа в руке свечу, она вошла в спальню герцогини и торопливо огляделась.

В отличие от большинства других помещений деревянные стенные панели были заменены здесь розовыми камчатными. Узорчатый потолок украшала золотая кайма, а из середины его свисала хрустальная люстра, моментально поймавшая огонек свечи и отразившая его десятками граней. Возле беломраморного камина стояла широкая кровать, укрытая изумрудно-зеленым бархатным покрывалом – в тон подушечкам на золоченых стульях.

Пустая, нежилая комната содержалась в безукоризненной чистоте, а значит, уборка проводилась здесь регулярно и кто-то из слуг мог появиться в любой момент. Чем быстрее она закончит обыск, тем лучше.

Вот только с чего начать и где искать?

За картинами Гейнсборо и Рейнолдса в роскошных золоченых рамах вполне мог поместиться потайной сейф, в углу стояли два шкафчика красного дерева, напротив – письменный стол и инкрустированное французское бюро.

А ведь она еще не входила в будуар за закрытой дверью.

Софья шагнула к письменному столу. Почему бы и нет? Если письма пишут за столом, то почему бы не хранить их там же?

Логика, однако, не принесла плодов. В ящиках обнаружились только самые обыкновенные письменные принадлежности: бумага, перья, чернила, воск и личная печать герцогини.

– Господи! Где же они могут быть?

Она уже перешла к бюро, когда дверь открылась, и служанка, просунувшись в комнату, отчаянно замахала рукой.

– Герцог поднимается, – прошипела она. – Поторопитесь.

– Проклятье. – Софья пробежала через комнату, выскочила в коридор и, схватив служанку за руку, потащила за собой.

– Ну почему бы ему не оставить меня в покое? – прошептала она, злясь и на того, чьи шаги уже приближались, и на себя саму, чье сердце уже радостно скакало в груди.

– Да уж, – фыркнула многозначительно служанка, с хитрым видом поглядывая на хозяйку. – Хотелось бы знать.

Софья покраснела.

– Он меня подозревает. Думает, что я в Суррее не просто так.

– Почему это он вас подозревает?

– Герцог, кажется, думает, что я приехала сюда, чтобы по поручению императора втянуть его брата в какую-то интригу.

– Вон оно что, – кивнула девушка. – Говорят, лорд Саммервиль оказал кое-какие услуги царю Александру. Может быть, у герцога есть основания для беспокойства.

– Если бы Александр Павлович хотел заручиться помощью лорда Саммервиля, меня бы он послал в последнюю очередь. Ему не до меня.

– У такого человека забот хватает, – пробормотала служанка.

Конечно хватает, подумала Софья. На плечах императора лежала огромная империя. Но разве от этого легче? Месяцами и даже годами не получая от него никаких вестей, она порой чувствовала себя брошенной, никому не нужной.

Наверное, отсутствие в ее жизни отца было бы не так заметно, если бы мать проявляла больше внимания к дочери.

Разумеется, Мария любила Софью, но на дочь ей постоянно не хватало времени. Да и откуда взяться этому времени, если все силы уходили на борьбу за место в свете и участие в опасных политических играх, целью которых было сохранение Александра Павловича на троне. И в этих играх в ход пускались все средства.

В результате получилось так, что воспитывала Софью няня-англичанка и череда сменявших одна другую гувернанток, ни одна из которых не задерживалась больше чем на несколько месяцев.

Удивительно ли, что она никогда не чувствовала себя по-настоящему кому-то нужной?

– Ну, забот у всех хватает, – буркнула Софья, втаскивая служанку в свою гостиную и закрывая за собой дверь.

Затем, словно для того, чтобы еще надежнее защититься от незваного гостя, проследовала в спальню и подошла к окну.

– Сказать герцогу, что вы не принимаете? – спросила служанка.

Софья обняла себя за плечи.

– По крайней мере попробуй.

Взгляд ее остановился на далеком озере, отражавшем тающий в приглушенных красках закат. Но насладиться красотой не получилось – из коридора донесся сначала звонкий голос служанки, а затем короткий ответ герцога.

Служанка не сдавалась, продолжала спорить, и губы Софьи дрогнули в невеселой усмешке. Преданная девушка всегда защищала хозяйку до последнего, но против Стефана у нее не было ни малейшего шанса. Он, может, и прятал свой крутой нрав за любезностью и вкрадчивостью, но менее опасным от этого не становился.

А если уж совсем откровенно, то более грозного джентльмена Софья еще не встречала.

Служанка наконец умолкла, вся ее воинственность разбилась о спокойную неуступчивость герцога. Звук шагов… и дверь закрылась. Софья осталась у окна и даже не обернулась, хотя острый мужской запах уже наполнил комнату, и по спине побежали мурашки.

– Мне казалось, мы достигли понимания и покончили с вашими играми, – бросил он ей в спину.

– С какими играми?

Он взял ее сзади за плечи и повернул лицом к себе.

В глубине его глаз уже вспыхнул и разгорался знакомый огонь.

– Вы не сможете меня избегать.

– Похоже на то, – бросила она, стараясь не замечать растекающейся по телу жаркой волны. – Что вы сделали с моей девушкой?

Его тяжелый взгляд наткнулся на щит ее упрямства.

– Я предложил ей спуститься вниз и пообедать с другими слугами. Несправедливо, что бедняжка страдает из-за трусости хозяйки.

– Я вас не боюсь. Просто устала. И раз уж вы так заботитесь о моей служанке… я попросила принести сюда два подноса, так что в любом случае голодной она спать не отправилась бы.

Герцог скривил губы в безрадостной ухмылке.

– Ах да, подносы.

– Что такое? Есть какие-то трудности?

– Уже нет. Я сказал кухарке, чтобы не беспокоилась насчет подносов и что вы будете обедать с нами в столовой.

– Вы со всеми гостями так обходитесь?

Он провел пальцем по ее губам. Она нахмурилась и отстранилась.