Тебя ждет любовь! Первая книга из серии «Твоя обетованная земля»

В последние несколько недель Жана мучило чувство какого-то непонятного беспокойства. Обычно он не был особо сентиментален, но тут, вдруг, что-то проснулось внутри и не давало спокойно жить. Это началось после того, как он согласился помочь другу Димке в выходной день. Дело было на Пасху. Димка, или, как с детства привыкли называть его друзья, Митька, договорился с администрацией одного детского дома о том, чтобы прийти в гости к детям на праздник с подарками и устроить им небольшие развлечения. Ему и его жене Асе нужны были помощники, чтобы заниматься реквизитом и аппаратурой.

Жан никогда не бывал в подобных заведениях, да и не думал об этом. Хотя от благотворительности не закрывался и, даже, пару раз отдавал деньги на что-то доброе.

Один раз это произошло много лет назад, во время какого-то благотворительного телемарафона. А второй раз случился в подмосковной электричке. Тогда нарядный, в парадной форме, ефрейтор Жан, находясь в увольнении, поехал из Серпухова в Москву, на Красную площадь. Услышав просьбу от инвалида-колясочника, он растрогался. Пересчитал всю свою скопленную наличку, оставил деньги лишь на дорогу в Москву и обратно в воинскую часть, решив, что поест в армейской столовой, когда вернется вечером. А остальное – отдал тому человеку. Позже он решил, что будет удобнее выходить на платформу из последнего вагона и поэтому отправился в конец электрички. То, что он там увидел, отбило у него желание хоть раз кому-то еще отдавать свои деньги.

В последнем вагоне, отставив инвалидное кресло в стороне, тот самый человек, в небольшой, но очень веселой компании, пил пиво и ел дорогущий, по солдатским меркам, сникерс. Увидев взгляд солдатика, «инвалид» встал и ушел в вагонный туалет. Много воды утекло с тех пор, но Жан хорошо запомнил этот жизненный урок.

Когда же Митька позвал Жана с собой в детдом, тот просто умирал со скуки. Весна проходила мимо, девушки у него не было, работа достала. Желая отвлечься и лишний раз пообщаться с другом, он согласился помочь.

В то воскресное утро, не бритый, он пришел в назначенное время к подъезду дома, где жил Митька. Сначала все необходимое нужно было уложить в машину и, потому, Дима уже возился в просторном багажнике своего старенького Рено Симбол. Жан сразу подошел и, сев на заднее кресло, крикнул:

– Шеф, поехали!

– О, привет, турист, – бодро произнес Митька. – Ты молодец, что не опоздал.

Он протянул Жану руку и, поздоровавшись, не отпуская руки, сразу вытащил его из автомобиля, после чего, согнувшись, начал искать что-то под сидениями.

– А, вот где ты! – произнес Митька, достав игрушечного Смурфика. – Дочка вчера потеряла. Расстроилась. Думала, что на улице обронила.

– Везет тебе, Митька, – искренне сказал Жан. Семья есть, дети, увлечения разные, хобби вон твое христианское.

– Какое хобби? – спросил Дима, желая уточнить, что именно имеет в виду Жан.

– Ну как – с людьми возиться, Библию им читать, по разным вон детдомам ездить.

– А почему ты это хобби называешь? – удивился Дима такому названию.

– Ну как. Ты же не зарабатываешь на этом, а наоборот, сам вкладываешься! – уточнил Жан.

– Ну, если так посмотреть, то да, конечно, служение – это не работа. Но это и не хобби, дружище, – начал Дима, желая объяснить его взгляд на этот вопрос. – Служение – это другое. Это даже не служба. Вот я, например, в свое время, как ты знаешь, дослужился в армии до капитана. У любого служивого есть права и обязанности. Им может двигать по жизни всё что угодно: деньги, честолюбие, карьеризм, патриотизм… Но, до какого бы звания такой человек ни дорос, всё равно, каждый первый спит и видит, чтобы поскорее настал дембель. А там, пенсия, помидоры на даче, рыбалка. И вспоминать свои годы службы, часы, проведенные на плацу, все до одного, будут с дрожью в сердце и счастьем от того, что всё это уже позади. А служение, христианское служение, это когда тобой движет любовь. И не твоя, а Того, Кто однажды пострадал за тебя, отдал Свою жизнь, воскрес и теперь живет в тебе.

– Каждый раз ты об одном и том же! Проповедуешь, – теряя интерес к продолжению разговора на эту тему, сказал Жан. – Не верю я!

– Послушай. Один мой старый знакомый, Лёха, мы с ним служили вместе, рассказывал. Пошел он на гражданке в спецы по монтажу систем видеонаблюдения. Со временем, на стройобъектах уже люди знакомые ему встречаются. И один, такой знакомый, электрик, к нему подходит и спрашивает – «Скажи, что делать? Прокладываю проводку в стенах, потом люди плитку кладут, обои дорогие клеят, объект сдаем, а через какое-то время звонят и матом орут, зовут переделывать. Горит проводка и всё тут!…» Ну, Лёха ему и говорит – «А ты как сечение провода выбираешь?» Ответ – «Как все. Что дешевле». Лёха, связист-электрик с двадцати летним стажем, спрашивает – «Ты закон Ома знаешь?» На это ему тот мастер отвечает – «Да ну тебя. Опять началось. Вы все спецы такие – умничаете! Вы не можете просто сказать, как сделать!..» Вот также и ты. Жить нормально хочешь, об устройстве мечтаешь, о семье, а законов жизненных знать не желаешь.

Тут из подъезда вышла Аська, жена Димы. Уложив оставшиеся пакеты и коробки в багажник и на заднее сидение, все дружно уселись и поехали в детский дом.

По дороге они о чем-то говорили с Жаном. Но из всего, что он услышал, его зацепило одно. Митька сказал, что обычно люди становятся чувствительными, милосердными, когда они другим в глаза начинают смотреть. Когда лично соприкасаются с другими жизнями. Но не так, как на работе или в маршрутке. А когда они что-то доброе делают для другого человека.

Приехали они быстро. Ворота детского дома были закрыты, а сторож с ключами куда-то отъехал. Поэтому сначала пришлось на руках перетаскать все вещи в фойе центрального здания. Затем все перенесли в небольшой актовый зал на втором этаже. Оказалось, что Митька и его жена соорудили небольшой занавес и приготовили кукольное театральное представление. Автором сценария также был сам Митька. Жан не переставал удивляться. «Откуда у Митьки столько талантов?», – думал он. «Меня мама в детстве 4 года в драмкружок водила, а я такого ни за что не сочинил бы». Ровно в десять утра воспитатели привели группы малышей и всё началось.

Жан смотрел в распечатанный сценарий и, в нужный момент, включал разные звуки и мелодии на ноутбуке. Роль звукооператора ему даже понравилась. А, так как он сидел сбоку от «сцены» и зрителей, то он мог видеть лица детей.

Среди собравшихся, он заметил одну девчонку, лет пяти. У нее была потрясающая улыбка. А глаза!… Сначала полные счастья, во время праздничного представления и, особенно, когда она получала подарок от Митьки. Затем, полные слез и печали, от того, что всё закончилось, и ей снова нужно возвращаться в пустую комнату с бездушными игрушками. Эта улыбка и глаза сильно пропечатались в памяти Жана, и он не знал, что с этим делать.

Именно в этом и была причина того беспокойства, с которым Жан жил последние несколько недель. И он очень хотел поделиться с Вадимом своими переживаниями.

Глава 3. Кто виноват?

Как только Вадим и Жан обменялись пожеланиями приятного аппетита, Вадим накинулся на котлету, жадно заедая свой утренний стресс. А Жан, наоборот, совсем не чувствовал голода. Он отодвинул поднос с едой и с досадой произнес:

– Ну, вот ты скажи мне, что же это у нас за страна такая?

– А что не так? – удивился Вадим.

– Я как на юриста начал учиться, столько всего узнал!.. Такие чувства смешанные, – с какой-то странной обидой произнес Жан. – Я раньше думал, например, что власти сделаны из какого-то другого теста. Почему-то людей ограничивают, когда те хотят большего и лучшего. Но вдруг задумался над тем, что во власть то люди разные попадают, а ситуация, отношение к народу, не меняется. Почему?

– Ну, не знаю… Вселенский заговор? – спросил его в ответ Вадим с легким сарказмом.

– Мне Россия напоминает обычную российскую семью, – продолжил Жан. – Не важно, в каком поколении будут ее представители, их семейные привычки, характер, будет виден всегда.

– Что ты имеешь в виду? – не привыкший к разговорам на серьезные темы, Вадим вдруг заинтересовался.

– Да нет, и не было никогда никакого заговора. Этими бреднями проще людям оправдать свои ошибки. Заметь, всегда были в сознании кто-то, кто был «врагом №1» для нас. То татаро-монголы, то евреи, то американцы… Почему Русь такой отсталой была? Ни флота, ни экономики нормальной? Ответ – это всё татаро-монголы!.. Почему имперская Россия жила с бесплатной рабочей силой, крепостными, а отставала от Европы? Ответ – это евреи ее деньги воровали!.. Когда страну Советов растащили, в приватизацию подаренные ваучеры на пару ботинок и джинсы люди обменяли. У одних в результате акции заводов, а у других тряпки. Поделились на бедных и «новых» русских. А виноват кто?

– Кто? – открыв рот, повторил Вадим.

– Нашли «кто». Американцы!.. И так всегда. Мамай, Наполеон, Мармоны, Клинтоны… Только бы не признавать свои дурные привычки и не меняться.

– А что у России с привычками? – удивился Вадим.

– Посмотри на нашу культуру, народную. Я не про Золотой век поэзии говорю, не про Пушкина, Толстого, Достоевского, Цветаеву… Я про «корпоративную» культуру, про отношения между людьми, ценности. Да люди сами друг друга загрызть и без штанов оставить готовы!

– Да. Такое, действительно, бывает, – протянул задумчиво Вадим, вспоминая последние полтора часа, проведенные на совещании.

– Я все удивлялся, почему такая тоска то в разных книжках, – продолжил Жан.

– И почему же? – Вадим опять замер с набитым макаронами ртом.

– Традиции. Семейные традиции. Народные традиции. Не важно – крепостной ты или помещик. Офисный менеджер или министр. На госслужбе или в частной компании. Везде есть традиции, которые влияют на твой выбор и возможности.

– Да что ты болтаешь? Какие русские традиции тебя не устраивают? – слегка раздражаясь, с какими-то вдруг проснувшимися патриотическими чувствами в дребезжащем голосе, спросил Вадим.

– Вот ты, например, горд за наше образование, за русскую литературу? Да. И я тоже! А скажи, ты «Мцыри» читал? – спросил Жан.

– Мы в школе, по-моему, проходили, – задумчиво ответил Вадим.

– Проходили… ТЫ – читал?! – настойчиво переспросил Жан.

– Я – нет, – ответил Вадим, слегка краснея.

– А нашу прекрасную Конституцию ты хоть раз в глаза видел? Там всё написано – что и как тебе положено! Видел или нет?!

– Нет, – совсем тихо произнес Вадим.

– Нет! А ведь там и о праве на жизнь. И о том, что ты, твои права и свободы – это высшая ценность для государства, и оно обязано их охранять. Вон, Митька, можешь его сектантом называть сколько угодно. Но ведь и у него есть все права жить свободно. Навскидку скажу статьи 14, 19 и 28 из нашей Конституции. Свобода веры, равные права, равные возможности независимо от конкретной религии. Только Митька участка земли под свою евангельскую церковь нигде допроситься не может, а власти нашим епархиям в любом месте нарезают – хоть в поле, хоть на территориях больниц. Где угодно!.. Я тебе про «Мцыри» не просто так сказал. Знаешь, что в конце стало с главным героем?

– Нет, – в который раз Вадим не находил, что ответить.