Полигон

Эскадрилья – на вылет! Бомбардировка…

Миллион душ – на вылет! Доклад. Отчет…

Группировщики, не группировщики – гибли все. И одним городом, одним оргским гнойником – меньше. А иначе – нельзя. Как иначе, если орги, окончательно подмяв муниципальную власть, смелеют настолько, что совершают дерзкие вылазки за пределы мегаполисов.

Нет, тут только ампутация! Ам-пу-та-ци-я! Своевременное и безжалостное выжигание гнезд неповиновения. Подчистую! Ибо альтернатива гибельна для страны. Для действующей власти. Для власти бездейстующей. Такая вот печальная альтернативочка: экспансия развращенных безнаказанностью преступных кланов из одного города-отшельника в другой. В другие… Слияние отдельных, разрозненных голов пробуждающейся гидры в одну. Непобедимую, неуправляемую, непредсказуемую. Лидеры организованных преступных группировок – это не князьки-муниципалы, не зависимые от столичных Караванов и дрожащие над своими вотчинами мэры-коменданты. Уж криминальные-то авторитеты сумеют договориться, если дотянутся друг до друга. А если они еще и объединятся с племенами дикарей, разбросанными по всему пространству страны вне редких урбанистических островков?

Без ампутаций, без бомбардировок, без «эскадрилья – на вылет!» не обойтись, без всего этого единственное реальное достижение властей – полная изоляция крупных населенных пунктов – сойдет на нет. А что дальше? Возрождение былой силы межрегиональных, а позднее и общефедеральных группировок? Окончательный кризис и неминуемая капитуляция власти? Хаос, беззаконие. Становление под бандитским присмотром обновленного государства или гибель всего?

«Мертвый рай» был шансом. Но «Мертвому раю» требовался полигон. Для испытания вакцины, которая возможно – не наверняка, но быть может, избавит содрогающуюся страну от необходимости болезненных ампутаций-бомбардировок. Вакциной должны были стать дистанционно управляемые, непобедимые, неуязвимые, не знающие жалости и страха мертвецы-полицейские, мертвецы-солдаты. А первым полигоном для нового оружия правопорядка стал Ростовск. «Полигон „Р-1“» – так именовался город в секретных отчетах и донесениях.

«Полигону „Р-1“» надлежало первым принять дозу экспериментального лекарства. И умереть. Под внимательным присмотром сиделки в федеральной форме. В любом случае умереть – прежде, чем о вакцине узнает кто-то еще. Прежде, чем начнется массовое производство спасительного для государства эликсира. Или не начнется. Это уж как покажет «Мертвый рай».

«Полигон Р-1»… Денис поморщился. Вот, значит, как федералы предпочитают называть его родной Ростовск? До чего тошно! «Эр-Один!» Ох, уж эта великая честь быть первыми в списке смертников. Может быть, когда-нибудь Ростовску за простенький код со стройной единичкой даже поставят памятник, а его жителей посмертно признают героям. Вот только никого из них уже не спросишь, каково это – пасть смертью храбрых в добровольно-принудительном порядке?

А впрочем, нет. Не будет ни памятника, ни самоотверженных героев, погибших в блаженном неведении о собственном подвиге. Будет лишь сорвавшийся эксперимент и поспешное заметание следов. Следов «Мертвого рая», что так и не сошел на грешную землю Ростовска.

Будет бомбардировка.

Ампутация будет.

Потому что они, три удравших из райских врат оператора, знают все. И они еще смеют жить с этим запретным знанием.

* * *

Славка смотрел на них с улыбкой доброго маньяка, искренне опечаленного судьбой своей жертвы. А Денис… О, теперь Денис понимал, прекрасно понимал, почему в старину казнили гонцов, приносящих дурные вести.

– Это ужасно! – с трудом выдавила Юлька, – И ничего нельзя сделать?!

Пауза. Долгая, мучительная пауза. Ничего, конечно.

– Нас тоже… это? – снова подала голос Юла.

– Чем мы лучше других? – невесело усмехнулся Славка, – А уж после вашей сегодняшней вашей выходки, я бы на месте Кожина нас «это» – в первую очередь.

– И что теперь? – Юлька повернулась к Денису. – Что делать-то, а День?

Нашла, кого спрашивать!

– Не знаю, – честно ответил он.

И пусть на него обрушится треснувший потолок, если это не так.

– Ночью выходить нельзя – прикончат орги, – вслух рассуждала Юла. – Днем – тоже опасно: не дай бог, попадемся на глаза федералам. Или милкам. Они теперь заодно, наверное. И даже если нас здесь не найдут, как долго мы продержимся без еды и воды? Неделю? Две? Месяц?

– Я так далеко не заглядываю, – усмехнулся Славка. – Меня сейчас больше беспокоит другой вопрос: доживем ли мы до утра?

Денис невесело усмехнулся. Хороший вопрос…

…Они дожили. Они проснулись на голом пыльном полу – там же, где и уснули, точнее, увязли один за другим в бездне топкого беспокойного небытия, засасывающего измотанное тело и разум.

Весь день в развалинах копошились милки из спасотряда под руководством офицеров в федеральной форме. А под окнами – шастали патрули. Уйма милков, уйма федералов, уйма техники – небывалое столпотворение для этого забытого Богом и Периметром квартала. Полуразрушенный дом превратился в муравейник, и до самого вечера двуногие муравьи перебирали завалы по кирпичику.

Денис осторожно выглянул из окна. Заметил двух раненных. Оба чудом выжили после ночного обстрела. Обоих извлекли из-под обломков. Обоих увез крытый автоконтейнер. Не то медицинский, не то службы дознания и разбирательства. Без опознавательных знаков контейнер.

Однако видно было, что тела погибших тоже интересуют милков. Не меньше. А может, и больше. То, что осталось от тел, вернее…

Неопознанные (опознать на месте такое просто нереально!) останки жильцов с верхних этажей милвзводовские спасатели собирали по кусочкам – в целлофановые мешки и мешочки, аккуратно складировали в служебные катафалки. И увозили. Все – вплоть до оторванных пальцев. Для ДНК-экспертизы сгодится любой фрагмент биологического материала. Видимо, Кожину не терпелось поскорее убедиться в том, что ночная атака достигла цели.

Пару раз тяжелые сапоги прогрохотали по разбитой лестничной площадке, разок – по треснувшему потолку. Кто-то стукнул прикладом в дверь.

– Есть кто живой? – вопросил зычный голос.

Денис, Юла и Славка молчали. Как неживые.

Стук в соседнюю дверь.

– Есть кто живой?

Снова стук – этажом ниже.

– Есть кто…

Стук.

– … живой?

К счастью, в уцелевшие квартиры милки пока не шибко-то и ломились – хватало работы на завалах. Да и дураку ясно, что живые давно разбежались. С самого утречка. А мертвые, если и остались, – те все равно ведь никуда не денутся.

И все-таки операторы вели себя не громче пришибленного таракана. Даже повязку на ноге Дениса Юла меняла по-медицински споро, но в полной тишине. Денис до крови закусил губу – не застонать бы.

Включить компьютер они рискнули лишь когда возня вокруг дома прекратилась, и приближающийся Комендантский час распугал все патрули в округе. Включили удачно – шел первый вечерний информационный выпуск.

Глава 2

– … И снова возвращаемся к главной новости дня…

Прилизанный ведущий жизнерадостно улыбался, заученный текст каучуковым мячиком отскакивал от белоснежных зубов. Денис отметил про себя, что гладко выбритое лицо теле-пай-мальчика ему незнакомо. У телевизионщиков, похоже, шла ротация кадров. Старая гвардия из службы новостей, набранная еще при мэре Черенкове, не устраивала новое руководство Ростовска. Или не внушала доверия. Люди менялись…

Ну и хрен с ними. Молодые, не примелькавшиеся еще лица и новая манера ведения программы выгодно отличали этот информационный выпуск от прежних, давно приевшихся и курируемых какими-нибудь периметровскими редакторами-старперами. Живчик-диктор в безупречном костюме, похоже, делал неплохую местечковую карьеру. Что ж, хоть кому-то повезло после перевода города на военное положение. Только вот триумф парня продлится недолго – до времени «Ч», до взлета тактико-стратегических бомбардировщиков федеральной авиации, до первой бомбы, сброшенной на «полигон „Р-1“».

– Как мы уже сообщали…

Конечно, главная новость выпуска – вчерашний обстрел. Скрыть такое невозможно, а значит, следовало побыстрее запустить собственную версию случившегося.

– … в результате успешно проведенной операции муниципальных ВВС прошлой ночью был уничтожен объект, принадлежавший особо опасной преступной группировке…

«Ври правдоподобно», – усмехнулся Денис.