Песня для Корби

– Я хочу, чтобы мы стали лучшими, – продолжал Корби. – Я хочу, чтобы в нашей жизни все было настоящим. Я хочу, чтобы в ее конце мы были не такими, как наши родители: как мой злобный тупой старик, как твоя мать – религиозная кликуша… Извини, черный брат.

Но Ара молчал, заворожено глядя на него.

– И как твой отец, Ник, – договорил Корби. – Алкаш. Хотя он лучший из всех троих.

Подросток замолчал.

– Он мог бы стать знаменитым мастером и изобретателем, если бы не сдался, когда умерла мама, – охрипшим голосом сказал Ник. – Если ты об этом, то да, я с тобой. Я за то, чтобы ни одна вещь нас не раздавила.

– Я об этом. – Корби сунул пистолет сзади себе за пояс и оправил рубашку так, чтобы оружия не было видно. Он чувствовал себя настоящим главарем маленькой банды. Ара был прав: неважно, как появилась эта идея – она им действительно прекрасно подходила.

– Пойдем, – сказал Корби. – Хочу увидеть леталку в действии.

Он залпом допил вино. Ник сделал то же самое. Аре вдруг представилась странная картина: Корби, бледный, в окровавленной белой рубашке, с развевающимися черными волосами, с древним длиннодулым дымящимся пистолетом в руке, стоит на скале и говорит: «следующий», – а под ним, с одной стороны, бесконечная очередь дуэлянтов, а с другой – обрыв, медленно заполняющийся трупами. Ара неплохо учился в школе. «Что-то из Лермонтова?» – подумал он.

– За нас, – сказал Ара и тоже осушил свой стаканчик. Потом встал и пошел за Корби. За главарем бандитов.

Глава 5

Второе испытание

Они вышли на футбольное поле перед школой. Ник опустил вертолет на гравий. У модели были мягкие лыжи-подставки, как у маленьких частных вертолетов. Потом он включил айпод, потыкал что-то на интерактивном меню, вспомнил, разобрался и повернул экран к друзьям.

– Вот, – сказал он.

– Класс, – хором ответили Корби и Ара. Они увидели поверхность поля, песчинки и камешки, далекие футбольные ворота и белую ограду школы за ними. Потом – деревья и клочок неба.

– Даже при съемке с настоящего вертолета, – гордо заметил Ник, – есть такая проблема, что камера захватывает части самого летательного аппарата, крыло или винт. А мой отец поставил ее так, что ничего подобного не видно. Кадр будто парит в воздухе.

Он активировал пульт. На индикаторе заряда батареи вспыхнула панель зеленых огоньков.

– От винта, – скомандовал Ник.

Друзья расступились.

– Полетит? – спросила Ара.

Ник не ответил. Лопасти сделали медленный оборот, потом еще один, и еще. Они вращались все быстрее, пока не исчезли, превратившись в единый сверкающий диск. Майки ребят затрепетали от потоков воздуха. Стало слышно тихое, с мелодическими переборами журчание мотора.

Лопасти раскручивались – три серебристых меча, три напряженные до предела струны. Можно было заметить, как скорость заставляет выпрямляться длинные, чуть провисавшие на концах алюминиевые пластины. Винт вертолета стал прозрачным, а потом совсем исчез из вида. Вокруг модели побежала песчаная поземка, разлетелись солнечные зайчики. Вертолет вздрогнул, теряя вес, его повело в сторону, и он оторвался от земли. Ник потянул рычажок «тангаж», и машина выровнялась, зависнув в метре над землей.

Корби, щурясь, смотрел на экран. Земля плыла, вертолет повернулся, и в кадре появилось веселое, пьяное лицо черного брата. Он помахал камере.

– Ник, пусть он летит, – попросил Корби.

Ник улыбнулся – и вертолет рванул вверх. На мгновение поток воздуха стал сильнее, а потом исчез. Машина из ветра и стали ушла далеко вверх, в солнечные сферы. В лопастях винта поднимались маленькие радуги.

– Покажи скорость, – сказал Ара.

Вперед и вбок, потом по кругу. Вертолет разогнался. Низко наклоняя нос, он два раза обошел поле по краю, потом снизился над оврагом и чиркнул по самым макушкам деревьев. Приблизившиеся листья со сногсшибательной скоростью проносились в кадре камеры.

Ник снова поднял машину, устремил ее вверх, заставил перевернуться, потом снизил скорость и подвесил вертолет высоко в небе над центром футбольного поля. Но модель не замерла в воздухе, а тихо начала дрейфовать в сторону ручья.

– Ветер? – спросил Корби.

– Ага, – Ник послюнявил палец и поднял его вверх.

– Нас от ветра заслоняет школа, – сказал он, – а в небе он сильный.

Ему пришлось снова взяться за рычажки управления, чтобы вернуть аппарат на прежнее место.

– Можно осмотреть крышу школы, – предложил он.

– Давай, – обрадовано согласился Ара.

Ник повернул леталку и направил ее к зданию.

– Черт, я вижу парты в классе математики, – подивился Корби.

Вертолет приблизился к зданию. Теперь он шел медленно, борясь с фронтовым ветром. В кадр, наконец, попала крыша – черные полосы рубероида, залитые варом, выходы вентиляции и еще какие-то непонятные надстройки. Корби перестал смотреть на экран айпода и взглянул вверх, на серебристую модель, плывущую над краем крыши. Крошечная тень вертолета падала на окна класса математики. Ник тоже смотрел вверх. За экраном следил только Ара.

– Ребята, – вдруг сказал он. Корби посмотрел на него, а потом на изображение с камеры. Там что-то происходило. Хрупкий подросток сжался в тени вентиляционного выхода, а с другой стороны здания к нему подбирались две фигуры.

– Это Андрей, – сказал Ник. И тут же Корби узнал его. У прячущегося были золотистые волосы и клетчатая рубашка. В таких рубашках ходил только прилипала. Все нормальные ребята носили майки, часто с прикольными рисунками или с лицами любимых музыкантов.

– Он в беде? – спросил Ара.

Ему никто не ответил. Все трое не могли оторвать взглядов от экрана.

Преследователи Андрея были в черных масках и напоминали киношных ниндзя. Но в том, как они шли по крыше, не было ничего киношного. Они спокойно заглядывали за каждый выступ, в каждую тень, и было понятно, что они найдут Андрея.

Но им не пришлось этого делать. Внезапно, в каком-то паническом порыве, тот сорвался и побежал. Двое бросились за ним. Ник почти машинально поднял вертолет вверх, так что тот охватил кадром всю крышу. Она замыкалась в единое кольцо. На крыше другого крыла был еще один человек. Он шел, огибая по кругу школьный двор. Было понятно, что рано или поздно он зайдет Андрею в спину.

Андрей метался от одного укрытия к другому, но спрятаться уже не пытался. Он, видимо, рассчитывал обмануть своих врагов и между них прорваться обратно к открытой двери спуска на чердак. Но его преследователи были очень быстрыми и ловкими. Андрей почти проскочил вокруг одного из них, но тот зацепил его рукой за плечо, и они оба чуть не упали. Подросток вырвался и побежал дальше, снова отступая. Он приближался к стороне крыши, обратной той, над которой парил вертолетик Ника. Вот он добрался до бортика и в отчаянии глянул вниз.

Корби понял, что может больше не смотреть в камеру. Он поднял голову и увидел прилипалу. Они смотрели друг на друга лишь одно мгновение. Потом Андрей оглянулся на подступающих преследователей и побежал вдоль бортика крыши. Корби видел, как он на бегу лихорадочно ищет что-то в карманах, ищет и оглядывается – то на врагов, то на троих подростков, стоящих далеко внизу. Наконец, ему попалась в руки какая-то маленькая вещь. Он добежал до угла крыши, остановился, сложил руки рупором и изо всех сил закричал:

– Это я вам принес!

Он бросил вниз какой-то маленький легкий предмет белого цвета, похожий на кусочек жесткого картона. Ветер подхватил и его звонкий крик, и карточку. Белая точка закружилась в воздухе. Ее несло над футбольным полем, в сторону дачного поселка.

Ара бросился бежать за карточкой. Он глупо протягивал вверх руку, хотя белая точка еще летела в далеких пятнадцати метрах у него над головой.

– Корби, ты должен… – надрывая голос, продолжал Андрей.

Договорить он не успел. Один из преследователей налетел на него. Какую-то секунду они боролись. В руках Андрея блеснуло лезвие перочинного ножа, но противник выбил у подростка его оружие. Нож упал вниз, на газон.

Вертолет все еще парил над школой. В какой-то момент – когда Андрей крикнул про то, что он им принес – рука Ника дернулась, и леталку немного отнесло в сторону, но он почти сразу вернул его в прежнее положение, и его камера вновь была устремлена на две далекие сцепившиеся фигурки. К ним подбежала еще одна. Третья замедлила шаги и спокойно шла к жертве. Корби оглянулся на Ника и увидел, что тот смотрит не на школу, а на экран айпода своего отца. И тут Ник сказал: