Кто есть кто в мире науки и техники

Апории Зенона показывают: наши рассуждения зависят от того, какими правилами мы руководствуемся, на какие аксиомы – истины, которые не можем или не желаем доказать, – опираемся. (Это особенно наглядно проявляется при пользовании компьютерами, выдающими сведения, которые в них вложены программистами.)

У пифагорейцев совмещалось два, казалось бы, противоположных взгляда на природу: стремление выразить все сущее мерой и числом, математическими соотношениями и – мистическое отношение к числам, представляемым как божественные символы.

Но понять их, а также восточных мыслителей, которые первыми развивали такие взгляды, нетрудно. Представим себе изумление и восхищение тех, кто вдруг понял, что движение небесных тел подчиняется математическим законам, что различные пропорции можно выразить числами, что с помощью символов математики удается делать расчеты, позволяющие возводить разнообразные сооружения…

Пифагорейцы помимо математики и астрономии занимались теорией музыки и медициной, везде стремясь находить воплощение гармонии Мироздания. Они придумали десять пар «бинарных оппозиций» (двойных противоположностей): конечное – бесконечное, нечетное – четное, правое – левое, мужское – женское, единственное – множественное, покоящееся – движущееся, прямое – кривое, свет – тьма, доброе – злое, квадратное – продолговатое.

Число 10 считалось мистическим, ибо представляет сумму первых четырех чисел: 1, 2, 3, 4. Весь мир был выражен, по их воззрениям, сочетанием чистых чисел.

Однако со временем все очевиднее становилось, что природа не укладывается в столь жестко определенные рамки. Уже после смерти Пифагора это доказало открытие иррациональных чисел. Оказалось, что отношение длины стороны квадрата к его диагонали не может быть целым или дробным числом. Нетрудно написать ? 2, но такого числа нет в действительности, оно – иррациональное.

Так пифагорейской школе, исчерпавшей свои возможности и клонившейся к упадку, был нанесен смертельный удар все той же обожествляемой ею математикой. Однако научное наследство, оставленное ими, было значительным.

«Школа Пифагора, – писал Джон Бернал, – знаменовала собой начало разветвления в развитии греческой науки – как в теории, так и на практике. От этой школы ведут свое происхождение две совершенно различные формы мышления. Наиболее абстрактные и логические стороны учения были восприняты Парменидом и, смешавшись со значительным количеством мистицизма, стали основой идеализма Платона. В противоположном направлении развития теория чисел Пифагора обрела материалистическое содержание в атомистической теории Левкиппа из Милета (475 г. до н. э.) и Демокрита из Абдер (420 г. до н. э.).

В практической науке пифагорейцы установили возможность операций с физическими величинами путем сведения их к мере и числу, общий метод, который, хотя и часто выходил за пределы собственных границ, обеспечил постоянные средства расширения господства человека над природой.

Для математики значение учения Пифагора было даже большим ввиду того, что его школа создала метод доказательства путем дедуктивных суждений, выводимых из постулатов. Он является эффективным путем обобщения опыта, так как преобразует определенное количество примеров в теорему…»

…Пифагорейское возвышенное отношение к мистике чисел и формул странным образом отразилось в ХХ и нынешнем веке как в представлениях обывателей, так и во мнениях подавляющего большинства ученых, полагающих, что физико-математические знания являются основополагающими в познании окружающего мира, Земли и Вселенной. Тем самым осуществляется гигантский технический прогресс и одновременно все более обостряющийся экологический глобальный кризис.

Познание природы

Философы Древней Греции вырабатывали культуру мышления.

Платон и Аристотель оформили первые великие философские учения. Софист Протагор, называя человека мерой всех вещей, подчеркивал зависимость результатов познания от познающего. Хотя в науке одна из важных задач – выяснить объективные законы, не зависящие от воли и желания людей.

Помимо противоположных категорий «истина – заблуждение», «да – нет» софисты привели в логические суждения неопределенность (или – или), а также незнание (ни – ни). Например, Протагор утверждал, сознавая пределы своих личных возможностей: «О богах я не могу знать ни того, что они существуют, ни того, что их нет, ни того, каковы они по виду. Ибо многое препятствует знать (это): и неясность (вопроса), и краткость человеческой жизни».

Мыслители Древней Греции стремились к систематическому изучению природы. Если астрономия, математика, механика, химия (в ее первобытном виде) исходили из потребностей практики, то физика считалась познанием природы вещей, их внутренних свойств и взаимосвязей. Теперь это относится, скорее, к философии или космогонии, чем к научной физике, основанной на экспериментах и формулах.

Но был еще окружающий мир, ойкумена, как говорили греки. О нем рассказывали были и небылицы. Даже описание природы родной страны не пользовалось популярностью. Впрочем, не исключено, что подобные сведения засекречивались, чтобы ими не воспользовались враги.

В общем, и тут преобладал практический интерес. Скажем, египетская надпись времен царицы Хатшепсут (ок. 1490–1495 г. до н. э.) повествует о морском путешествии в страну Пунт – на юге Красного моря. О самой стране сведений нет, но подробно перечислены вывезенные ценности: мирровая смола, черное дерево, слоновая кость, золото, ладан, краска для глаз, шкуры леопардов, павианы, мартышки, борзые собаки, рабы с детьми.

Известна схематичная вавилонская карта мира, выполненная на глине в V в. до н. э. На ней земля изображена в виде диска, окруженного сферой океана. Примерно таким же представлял обитаемый мир греческий философ Гекатей Милетский в том же столетии. Хотя его карта ойкумены была, судя по ее описаниям (карта не сохранилась), значительно более обстоятельной и служила приложением к его книге «Землеописание», которая тоже не дошла до наших дней.

…Человек с древнейших времен стремился познать окружающий мир – не только по необходимости, но и из любознательности. При этом правда соседствовала с вымыслом, а пестрые сведения оставались разрозненными, не приведенными в единую систему. Первым преодолел эти недостатки Геродот два с половиной тысячелетия назад.

Геродот

Геродот (484–425 гг. до н. э.) – древнейший греческий историк, географ, этнограф. Родился на Юго-Западном побережье Малой Азии в г. Галикарнасе. Из-за политических неурядиц покинул родину, переехав на о. Самос.

Любознательность и отчасти вынужденная «охота к перемене мест» сделали из него неутомимого путешественника. Он побывал в Египте, на Ближнем Востоке, в Двуречье, Восточной Европе.

Геродот. Античный бюст

Долгое время жил в Афинах, где дружил с Периклом и Софоклом, Анаксагором, изучал философию.

В его капитальной «Истории» речь идет прежде всего о греко-персидских войнах 1-й половины V в. до н. э. Однако Геродота не удовлетворила столь узкая тема. Он обстоятельно изложил сведения о различных странах и народах. Географическое пространство составило фон, на котором происходили исторические события. Он как очевидец и по свидетельствам знающих людей описал природные условия, быт и нравы местных жителей, религиозные представления и обряды.

Он первым посетил Южное Приднепровье, собрал сведения о реках Танаис (Дон) и Борисфен (Днепр), описав быт скифских скотоводов и пахарей. Сообщил, что в низовьях долины Борисфена имеется «гилея», дремучий лес. (Много позже это считалось его ошибкой, потому что в тех краях раскинулись степи, а не леса; только в ХХ в. ученые установили, что Геродот был прав, а лесные массивы давно уничтожили люди.)

Общие представления Геродота о нашей планете были далеки от истины. Он считал Землю дискообразной, с тремя континентами: Европой, Азией, Ливией (Африкой). Из них первая были самой крупной, на полсвета (без территорий на северо-востоке). Почти вся Азия оставалась для него неведомой.

Некоторые сообщения Геродота считались небылицами. Так, говоря о закаспийских землях, он упомянул берега Северного океана, где зима длится восемь месяцев в году, из-за чего местные жители на полгода впадают в спячку. А ведь по сути здесь все верно. На северном Урале, например, долго длятся холода, некоторые животные впадают в зимнюю спячку. Обитавшие в лесах племена избегали называть подлинное имя медведя (бэр), употребляя иносказание, например, «хозяин». Поэтому рассказы о «хозяине», впадающем в спячку, да еще в неточном переводе Геродот вполне мог понять как свидетельство о людях, а не животных.

В сочинении Геродота рассказано об экспедиции, снаряженной фараоном Нехо (конец VII в. до н. э.): египетско-финикийская флотилия направилась вдоль побережья Красного моря на юг. По дороге делали долгие остановки, выращивая культурные злаки и собирая урожай. На третий год добрались до Геракловых столбов (Гибралтара) со стороны Атлантического океана и вернулись к берегам Египта. Так впервые люди из Средиземноморья обогнули Африку (Ливию, как ее тогда называли), открыв Южное полушарие.

По словам Геродота, в Мемфисе, египетской столице, торжественно чествовали этих мореплавателей. Нехо не дожил до этого триумфа. «Рассказывают также, – добавил Геродот, – чему я не верю, а другой кто-нибудь, может быть, и поверит, что во время плавания кругом Ливии финикияне видели солнце с правой стороны».

Скептическая оговорка ученого – убедительное доказательство того, что мореплаватели пересекли экватор, прошли в Южном полушарии, а затем повернули на север, и тогда солнце, до того всходившее у них слева, оказалось при восходе справа. Геродот предельно объективно изложил то, что слышал, несмотря на свои сомнения. Это уже научный подход. Данная экспедиция стала первой, зарегистрированной по всем правилам науки.

Геродот справедливо считал, что геометрия египтян началась с измерений земель: «Мне кажется, таково было происхождение геометрии, из Египта перешедшей в Элладу. Что касается солнечных часов, солнечного показателя и деления дня на двенадцать частей, то все это эллины заимствовали от вавилонян»

Используя труды других исследователей, Геродот относился к ним критически и старался отделять правду от вымысла. Но он верил, что боги вмешиваются в дела и судьбы людей, порой открывая свои замыслы в вещих сновидениях и прорицаниях оракулов. Привел слова перса Артабана: «Чрезмерное счастье чревато бедой… Боги поражают своими молниями выдающиеся величиной и силой живые существа, самые высокие сооружения и деревья; любят ведь боги все выдающееся смирять».

Порой Геродот верил сказкам. Так, он рассказал о гигантских муравьях, обитающих в Индии, выкапывающих золото из земли, охраняя свои богатства и отгоняя похитителей.

Рассказы Геродота о реальных и легендарных странах и народах явились популярной энциклопедией географических знаний той эпохи. Они пробуждали интерес к путешествиям, исследованиям, познанию Земли.

Примерно через столетие после Геродота Пифей обследовал западную и северо-западную окраины Европы. Это уже был другой тип ученого. Его увлекали не столько описания разных стран и народов, сколько особенности природных условий, их закономерности, а также физико-географические измерения.

Пифей

Пифей (IV в. до н. э.) уроженец западной греческой колонии Массалии (ныне Марсель), путешественник и географ. Его труд «Об океане» не дошел до наших дней и известен по фрагментам и пересказам.

Пифей уточнил очертания берегов Западной Европы, от полуострова Бретани взял курс на север, к юго-западной оконечности крупного острова, названного им за белые меловые утесы Альбионом (Белым), прошел проливом мимо острова Ирландия и определил положение северной оконечности Альбиона (Британии). Оказалось, что она находится на расстоянии 1600 км от Марселя.

По одной версии, затем он достиг Оркнейских или Шетландских островов, по другой – добрался до Исландии. Более вероятно, что он повернул на восток, достиг берегов Норвегии, возможно, прошел почти до Полярного круга и повернул обратно. По его словам, он посетил землю Туле. По-видимому, речь шла о Центральной Норвегии.

Согласно его сообщению, Солнце здесь появляется редко, часто идут дожди; летние ночи длятся 2–3 часа. Необычных местных жителей он не обнаружил: только земледельцы, рыбаки, скотоводы, охотники. Зерно они молотят в закрытых помещениях: слишком часты ненастья. А дальше на север в районе Полярного круга «нет более ни земли в собственном смысле, ни моря, ни воздуха, а некое вещество, сгустившееся из всех этих элементов… по нему невозможно ни пройти, ни проплыть на корабле».

Пересказал это Страбон через 3 с половиной века после Пифея, назвав его бессовестным лгуном. Тогда считалось, что близ Полярного круга люди не могут жить из-за жестоких холодов.

Чем могло быть загадочное вещество, о котором упомянул Пифей? По всей вероятности – густой туман, столь частый в тех краях, над морем, покрытым рыхлой ледовой массой, шугой. Уроженцу юга трудно было подобрать слова для описания такого явления. Ведь греки считали, что кварц – минерал тверже стали – это окаменевший лёд.

О том, что Пифий не был склонен ко лжи, свидетельствует, в частности, то, что он первым объяснил морские приливы и отливы воздействием Луны. С помощью гномона он определял широту отдельных пунктов и уточнил положение Северного полюса, не вполне совпадающее с направлением к Полярной звезде.

Труд Геродота был новаторским. Он давал достаточно ясное и точное представление об ойкумене. О том, как тогда составляли подобные описания, можно судить по древней китайской книге «Каталог гор и морей», составленной приблизительно во II в. до н. э. В ней приведены сведения, относящиеся к физической и экономической географии, геологии, этнографии.

Но в этом «Каталоге» слишком много фантастических домыслов. Например, в Книге второй сказано про реку Красную: «В ней много белого нефрита и красного песка. Там водится животное, похожее на поросенка, но со шпорами. Оно лает, как собака… В том уезде, где его увидят, будет много общественных работ…

Еще в трехстах сорока ли к востоку расположена гора под названием Свет Возвышенности; на ее южном склоне много нефрита, на северном склоне много золота. Там водится животное, похожее на человека, но со щетиной кабана… В том уезде, где его увидят, жди тяжелых трудовых повинностей».

В Книге третьей упомянута Черная речка, где водится рыба, «похожая на лягушку, но со щетиной. Она издает звук, похожий на хрюканье поросенка. Когда ее увидят, быть в Поднебесной большой засухе».

Возможно, для начала и такие географические сочинения неплохи. Даже у Геродота встречаются фантастические описания. Трудно было преодолеть давление мифологического мировоззрения… (Между прочим, за последние два столетия среди образованной публики популярны идеи и образы мифов. Как еще можно назвать веру в гороскопы, Атлантиду, снежного человека, Лохнесское чудище, космических пришельцев, колдунов, экстрасенсов и многое другое?)