Метро 2033: Из глубин

Стас тупо смотрел на открывающуюся внешнюю и все еще запертую внутреннюю тамбурно-шлюзовые двери сектора «А». Впрочем, карточка Ильи отворит и ту, и другую. Вот сейчас Колдун войдет в тамбур. Потом так же медленно и скрипуче закроет перед его, Стаса, носом внешнюю бронедверь, и…

Колдун оглянулся.

– Чего стоишь, Фрейда тебе в задницу? – тихо прошипел он. – Идем.

– Я? – удивился Стас.

– А здесь есть кто-то еще, Юнга в печенку? Скорее, давай!

Стас нерешительно шагнул к запретной зоне «А»-сектора. Табу, которое ему предстояло нарушить, пугало сейчас не меньше пробравшихся в «Аид» мутантов.

В глубине темного коридора послышался шум и обозначилось смутное движение. Но тусклые мутно-красные аварийные лампочки не давали достаточно света, чтобы разглядеть, кто это.

Камнегрызы? Нет, пока не они. Кто-то бегущий от них.

Из полумрака вынырнула человеческая фигура, с ног до головы залитая красным. Слабый пульсирующий свет аварийки словно забрызгал её кровью.

«Скоро мы все будем такими кровавыми», – пронеслось в голове Стаса. За беглецом наверняка уже ползли твари.

Человек подбежал ближе. Рослый, широкоплечий. Часто оглядывающийся. «Химза» со сброшенным капюшоном, поверх – разгрузка с автоматными рожками и гранатами, противогаз на поясе, резиновые сапоги, сталкерские перчатки. Только что с поверхности. Возможно, даже не прошел дезактивацию. А кто бы ее проводил? Не до того сейчас.

«Калашников» в руках сталкера и костюм химзащиты были покрыты темными пятнами. И это уже не иллюзия, создаваемая аварийным освещением. Это была настоящая кровь. Только непонятно: человеческая или кровь мутантов.

– Лёня? – Илья узнал сталкера первым. Или узнал, или почувствовал: Колдун он и есть Колдун.

Беглец повернулся к ним. Да, это был Леонид. Начальник внешней разведки «Аида», приближенный Гришко. Мужчина Кати.

Удивительно, как сильно искажает черты пульсирующе-кровавое аварийное освещение! А впрочем, дело сейчас не в этом. Не только в этом. Что-то другое наложило отпечаток на Леонида. Причем, это другое отпечаталось глубоко и сильно.

Мокрые волосы, перекошенное лицо, горящий взгляд. В глазах – влага, злость и вселенская тоска. Эти глаза видели то, чего человеку лучше не видеть.

– Куда?! – страшным голосом прохрипел Лёня, направив автомат на Илью и Стаса.

– Гришко вызывал, – спокойно ответил Илья сквозь холодную улыбку.

– Он – куда? – АК и тоскливо-злые глаза Леонида теперь смотрели только на Стаса.

– Он со мной!

– У него нет допуска.

– Послушай…

– И для него там нет места.

– Лёня, сейчас не время…

– Вот именно, Колдун! Не время. Камнегрызы в общей вентиляции.

«В общей?! – ужаснулся Стас. – Значит, уже расползаются по всему “Аиду”!»

Илья смотрел на Лёню. Застывшая улыбка, немой вопрос в прищуренных глазах…

– Защитный контур накрылся, – обреченно выдохнул сталкер.

Вентиляционные выходы на поверхность были самым уязвимым местом подземных бункеров. Но потому – и самым защищенным тоже. Дело тут не только во внешних бронезаслонках, укрепленных фильтрах, внутренних перегородках и решетках. Вентиляционные шахты находились под напряжением. Мощные аккумуляторы, работающие в автономном режиме даже в условиях полного обесточивания «Аида», и замкнутый на вентиляцию охранный электрический контур, подпитываемый напрямую с реактора, служили надежной защитой.

Любая забравшаяся в вентиляцию тварь изжарилась бы там заживо. Так было раньше. Но, видимо, беспощадное время внесло свои коррективы. Изношенное «аидовское» оборудование ломалось часто, однако никогда еще поломки не были столь фатальными. Если защитный контур вентиляции не сработал, значит, камнегрызы могли появиться где угодно. Даже в «А»-секторе. Уж обычные-то заслонки и перегородки их точно не остановят. И даже бронированные двери, по большому счету, ничего не решали.

– Колдун, заходи в тамбур, – требовательно дернул автоматом Лёня. – Открывай вторую дверь. А ты, – ствол «калаша» вновь уставился на Стаса, – пшел вон!

Стас отступил от дверного проема. Вспыхнувшая было надежда оказалась ложной. Конечно, его не пустят туда, куда у него нет допуска. Даже сейчас не пустят. Ему остается либо стать кормом для камнегрызов, либо получить пулю в лоб и все равно стать кормом. Но, может быть, пуля сначала все-таки предпочтительнее?

Стас остановился.

– Ну-ка, сдернул, мухой! – повысил голос Лёня. Сталкер терял терпение.

– Тихо! – шикнул Илья.

Улыбка, которую психолог вновь забыл убрать, так и осталась на его лице.

«Дж-ж-ж-ж», – послышался глухой монотонный звук.

Сталкер заткнулся, прислушиваясь. Завертел головой, задергал стволом.

«Ж-ж-ж-ж».

Кажется, звук шел откуда-то…

«Хр-р-рух!»

Обрушившиеся сверху куски бетона и штукатурки упали на Леонида.

* * *

Из дыры в потолке сухим водопадом хлынули песок и бетонное крошево.

«Камнегрызы! – пронеслось в голове у Стаса. – Вентиляция!»

– Твою ж мать! – Лёня отшатнулся от дверного проема.

В пыльном облаке видно было, как сталкер, кашляя и отчаянно матерясь, трет запорошенные глаза. Сквозь белую цементную пыль, оседавшую на волосы Леонида, сочилась кровь. Пламегаситель автомата дергался туда-сюда, рассекая сыплющиеся сверху пыльные струи и выискивая цель.

А цель – вот же она!

Из пролома в бетонном своде вывалилось и повисло в воздухе нечто, похожее на выпавший из креплений толстый жгут кабелей в грязном масле и с округлым массивным распределителем на конце. Живой жгут. Шевелящийся. Ищущий. Изогнутый буквой «Г», будто перископ подводной лодки. Только не поднятый над водой, а опущенный сверху – окуляром вниз.

Здрасьте, это я, камнегрыз. Кого сожрать?..