Гуля

– Зовут меня так, Гуля. Гульнара, полное имя.

– Ааа… – Рустам смутился, – извините, я не понял.

Женщина смотрела на него, и в глазах у нее сверкали озорные искорки. Наверное, это фонарь так светит, – подумал Рустам.

– А тебя как зовут? – усмехнулась почтальонша.

– Рустам… – ответил окончательно смущенный парень.

– Рустааам, – протянула Гуля, – татарин что ли?

– Да. – Ответил Рустам. Вопрос показался ему странным.

– А откуда? Не из Казани, не?

– Из Нижнекамска…

– Хм, – шумно вздохнула женщина, – не была.

Она попыталась надеть принесённую Рустамом туфлю и зашипела от боли.

– Ах ты, ерш твою медь… – повторила она. Но не злобно, как в первый раз, а скорее жалобно, – как же я домой-то пойду…

Подвернутая лодыжка стала слегка опухать.

– Вас проводить? – вызвался Рустам.

– Проводи, пионер! – рассмеялась Гуля, – только давай уже на ты. Я может и постарше чуток, но как ты мне «выкать» начинаешь – совсем старухой себя чувствую!

Рустам взял ее сумку, повесил на левое плечо, на правое оперлась Гульнара, и, стараясь не наступать на подвернутую ногу, заковыляла рядом.

Оказалось, что жила Гуля недалеко, в одном из домов, что около станции. Рассказала, что работает в Куйбышеве почтальоном, только вот вернулась домой. Не очень удобно так каждый день ездить, но ей нравится, любит она поезда.

Идти был недалеко, но из-за подвернутой ноги плелись они долго. Гуля без умолку трещала, но Рустаму было сложно сосредоточиться. Она была хоть и старше его лет на пятнадцать, но женщина статная, крепкая и так нежно на него опиралась, что Рустаму становилось не по себе.

– Ну вот, – сказала наконец Гуля. – Пришли, вот тут я живу.

За забором темнела махина сельского дома.

– Спасибо, земляк! – снова протянула ему руку женщина, – ты настоящий Батыр!

Рустам вздрогнул и пристально посмотрел на нее. Но в этот же момент он услышал звук поезда. До платформы можно было добежать минут за пять, максимум семь, но электричка уже остановилась на станции, и Рустам понял, что не успеет. Он про себя тихо выругался, но видимо не смог совсем сдержаться.

– Ты чего мычишь? – серьёзно глядя на него, спросила Гуля.

Рустам объяснил, что пропустил последнюю электричку, теперь он утром точно не успеет на свой теплоход, и хрен ему теперь с маслом, а не путешествие по Волге. Почтальонша велела не расстраиваться, отплытие у него в восемь утра, а электрички начинают с половины шестого ходить, все он успеет.

– Раз уж это из-за меня все, пойдем, ужином тебя накормлю. Да и переночуешь, не переть же тебе по темноте в Первомайское, тогда точно никуда не успеешь.

Рустам было удивился, откуда она знает, что он из Первомайского приехал, но женщина опять начала без умолку болтать, и он решил, что видимо успел ей сам об этом рассказать.

Калитка протяжно заскрипела, но поддалась легко. А вот дверной замок никак не хотел открываться. Рустам решительно отстранил Гулю, чуть нажал на дверь… Послышался звон и дверь распахнулась. По полу катилась скоба от дверного запора.

– Ну ты здоров… – рассмеялась Гуля, – да не переживай, потом прикручу, она и так на честном слове держалась, как и все здесь…

Зашли в дом, Гуля зажгла керосинку, сказала, что электричество у них поздно ночью отключают, затем, слегка прихрамывая, стала готовить ужин. Попутно поведала, что училась в Казани, потом попала сюда, по распределению. Первое время очень хотела в Куйбышев перебраться, но потом привыкла и тут. Свой дом, огород, хозяйство. А если надо – час на электричке, и ты в Куйбышеве.

Гуля переоделась и накрыла на стол. Рустам сидел, потупив взгляд в пол. Гульнара бегала в легком ГДРовском халатике из-под которого нет-нет, да выглядывали ее стройные загорелые ноги. В целом все прилично, но Рустам очень смущался, старался на нее не смотреть, разглядывал большой кочан капусты, лежащий на блюде, посреди стола. Гульнара заметив его смущение, рассмеялась.

– Хороший ты человек, Батыр! – серьёзно глядя Рустаму прямо в глаза, сказала Гуля. Он смутился еще больше.

Поужинали, Рустама Гуля уложила в одной из комнат на большой кровати с железной сеткой и решетчатыми спинками. Он такую видел только в Крыму, когда в Артек ездил: раритет. Матрац, как и все вокруг, был старый и пыльный, но Рустаму было неудобно об этом говорить. Решил, что ночку можно и так, и не в таких местах приходилось ночевать. Будильника у Гули не оказалось, сказала, что тут такой воздух, на заре сам просыпаешься. Время было позднее, глаза слипались, Рустам поблагодарил хозяйку, лег на кровать и мгновенно заснул.

Проснулся он, когда было уже светло. Причем не рассветало, а уже вовсю светило. Он посмотрел на свои часы и обомлел: четверть седьмого. Одевался как по тревоге, в очередной раз пригодилась армейская выучка. Выскочил из спальни. Комната, где они сидели вечером, была пуста, посуды нет, вокруг пыль и паутина, Гули тоже нигде нет. Рустам махнул рукой и выбежал прочь из дома. Под ногой металлически звякнула оторванная вчера дверная скоба.

Вдалеке слышался шум поезда, Рустам сломя голову побежал к платформе и в последний момент запрыгнул в закрывающиеся двери электрички. По всем подсчетам он еще успевал, но просто минута в минуту, если с автобусом от железнодорожного до речного вокзала повезет. Но, увы, не случилось.

Когда Рустам оказался на куйбышевской набережной, «Александр Суворов» уже отплыл. Рустам с берега с тоской смотрел на удаляющийся белоснежный кораблик. Прощайте 3 дня отдыха, прощай вкусное здоровое питание, сидение на палубе по вечерам, прощайте чарующие виды на Жигулевские горы и волжские откосы. Хотя горы-то как раз видно, вон они, на другом берегу. А толку? Рустам махнул рукой и побрел обратно на вокзал, решил поездом до дома добраться.

А вот с поездом повезло: через три часа уходил состав на Казань, а уже оттуда добраться дело не хитрое. Рустам купил билет на боковушку в плацкарте, и уже очень скоро трясся в душном летнем вагоне, забитом под завязку. Не каюта на теплоходе, конечно, зато быстро и дешево.

***

Горячее южное солнце стояло высоко в зените, в аккурат над головой, так, что тени почти не было. Рустам снял форменную панамку и выглянул из-за камней. На первый взгляд все было тихо. Перед разведгруппой было небольшое ущелье, скорее даже овраг, над ним мост. Мост, скорее всего, заминирован, подумал Рустам, но он им и не нужен. Можно было пройти под мостом и отправиться дальше. Осторожно, соблюдая порядок, предписанный боевым расписанием, группа спустилась в овраг и двинулась вперед. Первым шел Саня Суворов, самый опытный и внимательный. Все было тихо. Но когда группа оказалась под мостом, сверху что-то полыхнуло, раздался оглушительный взрыв. Рустам успел заметить, как оторвавшейся балкой моста Суворову снесло голову и часть плеча, а самого Рустама взрывной волной отбросило назад и ударило о камни. Несмотря на нестерпимую боль, Рустам не потерял сознания. Вдалеке он слышал забористый мат Миши и стрекот автоматов.

– Странно, – подумал он, – засада… Как мы могли ее проглядеть…?

Кажется, Рустам был ранен, по крайней мере, ног он не чувствовал. Бок был теплым и липким. Перед глазами все плыло. Он почувствовал сзади легкое прикосновение, Рустама перевернули на спину, над ним склонилась санитарка в странной синей форме. Девушка внимательно осмотрела раненого и проговорила:

– Хороший ты человек, Батыр. Живи.

Рустам не поверил своим глазам.

– Гуля? Ты как здесь?

Гульнара улыбнулась и повторила:

– Живи!

***

Рустам рывком вернулся в реальность. Он сел на кровати и недоуменно огляделся. Несколько секунд он не понимал, где находится, потом вдруг понял, что лежит на своей кровати в родительском доме в Нижнекамске. Вспомнил, как опоздал на теплоход, как на перекладных добирался домой, как приехал среди ночи, разбудил родителей. Те немного поворчали, мол, на работу завтра с самого утра, но сына видеть были рады. Мать накормила ужином и рассказала, что было у нее дурное предчувствие. Отец посмеялся над хваленой женской интуицией, налил себе и сыну по пятьдесят, повечеряли да разошлись спать.

Какой идиотский сон! Афганистан, засада, полный бред же! Еще и Гульнара. Все смешалось…

Рустам вышел на кухню. Родители уже разошлись по работам. На столе лежала сегодняшняя газета и пачка отцовских сигарет. Видимо батя проспал и, убегая на работу впопыхах, все забыл. Рустам минуту сверлил взглядом пачку, потом вздохнул, открыл окно, взял сигарету, закурил и с наслаждением выдохнул густой табачный дым. Почти год продержался, но как-то этот сон совсем его из колеи выбил. Рустаму до того вообще никогда не снился Афганистан, он даже сам удивлялся. Столько всего там было, но как в СССР вернулся – дал себе команду все забыть. Ни к чему эти воспоминания на гражданке. Надо жить дальше. У Мишки вот не особо получалось, а у Рустама хорошо выходило. А тут вот такое…

Подумалось, что надо бы пацанам позвонить. Рустам не был суеверным, но смерть Сашки Суворова во сне была такой яркой, что становилось немного не по себе…