Виталий Абрамов. Амулет чародея

Он достал горячие хот-доги из микроволновки, из них шёл пар. Они немного перегрелись. Гарин бросил в бокал пакетик чаю и налил в него кипятка. Он достал из шкафа кусочек сахара и бросил его в чай. Маленькой ложечкой он размешал его. Гарин взял горячий хот-дог и откусил.

Зазвонил мобильный. Гарин торопливо вынул его из кармана.

– Да, – буркнул он.

– Димка, ты где? – спросил женский голос.

– Я на работе, где мне ещё быть, Маша? Телевизор смотрела? У нас тут завал, три убийства, чародеи совсем озверели.

– Ты хоть поел? Я привезу тебе борщ, наверняка ешь там всякую сухомятку, – с заботой проговорила женщина.

– Не надо мне ничего вести, всё, давай, я работаю, – торопливо проговорил Гарин и бросил трубку.

Он быстро съел хот-доги и запил чаем. В кабинет постучали, вошёл подчинённый, молодой человек лет двадцати.

– Дмитрий Григорьевич, мы вам Оганесян доставили, – сказал он.

Гарин кивнул, подчинённый вышел. Гарин вытер руки бумажной салфеткой и позвонил Кондратьеву.

– Семён, ты где? – поинтересовался Гарин.

– Я опросил детей в присутствии адвоката, еду к вам. Скоро буду, – отрапортовал Кондратьев.

– Мы задержали подозреваемую. Она чародейка, твоя ровесница, она училась в Московской школе чародейства, ты наверняка помнишь её со школы. Её зовут Розалия Оганесян.

– Ну, помню, – спустя паузу раздался робкий и удивлённый голос, – она моя одноклассница. А что она виновата в убийстве?

– Она подозреваемая.

– Никогда бы не подумал, что она станет преступницей, я дружил с ней в одиннадцатом классе.

– Это хорошо, – воскликнул Гарин, – допросишь её, может быть она раскроется тебе. Сейчас я допрошу её, потом ты побеседуешь с ней.

Гарин сунул телефон в карман и поторопился в кабинет для допросов. Он прошёл по коридору и подошёл к двери, у которой стояли двое полицейских. Гарин приказал им открыть дверь.

Он вошёл, дверь закрыли. Перед ним за столом сидела симпатичная смуглая девушка, она подняла взгляд и равнодушно посмотрела на следователя. Здесь эта чародейка не представляла угрозы – в кабинете работал магический барьер.

– Добрый вечер, Розалия Робертовна, – поздоровался Гарин и присел на стул, напротив.

Розалия молчала. Гарин представился:

– Дмитрий Григорьевич, старший следователь. Я проведу допрос. Всё, что вы скажете, будет использовано против вас в суде, вы имеете право на защиту, имеете право хранить молчание.

Розалия измерила его равнодушным взглядом и посмотрела под стол, улыбаясь уголками губ.

– Вы знаете, кто сегодня днём убил мужчину лет шестидесяти, чародея Игнатьева? – осведомился Гарин.

Розалия продолжала молчать, загадочно взирая на следователя. По её внешности нельзя было даже предположить, что она волнуется. Её лицо, взгляд и спина, которая опиралась на спинку стула, выражали спокойствие. Будто она и вовсе не задержана и не на допросе.

– Советую отвечать, вам же хуже, – заметил Гарин, – скажите, кто убийца? Если будете сотрудничать со следствием, вам это зачтётся в суде.

В ответ вновь последовало молчание.

– Что вас связывает с Виталием Абрамовым?

Розалия продолжала играть в молчанку, она опустила взор и равнодушно посмотрела на пальцы.

Гарин привстал, наклонился и пристально посмотрел в глаза Розалии. Он сухо прошептал:

– Слушай, ты, если будешь молчать, я тебе ногу прострелю, а оформлю как будто это было при попытке к бегству, и ни один чёртов адвокат не докажет обратное.

– Да ты хоть убей меня, я тебе ничего не скажу, – нарушила молчание Розалия.

Гарин бросил на неё злобный взор и вышел из кабинета. В коридоре рядом с двумя полицейскими стоял Кондратьев.

– Как она? – он посмотрел на Гарина.

– Молчит как рыба, – ответил Дмитрий Григорьевич, – держится очень хорошо. Интуиция подсказывает мне, что она никого не убивала, но она содействовала убийце. Ты хорошо знаешь эту девушку, как думаешь, способна ли она на убийство?

Кондратьев замялся и проговорил:

– Я не видел её лет тринадцать, последний раз я общался с ней на выпускном в школе. Та Розалия, которую я знал, была милой дружелюбной девушкой, но люди меняются.

Гарин понял по интонации какие чувства раньше испытывал Кондратьев к своей бывшей однокласснице.

– Ты был в неё влюблён, – Гарин не спрашивал, он констатировал.

– Тогда я был глупым мальчишкой, – вздохнул Семён, – она пропала, и я не слышал ни одной вести о ней, до сегодняшнего дня, – в его голосе проскальзывали нотки обиды. – Я года два вспоминал её. Когда я стал следователем, я бы мог найти её по базе, но к тому времени я уже забыл о ней.

– Ладно, Семён, если тебе тяжело, можешь не допрашивать её, – Гарин по-дружески похлопал его по плечу. – Я не думал, что вы были настолько близки.

– Нет, нет, я хочу поговорить с ней, – перебил Кондратьев, – откройте мне дверь.

Кондратьев вошёл в изолятор и воззрился на Розалию. Она посмотрела на него, её взгляд выразил лёгкое удивление, она узнала его, конечно, разве она могла забыть его лицо? Он изменился: располнел, лицо расширилось, под носом выросли усы.

– Привет, Роза, – проговорил Семён и не сдержал улыбку.

– Сеня, – алые губы Розалии обнажили белые зубы, – сколько лет я тебя не видела, – вздохнула она. – Ты стал следователем? Значит, всё-таки поступил после школы на юрфак.

Кондратьев продолжал стоять у двери. «Она почти не изменилась, – подумал он, – всё такая же красивая». Он вспомнил как он целовал эти алые губы, обнимал эту тонкую талию. Он помнил это так хорошо, будто это происходило вчера, а не тринадцать лет назад. Июньский вечер, Розалия в красном платье, Семён в пиджаке, они танцуют вальс. Потом они встречают рассвет, Семён нежно сжимает её ладонь и целует. Кондратьев вернулся из воспоминаний. Он молчал и смотрел в красивые карие глаза девушки, которую когда-то любил, от волнения не зная, о чём говорить.

– Да, я следователь, – проговорил он наконец, – а как твои дела?

– Как видишь, – ухмыльнулась Розалия, указывая ладонями на стены изолятора.

– Куда ты пропала после выпускного? – без любопытства, как бы между делом осведомился Семён, но в глубине души он с нетерпением жаждал узнать ответ.

– Я уехала в Тибет, изучать искусство иллюзии.