Песня для Корби

Все четверо торопливо пошли обратно к выходу.

***

– Да, и запомните, – закончил инструктаж старик, – все случилось, когда солнце еще не село. В школе было светло. – Он оглянулся на Ника. – А позвонили не сразу, потому что приводили в порядок твое разбитое лицо… Ну-ка, подойди.

Ник сделал шаг в его сторону. Старик защемил его нос между своих пальцев и крутанул. Подросток вскрикнул.

– Ну что, идет? – спросил старик.

Ник молчал, закрыв лицо руками. Было видно, как по его подбородку сбегают темные дорожки.

– Хорошо, – одобрил дед. – Будет свежая. Осталось подновить покойничка.

Он подошел к Андрею и попытался опуститься на корточки, но не смог – подвели больные суставы. Ему пришлось встать на колени.

– Что Вы делаете? – спросил Ара.

– Не трогайте, – гнусаво потребовал Ник, – я не позволю.

– Остынь, – огрызнулся на него старик, – ничего ему не будет.

Он достал из кармана баночку и пипетку, склонился над лицом погибшего и осторожно закапал ему жидкость в глаза и в ноздри. Потом провел мокрым кончиком пипетки по мертвым губам.

– Ну вот, – закончил он, – готово. Коленька, помоги мне встать.

Корби не двинулся с места.

– Ну что же вы, – рассердился старик. Его пожалел только Ара. Не сразу, с опозданием почти в полминуты, он подошел к старику и протянул ему руку. Дед Корби даже не посмотрел на него. Он сверлил глазами внука.

– Я тебе это попомню, – обещал он. Корби не ответил.

Наступили сумерки. Издалека, со стороны ручья, донеслась трель какой-то ночной птицы. Скоро ее перекрыл вой приближающейся сирены.

Часть вторая

ДЕПРЕССИЯ

Наступает ночь,

и нас слишком мало.

Джим Моррисон

Глава 8

Свидетели

Корби снился странный и страшный сон. Была осень. Лил дождь. На круглом плацу лежали тела нескольких десятков людей. Сожженные, застреленные или пронзенные, с вырванными глазами и перерезанным горлом. Некоторые из погибших еще цеплялись друга за друга. Они умерли в смертельной схватке, одержимые холодной ненавистью. Дождь затекал в их открытые глаза, в их мертвые оскаленные рты.

Вокруг плаца возвышались круговые каменные террасы. Там, наверху, горели факелы. Их принесли странные создания. Они выглядели как люди, но имели огромные красивые крылья с лазурно-золотым оперением. Корби мог бы подумать, что они ангелы или демоны, но в их лицах было что-то дикое и суровое, свойственное скорее людям древности, чем мифическим существам. Они ходили в одних набедренных повязках. Их спины вздувались желваками мышц, не существующих у обычного человека. Под тяжестью своих крыльев они наклонялись вперед и припадали к земле. Они сидели на корточках, опустив руки перед собой. В этом положение в них появлялось что-то даже звериное.

Создания спокойно расположились на террасах. Иногда кто-то из них срывался и улетал, спиралями поднимаясь вверх, в непроглядную бездну дождливого неба, а другой опускался вниз, чтобы, шумя крыльями, сесть на свободное место.

Внизу, между телами погибших, пробирались два человека: мужчина и подросток. Мужчина был похож на старого грифа. Он курил, кутался в длинное осеннее пальто и все время всматривался в лица погибших. Казалось, он очень устал. Корби узнал в пожилом человеке своего отца, но его лицо было изменившимся и каким-то безвременным, словно он просуществовал долгие годы не живой и не мертвый. А рядом с ним шел юноша с лицом Андрея. Он казался чуть старше, чем при жизни. Взгляд его был спокойным и печальным. Он убрал руки в карманы куртки и тоже смотрел на мертвецов

– Ты помнишь, как выглядит мой сын? – спросил отец Корби у подростка.

– Конечно, – ответил тот. – Он же мой лучший друг.

– Не боишься? – спросил мужчина

– Думаете, он здесь? – усомнился Андрей. – Я бы спросил о нем у тех, кто улетает.

«Эти его вечные сложные формулировки, – с раздражением подумал Корби, – как вчера утром он стал гнать про судьбу, так и сейчас».

Мужчина и подросток начали подниматься. Теперь они шли по одной из круговых террас, мимо полулюдей, несущих свою мрачную вахту. Мужчина держал подростка за руку.

– Не боишься? – спросил взрослый.

Андрей только покачал головой. Отсветы факельного пламени падали на его лицо, заставляли искриться золотистые волосы. Никто не пытался остановить их или заговорить с ними. Никто даже не смотрел на них. Казалось, для странных существ они не существуют.

По мере того, как они поднимались, облик Андрея менялся. Он молодел. Скоро он снова выглядел как ровесник Корби, а потом превратился в мальчика лет десяти. Ребенок тоже вел себя сдержанно, как будто давно привык к этому жуткому месту, странным созданиям и угрюмому взрослому, который сопровождал его. Вот его взгляд остановился на одном из ближайших крылатых факелоносцев – так дети беззастенчиво разглядывают в метро незнакомых людей.

– Давайте спросим этого, – предложил он отцу Корби.

– Попробуй, – ответил тот. – Я пойду дальше.

Он выпустил руку ребенка и вышел на берег ночной реки, облицованный серым гранитом. Там, в воде, лежало что-то темное и бесформенное. Мужчина некоторое время смотрел вниз, потом медленно поднял голову.

– Мальчик, эй, мальчик, – позвал он, – иди сюда. Я нашел.

Корби застонал и открыл глаза.

Он лежал одетый на своей кровати. Все его тело онемело и затекло. За окном был новый день. А над кроватью склонялся дед и теребил внука за плечо.

– Что? – пробормотал Корби. Язык еле ворочался у него во рту. Он чувствовал себя странно, как будто ночью его выпотрошили и набили ватой. Он приподнялся на локте, встряхнул головой и понял, что видел самый невероятный сон за всю свою жизнь. Потом он встряхнул головой еще раз и вспомнил вчерашний вечер. Это знание оглушило его, и он рухнул обратно в кровать.

***

Вечерние сумерки превратились в густой темно-фиолетовый мрак, когда подъехала первая полицейская машина. Ее обгоняли равномерные всполохи сигнальных огней. Тень от угла здания упала поперек лица Андрея, а потом поползла в сторону. Этот момент вдруг напомнил Корби что-то из прошлого – как однажды он остался у Ары на ночь, и тот зачем-то понес через комнату лампадку своей матери. Лампадка была из синего стекла. Корби помнил, как танцевал в ней огонек, как Ара крался по темной комнате, неся его в руках, как всполохи оранжевого и темно-синего цвета смешались на его лице. Зачем? Наверное, это была какая-то игра.

– Мою версию вы будете рассказывать не только полиции, но и родителям, и друзьям, и вообще всем, кто вас спросит, – напоследок напомнил старик.

Автомобиль обогнул школу и остановился внизу, на объездной дорожке под косогором. Вой сирены оборвался. Из легковушки показались двое полицейских. Один из них остался стоять у двери машины, другой поднялся по ступенькам бетонной лесенки, ведущей на косогор.

– Это понятно, – гнусаво ответил Ник. Он стоял, чуть запрокинув голову, и ждал, когда остановится кровь.

Полицейский подошел к группе людей, собравшихся вокруг тела Андрея.