Пленник реторты

– Не только, ваша светлость. Еще – за счет очищенной и специально обработанной орудийной бронзы, – принялся перечислять Лебиус. – За счет литого и ровно высверленного, а не выкованного абы как ствола. За счет спиральной нарезки на внутренних стенках, раскручивающей ядро и принуждающей его в полете буквально ввинчиваться в воздух. За счет усиленного заряда и особого гранулированного пороха. За счет лафетного ложа, позволяющего гасить отдачу, быстро поворачивать орудие в любую сторону и придавать ему нужный угол наклона. Здесь ведь все рассчитано до долей дюймов и градусов…

– Ага, и никакой магии? – усмехнулся маркграф. – И никаких алхимических фокусов?

Лебиус замялся:

– Разумеется, мною были использованы некоторые магические формулы и алхимические добавки для увеличения силы пороховых газов и укрепления ствола. Кроме того, «змея» обладает некоторыми м-м-м… нехарактерными для обычных бомбард свойствами, препятствующими образованию нагара. По большому счету, ее даже не нужно чистить. Все, что должно сгореть – сгорает в момент выстрела дотла и без остатка. Остальное – выбрасывается из ствола вовне. Но все же магическое и алхимическое вмешательство сведено мною к минимуму…

– Почему?

Прагсбуржец вздохнул:

– Видите ли, ваша светлость, огненный бой – та сфера, в которой излишнее рвение и злоупотребление тайными знаниями может навредить. Все-таки из пушек будут стрелять не опытные магиеры и алхимики, а простые солдаты.

– Верно, – согласился Альфред. – Итак, ты утверждаешь, что твое литое чугунное ядро полетит вдвое-втрое дальше, чем обычное каменное?

– А легкие снаряды поразят цель на еще большем расстоянии, – заверил Лебиус. Магиер нежно, будто женские округлости, погладил ядра, помеченные краской и снабженные фитилями: – Я говорю об этих гранатусах. Их изготовить сложнее, зато в бою они гораздо эффективнее.

– Гранатус? – переспросил Альфред, пробуя на язык незнакомое слово.

– Что значит – зернистый[5 - Латинское слово granatus (зернистый), действительно, дало название гранатам – как оружию, так и фруктам.], – уточнил магиер. – Здесь свинец и чугун только снаружи. Изнутри ядра наполнены особой зернью.

– И что же у них внутри?

– О, там много всякого…, – под магиерский капюшон все же пробился лучик света. Стало видно, как по бледным губам Лебиуса скользнула улыбка. – Разного всякого… Взрывчатые смеси, мощь которых многократно превосходит силу пороховых зарядов. Горючие субстанции, способные плавить камень. Едкие растворы, прожигающие металл. Смертоносные дымы и газы, в которых задохнется любое живое существо. Этим снарядам надлежит разрываться в расположении врага, и уж их-то я под завязку набил губительной магической и алхимической начинкой. Содержимое гранатусов действует эффективно и беспощадно…

– А как долго оно действует?

– Недолго, ваша светлость. Пару-тройку минут, не больше. Но больше и не нужно. Больше никому не выдержать. Гранатусы предназначены для того, чтобы сломить сопротивление противника, но они не должны навредить вашим воинам и вашим големам, идущим в атаку. Принцип таков: смерть быстро собирает жатву, а после – рассеивается бесследно. И поле боя остается за вами. Чистое и совершенно безопасное.

– Хорошая задумка, – похвалил Альфред. – Но хватит болтать. Займемся делом. Где твои мишени, колдун?

– Первая во-о-он там, – широкий рукав магиера указал куда-то за стену. – Видите повозку?

Альфред прищурился, всматриваясь вдаль.

– Возьмите это, ваша светлость, – Лебиус медленно, демонстративно медленно – чтобы не нервировать понапрасну стражей, стоявших у него за спиной – извлек из-под складок просторного балахона небольшую жестяную тубу и протянул ее маркграфу. – Будет лучше видно.

Альфред недоуменно повертел в руках продолговатый цилиндрический предмет.

– Что это?

– Смотровая трубка.

– Опять твои колдовские штучки? В этой жестянке заперт чей-то глаз?

– Всего лишь стекло, – ответил Лебиус. – Особым образом изогнутое и обработанное. Ну и еще небольшой магический кристаллик, усиливающий свойства линз. Трубка приближает то, что трудно увидеть издали. Смотреть нужно сюда, вот в это окошко…

Альфред поднес трубку к глазам, как было показано. И…

Надо же! Мир словно скакнул ему навстречу. То, что располагалось почти у горизонта, вдруг оказалось рядом: чудилось, руку протяни – и можно потрогать.

Маркграф отнял трубку от лица. Морок закончился. Окружающий мир стал прежним. Да уж, чудеса… Альфред снова взглянул в круглое, чуть выпуклое и поблескивающее окошко магиерского инструмента. И вновь маленький глазок смотровой трубки обратился в целый мир, где далекое становится близким, а близкое надвигается вплотную.

«Полезная игрушка, – решил Альфред. – Пожалуй, стоит оставить ее у себя».

– Это вам, ваша светлость, – Лебиус верно угадал ход его мыслей. – Подарок…

– Угу, – удовлетворенно буркнул маркграф, разглядывая окрестности. – Но все же… мишень-то твоя где?

– Извольте посмотреть чуть правее, – посоветовал Лебиус. Мягким осторожным касанием отклонил трубку в сторону. – Еще чуть-чуть. Теперь видите? Там, на дальнем склоне, где куча камней?

Да, теперь Альфред увидел. Опустил магиерский инструмент, проморгался. Посмотрел снова. Со смотровой трубкой. И без.

Разглядеть невооруженным глазом небольшую грязную повозку, поставленную среди огромных серых валунов, было затруднительно. А уж попасть в нее…

– Ты хочешь сказать, что сможешь достать отсюда эту телегу? – недоверчиво шевельнул бровями Альфред.

– С вашего позволения… – качнулся темный капюшон.

– Я позволяю. Действуй, колдун.

Маркграф отошел в сторону, держа смотровую трубку наготове. Лебиус несколько секунд повозился у лафета, наводя орудие на цель. Затем тонким металлическим штырем проткнул через затравочное отверстие уже уложенный в камору «огнестрельный» мешочек с зарядом. Сверху насыпал горкой мелко истолченного пороха. Поджег пальник на углях жаровни. Поднес дымящийся фитиль к пушке…

Бухнуло.

Коротко дернувшийся в пружинистом ложе ствол выплюнул огонь и дым. Облачко, поднявшееся над крепостью, правда, вышло каким-то жиденьким. Да и звук выстрела был не так уж, чтобы очень громким. По сравнению с привычным-то оглушительным бомбардным грохотом!

Однако повозка-мишень вдруг подскочила, будто сама собой. Перевернулась, переломленная надвое. Полетели доски с разбитых бортов. Колесо, сорванное с задней оси, покатилось вниз по склону вслед за весело скачущим темным дымящимся шариком.

Вот это выстрел! Вот это меткость!

Когда потрясенный Альфред Оберландский, наконец, отнял от глаза магиерскую трубку, орудие вновь было готово к стрельбе.

– Ваша светлость, соизвольте обратить свой взор левее, – попросил Лебиус. – Нет, еще левее и еще дальше.

Еще левее и еще дальше – значительно дальше разбитой повозки – располагалась небольшая группка пленников из замковых темниц. Полдюжины человек, скованных цепью, оба конца которой были закреплены на скальных обломках. В магиерскую трубку хорошо просматривались нашейные и наручные кандалы, грязные лохмотья, изможденные лица. Пленники, которым тоже надлежало стать мишенью, волновались и вертели головами, бросая испуганные взгляды то на замок, то на разбитую повозку. Кто-то что-то кричал, кто-то махал руками. Кто-то плакал: через чудесную смотровую трубку Альфред различал даже влагу на впалых щеках.

– Теперь гранатус, ваша светлость! – словно сообщая о смене блюд на пиршественном столе, объявил Лебиус. – Огненный гранатус…

Тщательно наведя длинноствольного «змея» на новую цель, магиер пообещал:

– Это будет красиво. Очень. Хотите попробовать сами?

Поколебавшись секунду, Альфред кивнул. Встал у орудия. С горящим пальником в одной руке, со смотровой трубкой – в другой.

Да – было. Да – красиво. Да – очень. Колдун не обманул. Далекий беззвучный разрыв расцвел ярким кровавым бутоном над шестью маленькими, упавшими наземь человеческими фигурками. А после – огненные лепестки опустились вниз, накрыв собой неподвижные валуны и корчащихся между ними людей. Поднявшийся к небу дым был непроглядно черным, но объявшее камни пламя казалось удивительно чистым.

Прильнув к глазку магиерской трубки, Альфред Оберландский наблюдал, как обращается в пепел и уголья человеческая плоть, как раскалывается от жара скальная порода, как плавятся толстые цепные звенья.