Горе от ума? Причуды выдающихся мыслителей

Век шествует путём своим железным,
В сердцах корысть, и общая мечта
Час от часу насущным и полезным
Отчётливей, бесстыдней занята.

Зигмунд Фрейд (1865–1939)

Психолог, наблюдая людей, во многом исходит из вольного или невольного самоанализа. И хотя Зигмунд Фрейд придавал своим идеям облик научной теории, они во многом отражали его духовный мир со всеми его аномалиями.

Книги Фрейда, написанные на темы, волнующие многих («Толкование сновидений», «Психопатология обыденной жизни», «Остроумие и его отношение к бессознательному» и др.), пользовались успехом и переиздаются до сих пор.

Нередко пишут, будто Фрейд ввёл в науку понятие бессознательного. Нет, конечно. Задолго до него вышли книги Э. Гартмана «Философия бессознательного» (1869), К. дю Преля «Философия мистики, или Двойственность человеческого существа» (1884). Впрочем, ещё в 1705 году Лейбниц в «Новых опытах о человеческом разуме» написал о существовании области бессознательного:

«Приобретённые привычки и накопленные в памяти впечатления не всегда сознаются нами и даже не всегда являются нам на помощь при нужде, хотя часто они легко приходят нам в голову по какому-нибудь ничтожному поводу, вызывающему их в памяти, подобно тому, как для нас достаточно начала песни, чтобы вспомнить её продолжение… В каждый момент в нас имеется бесконечное множество восприятий, но без сознания и рефлексии, т. е. имеются в самой душе изменения, которых мы не сознаём».

Роль подсознания в поведении людей огромна, и об этом известно давно. Как теоретика, Фрейда превозносят без веских оснований. Его идеи слишком субъективны, чтобы считаться научными.

Увы, популярность идей мало зависит от их близости к истине. Сильнее сказываются традиции, предрассудки, невежество, пропаганда… Публика падка до загадочных модных учений. Вера в психоанализ и пропаганда – главные факторы его реальных и мнимых успехов.

…Сигизмунд Шломо Фрейд родился в еврейской семье в городке Фрайберг (Моравия) Австро-Венгерской империи. За два месяца до этого умер его дед Шломо, и его имя перешло к внуку. В более поздние годы внук предпочёл именоваться на немецкий манер: Зигмунд Фрейд.

«Когда мне исполнилось около трёх лет, – вспоминал он, – отец разорился, и нам пришлось покинуть свою деревню и переехать в большой город. Последовала череда долгих и трудных лет, из которых, как мне кажется, ничто не достойно воспоминания».

Последние слова противоречат одному из главных постулатов его учения, согласно которому душевные травмы детства вызывают в поздние годы серьёзные отклонения психики, неврозы и депрессии. Выходит, он не был последовательным в использовании своего метода.

Много позже, проводя клинический самоанализ для борьбы со своим психозом, Зигмунд Фрейд написал своему другу Вильгельму Флиссу, что в результате осмысления своих сновидений сделал вывод: маленьким ребёнком он иногда видел свою мать раздетой, испытывая сексуальное влечение к ней. Он ревновал к ней отца и новорождённую сестру, желая ей смерти. Вскоре она умерла, и он остро ощутил чувство вины.

Не исключено, что ситуация была сложнее, а объектом ревности был не отец, который часто отсутствовал из-за своих коммерческих дел. Это обстоятельство и косвенные данные наводят некоторых биографов Фрейда на мысль, что отцом Анны мог быть сводный брат Зигмунда Филипп, который был на несколько месяцев старше Амалии. Убедительных доказательств этому нет, хотя некоторые свои сновидения Зигмунд Фрейд изложил так, что напрашивается именно такой вывод.

В своих работах Фрейд упомянул немного случаев из своего детства. Некоторые из них показательны. Однажды он «напрудонил» в спальне родителей. Отец строго его отчитал, в сердцах воскликнув: «Из тебя ничего не выйдет!»

Как позже признался Зигмунд: «Это было, по-видимому, страшным оскорблением моему самолюбию, так как воспоминание об этом эпизоде постоянно проявляется в моих сновидениях и связано обычно с перечислением моих заслуг и успехов, точно я хочу этим сказать: видишь, из меня всё-таки кое-что вышло».

Но даже если у него возникло чувство превосходства перед менее образованным отцом, это ещё не означает ревности к нему как сопернику за обладание любовью матери. Кстати, отец сделал всё что мог, для того чтобы Зигмунд успешно учился и интересовался классической литературой, философией. Окончив гимназию с отличием, Зигмунд поступил на медицинский факультет Венского университета.

«Каждый философ, писатель и биограф придумывает свою собственную психологию, выдвигает свои гипотезы о закономерностях и целях душевных актов. В области психологии отсутствуют уважение и авторитет. Здесь любой, следуя своим собственным вкусам, может “заниматься браконьерством”». Так писал З. Фрейд. И он был одним из наиболее дерзких браконьеров в психиатрии, психологии, а также философии.

Окончив медицинский факультет, Фрейд недолго работал лаборантом. Надежды на карьерный рост у него были невелики. Он устроился в Венский общий госпиталь врачом по внутренним болезням, хирургии, дерматологии. Через полгода перешёл в психиатрическую клинику.

По словам американского философа Гарри К. Уэллса: «Работа в этой клинике была для него единственным за всю жизнь опытом строго психиатрической работы. Он возненавидел и больничные порядки, и лечение пациентов как по внутренним, так и по психическим заболеваниям. В результате он пришёл к выводу, что “просто не может быть врачом”».

Став приват-доцентом, Фрейд стажировался в парижской клинике под руководством невролога Жана-Мартина Шарко, который использовал гипноз при лечении психических заболеваний. Фрейд узнал, что многие психические болезни связаны с нарушениями в половой сфере. Тогда же он вдохновился идеей о громадном значении для человека неосознанных переживаний, впечатлений, а также сексуального влечения («либидо»).

Судя по детским и юношеским амбициям Фрейда, в молодости у него была затаённая мечта о великих теоретических открытиях. Но для этого у него, на мой взгляд, не хватало творческого потенциала.

Он был начитан в разных областях знаний, имел некоторый опыт как лабораторный исследователь, опубликовал несколько научных статей, в 29 лет стал приват-доцентом. И всё-таки отличная успеваемость могла сдерживать его возможности как творца новых идей. Он избрал традиционный путь «научного работника», но не новатора.

Фрейд весной 1886 года женился на Марте Бернайс. В своей квартире он отвёл одну комнату для приёма больных и стал частным практикующим врачом по нервным болезням.

Первые опыты лечения лекарственными средствами и физиотерапией приносили пациентам мало пользы. Не зная, каковы причины заболеваний, он действовал вслепую, методом проб и ошибок.

Как добиться успеха? Один из путей подсказала книга И. Бернгейма «Внушение и его применение в терапии». Фрейд испытал гипнотическое внушение на нескольких пациентах, и в некоторых случаях излечение было моментальным!

Как обычно бывает в подобных случаях, люди восхищаются врачом-чудотворцем, не учитывая отрицательных результатов. Слухи о целителе Зигмунде Фрейде распространились по Вене. От пациентов не стало отбоя. А вот с излечениями всё чаще происходили сбои. Не все поддавались гипнозу, а улучшение здоровья нередко было временным.

И тут он вспомнил о случае, рассказанном ему терапевтом Иосифом Брейером. У него была молодая симпатичная пациентка, которую он назвал «Анной О.», страдавшая частичным параличом конечностей, расстройством слуха и зрения, трудностями с перевариванием пищи, нервным кашлем, временным помрачением рассудка.

Лечение продолжалось два года. Гипноз не привёл к успеху до тех пор, пока она не рассказала, при каких обстоятельствах у неё появились первые симптомы болезни. Это была душевная травма, о которой она стыдилась признаться даже себе: в детстве у постели больного отца она испытывала к нему половое влечение.

Раскрыв эту тайну, она почувствовала себя значительно лучше. Такой «исповедальный» метод действовал всё успешнее. Постепенно её чувство привязанности стало переходить на врача. Из-за конфликта с женой он вынужден был прекратить лечение. Но теперь больная сама с помощью таких воспоминаний стала избавляться от своих недугов.

От коллег Фрейд узнал: у некоторых пациенток психические расстройства вызваны сексуальной неудовлетворённостью. Так, у одной из них муж был импотент, а потому помочь ей, как сказал доктор, можно только способом, который нельзя прописать в виде рецепта. Фрейд сделал вывод: «Неврозы возникают там, где в силу внешних или внутренних препятствий нет реального удовлетворения эротическим потребностям». У животных сексуальность естественна, а у людей подавлена нравственными запретами и вытесняется в область бессознательного, вызывая неврозы.

Главную причину он видел в детской сексуальной травме. Поэтому надо «направить внимание пациента, ведя его от этого симптома к обстановке, в которой и посредством которой он возник… После того как травмирующая обстановка воспроизведена, мы переходим к исправлению первоначальной психической реакции и, таким образом, к устранению симптома».

Временные успехи нового метода обернулись полным фиаско. Позже Фрейд написал в автобиографии: «Под давлением технической процедуры, которой я пользовался в то время, большинство моих пациентов воспроизводили из своего детства сцены, в которых они оказывались сексуально извращёнными кем-нибудь из взрослых…

Я верил этим рассказам и вследствие этого предположил, что раскрыл корни последующего невроза в этих переживаниях полового совращения в детстве… Однако, когда я вынужден был признать, что эти сцены совращения никогда не имели места и что они представляли собой лишь выдумки, созданные моими пациентами, или фантазии, может быть навязанные мною самим, я в течение некоторого времени был совершенно растерян».

И хотя крах своей теории он пережил в 1897 году, прошло восемь лет, прежде чем он в этом публично признался. Лишь своему другу Вильгельму Флиссу в письме от 21 сентября 1897 года сообщил: «Я больше не верю в мою невротику». От его услуг отказалось много пациентов.

И неожиданное признание: «Любопытно, что я ничуть не чувствую себя несчастным, хотя обстоятельства, казалось бы, требуют этого… но, между нами говоря, у меня чувство скорее победы, чем поражения, которого не должно бы быть».

В других письмах тому же адресату сообщил: «После краткого промежутка хорошего настроения у меня теперь припадки уныния. Главный пациент, которым я занят, – я сам». «Некоторые печальные тайны жизни выслежены до первых корней… Есть дни, когда я брожу подавленный, потому что ничего не понял из сновидений, фантазий или настроений дня, и есть другие дни, когда вспышка молнии вносит связь в картину и то, что было прежде, раскрывается как приготовление к настоящему». «Под влиянием анализа моё сердечное беспокойство теперь часто заменяется беспокойством желудочным».

В своих прежних переживаниях он стал находить много мерзкого, написав Вильгельму Флиссу: «Грубо говоря, подобное воспоминание воняет так же, как может вонять настоящий предмет; и точно так же, как мы отворачиваем наш орган чувств – голову и нос – с омерзением, так наше предсознательное и сознательное отворачивается от воспоминания. Это есть вытеснение». И ещё: «Мне трудно рассказать тебе, сколько вещей я – новый Мидас – обратил в грязь. Это вполне гармонизирует с теорией внутреннего зловония».

Согласно легенде, царь Мидас, чтобы насытить свою жажду богатства, просил бога Диониса, чтобы всё, к чему он прикоснётся, превращалось в золото. Но так происходило и с пищей; Мидас едва не умер с голода и вскоре отказался от этого дара.

Занимаясь самоанализом, Фрейд в потёмках своей души выискивал зловонные уголки, вычищая их и перенося на свет разума. Результат такой процедуры зависит от склада личности. Один, осознав такие мерзости, придёт в ужас и возненавидит себя. Другой испытает удовлетворение от своей проницательности и откровенности. Подобный тип личности был, по-видимому, у Фрейда. Ему этот метод помог.

…Фрейд без брезгливости, как положено врачу, препарировал свои реальные или воображаемые мерзости детских переживаний. И решил, что наткнулся на «золотую жилу» (тут уже прямая аналогия с Мидасом):

«Только одна идея общезначимой ценности встретилась мне – я обнаружил любовь к матери и ревность к отцу также и в моём собственном случае и теперь уверен, что это всеобщий феномен раннего детства… Если положение таково, то захватывающая власть Царя Эдипа (имеется в виду трагедия Софокла. – Р. Б.), несмотря на все рациональные возражения против неумолимой судьбы, которая постулируется в этом изложении, становится понятной… Греческий миф показывает могучую силу, которую каждый узнаёт, потому что он чувствует её следы в себе самом. Каждый представитель аудитории был когда-то в фантазии зачаточным Эдипом, и исполнение этой мечты, разыгранной в действительности, заставляет любого в ужасе отшатнуться с полной мерой вытеснения, которая отдаляет его детское состояние от настоящего».

Столь извращённое толкование трагедии позволило ему личные переживания представить как всечеловеческие, типа первородного греха. Этим он снимал с себя ответственность за свои действительные или мнимые детские сексуальные страсти.

И у психологов бывают неврозы, фобии, бессознательные установки. Интеллект у всех людей тесно связан с эмоциональной сферой, структурой личности. Эта доля субъективности может быть существенной, как у Фрейда, и незначительной, как, например, у И.П. Павлова, который полагался на эксперименты, а не на гипотезы.

В цикле лекций «Сновидения» (1915–1916) Фрейд утверждал: «Искажение, которое мешает нам понять сновидение, является следствием деятельности цензуры, направленной против неприемлемых, бессознательных желаний». Эта цензура навязана обществом, традициями, запретами.

По такому принципу Фрейд «расшифровывал» образы сновидений. Хотя признал, что выглядит подобный прием «ненадежным и спорным». Он писал: «Образы сновидений приходят к нам из области бессознательного; во время сна бессознательное делается отчасти сознательным, и наоборот, исчезает сознаваемое нами во время бодрствования».

Фрейд умолчал о своём предшественнике в научном анализе сновидений. Это был немецкий философ и психолог Карл дю Прель. В книге «Философия мистики, или Двойственность человеческого существа» он писал: «Анализ жизни человека во сне… показывает, что наше самосознание не обнимает всего объекта, что наше я больше нашего самосознания».

Фрейд придумал болезненно изощрённую символику половым органам и сношениям. Мужские гениталии у него зашифрованы священным числом 3. «Привлекающая большее внимание и интересная для обоих полов часть гениталий, мужской член, символически заменяется, во-первых, похожими на него по форме, то есть длинными и торчащими вверх предметами, такими, например, как палки, зонты, шесты, деревья и т. п. Затем предметами, имеющими с обозначаемым сходство проникать внутрь и ранить, т. е. всякого рода острым оружием, ножами, кинжалами, копьями, саблями, а также огнестрельным оружием: ружьями, пистолетами и очень похожим по своей форме револьвером».

Также «вполне понятна замена мужского члена предметами, из которых льется вода: водопроводными кранами, лейками, фонтанами и другими предметами, обладающими способностью вытягиваться в длину, например висячими лампами, выдвигающимися карандашами и т. д. Вполне понятное представление об этом органе обусловливает точно так же то, что карандаши, ручки, пилочки для ногтей, молотки и другие инструменты являются несомненными мужскими половыми символами.