Шпион

– Игал?

Я, полон самых худших подозрений, окинул его недоверчивым взглядом. Что это еще за гнусные вопросы? Даже думать не хотелось, что он имел в виду.

Лао схватил меня за руку и ткнул пальцем в уже покрывшийся коркой порез.

– Ракт! Игал, – он указал пальцем на медальон. – Азиз? Твам Азиз Игал?

Последнее я понял ясно, он спрашивал: «Ты Азиз Орел?»

Я растерянно закивал, потом опомнившись, отрицательно замотал головой. Какой еще к черту Азиз?

Меня явно приняли за кого-то, кого здесь звали Азизом Орлом, и, наверное, именно медальон на моей шее натолкнул их на эту мысль.

Выдавать себя за кого-то другого, совсем не понимая, о чем речь, было весьма рискованно. Вдруг этот Азиз беглый преступник? Нет, я намерен был начать жизнь с чистого листа, раз уж домой мне не вернуться. И поэтому решил, что пора сваливать от этой парочки. Поэтому я, улыбаясь и раскланиваясь, начал пятиться назад. И только я бросил быстрый взгляд туда, куда собирался рвануть, как темный силуэт мелькнул за спиной.

Лао, прицокнув языком, осуждающе закачал головой.

Я медленно повернул голову.

И тут, словно тени, позади меня выросли двое в черно-сером камуфляже и глухих масках. Еще один со снайперской винтовкой показался из-за валуна. И еще один сверху над расщелиной.

Ну, вот и начал жизнь с чистого листа. И обступили же гады со всех сторон, бежать совершенно было некуда.

Лао подошёл, улыбнулся весьма искренне, дружелюбно похлопал меня по плечу и кивнул куда-то в небо.

Поднялся ветер, легкий шум, едва слышный свист, я задрал голову и обмер. Наверное, даже рот раззявил от удивления.

Над нами, в метрах десяти над головой, висела летающая тарелка. Нет, не такая, как изображают в фантастических фильмах: с металлическим корпусом, с окантовкой по краю из зеленых огоньков и столбом света из центра. Эта была другой: глухой цельнолитой диск из темного золота сиял в утренних лучах и неспешно вращался вокруг своей оси. А затем в центре не открылся, а расползся в стороны, будто растаяв, проход. И из прохода вырвался столб света. А вот и он!

Я даже не знал, что думать. Один из людей в камуфляже нырнул в столб света, мелькнул и растаял.

Я захлопнул рот, чтоб так сильно не выдавать удивление. Но Лао все равно заметил, он с интересом наблюдал за мной и, прищурившись, усмехался.

Свет снова вырвался из тарелки, и человек в камуфляже вернулся. В одной руке он держал деревянную коробку, заваленную бумажными пакетами, упаковками и консервными банками разных размеров, в другой мешок, чем-то туго набитый.

– Нэва! – позвал Лао.

Девчонка поспешила забрать сначала мешок, затем оттащила в сторону коробку и принялась с благодарностью раскланиваться перед Лао.

Он поманил ее пальцем, довольно щурясь. Начал что-то говорить, судя по интонации, хвалил. Затем достал из внутреннего кармана бархатистый мешочек и тоже отдал Нэви.

Глаза девчонки округлились от удивления, она неуверенно протянула руку и забрала мешочек. Лао снова что-то сказал, кивнув на меня, и довольно прицокнул языком. Снова прозвучало слово Азиз и Игал. Нэва заглянула осторожно в мешок, глаза ее округлились еще больше.

– Дяка! Дяка! – принялась кланяться она, спешно пряча мешочек за пазуху.

Но и теперь, даже не зная языка, я понял, что Лао заплатил ей за меня. Что об этом думать, я пока не знал. Мои предшественники пропали без вести, Саймон в первую же неделю попал в рабство. Не знаю почему, может интуиция, но я был уверен, что в рабство не попаду. Как обращаются в этом мире с рабами, я не знал, но точно не так, как Лао со мной. Он же слишком осторожничал, расшаркивался, пытался что-то выяснить. Даже на то, что я ему нос разбил, кажется, не обратил внимания. Будь я человеком на продажу, вот эти с винтовками давно бы скрутили меня, не забыв при этом попинать ногами. Но они меня не трогали. И, кажется, это как-то было связано с этим Азизом.

– Ашва!

Лао подтолкнул меня в спину, к столбу света. Я от неожиданности уперся. Лао сказал что-то подбадривающее и направил к столбу света.

Я шагнул, что еще оставалось? Яркий свет ослепил. Меня слегка пошатнуло, и вот свет исчез, а я стою внутри летающей тарелки. Точнее в узком коридоре, изогнутом полукругом. Лао тут же возник рядом, мягко подтолкнул меня в сторону, намекая, чтоб я посторонился. И только я отошел, на том месте, где мы стояли, удивительным образом начали появляться люди Лао, материализуясь прямо из воздуха.

Вот тебе и отстают в технологическом развитии лет на пятьдесят! Нам до таких технологий еще ого-го сколько. Я вообще не был уверен, что в нашем мире такое возможно.

Мы прошли коридором и оказались в полукруглом помещении. Здесь царил полумрак. Я ожидал увидеть что-то похожее на кабину пилота, но здесь ее не было. Диван, два кресла, узкие серые шкафы вдоль стены, с другой стороны рабочий стол, на котором не было ничего, кроме толстой кожаной папки.

Но в глаза бросилось совсем другое – клетка в углу, решетка от пола до потолка. В ней сидела темнокожая, весьма красивая девушка в лохмотьях, оставшихся от некогда явно красивого розового наряда. Она подняла на меня безразличный взгляд и тут же отвернулась, зябко обняв себя за плечи.

Лао, проследив за моим взглядом, начал что-то рассказывать. Все, что я понял, что Лао нашел ее и собирался немало заработать, продав ее.

Девушку, конечно, было жаль. Но я решил, лучше мне не вмешиваться. О том, что работорговля здесь в порядке вещей, я уже знал. Чему же тогда удивляться. Да и не мог я этой девушке помочь, разве что посочувствовать. Мне бы себе для начала помочь.

За клеткой было еще одно помещение. Оно отделялось от того, в котором мы находились, стеклянной матовой ширмой. Там, во второй половине тарелки, ярко светил свет и через матовое стекло проглядывался силуэт. Я не сразу понял, что это – напоминало сидящего в высоком кресле человека с рогами. Я, будто завороженный, зашагал туда. Лао не останавливал меня, а шел рядом.

Я обошел ширму и заглянул за узкий проход. И здесь тоже не оказалось ни мониторов, ни приборной панели, ничего, что в моем разумении должно находиться в летательном аппарате. Только кресло из такого же темного золотого металла, как и тарелка, и сидящий в нем мужчина с закрытыми глазами в рогатом шлеме, опять же из того же металла.

Но не это привлекало внимание – позади мужчины в шлеме происходило нечто невероятное. Густым дымом клубилось тускло светящееся облако, из облака тянулись серебристые нити прямо к рогам шлема. Тонкие нити, словно паутина, плавно извивались, сжимались, растягивались будто живые.

Лао приложил палец к губам, намекая, что здесь нельзя шуметь. Но я и не собирался, я завороженно глядел на это облако, пытаясь хоть немного понять, что это такое и как оно работает. Единственное, что приходило в голову – мужик в шлеме – пилот, а облако с паутиной и есть тот самый пульт управления. И эта догадка поразила меня еще больше. Нет, этот мир явно не отставал от нас в развитии. Очень даже не отставал. Сейчас мне как никогда захотелось поскорее разобраться с местным языком, чтобы понять, как тут все устроено. Потому что я ощутил то, чего не ощущал с самого детства. Веру в чудеса.

Конечно, мое попадание в этот мир тоже иначе как чудом не назовешь. Но эта тарелка и это светящееся облако настолько взбудоражили мое воображение, что я на миг позабыл вообще обо всем на свете.

Лао продолжал смотреть на меня и улыбаться. Я знал этот взгляд и даже знал, что Лао чувствует. Так же я смотрел на детишек в трущобах Мексики, когда показывал им фокусы. И видимо, лицо у меня было таким же восторженным, как у тех детишек. Этот факт меня смутил, и я тут же сделал суровое лицо и опустил глаза.

Лао, взяв меня под локоть, увел от чудесного зрелища. Я почувствовал легкое головокружение, пьянящую эйфорию. Не знаю, что происходило, но меня слегка пошатывало. Похожие ощущения я испытывал вчера, когда только прибыл, правда, теперь ничто не болело.

Лао провел меня к креслу, усадил и сам сел рядом. Сказал что-то своим людям. Один из них ему ответил. Пока мы были за ширмой, люди Лао сняли шлемы, попрятали оружие. Все они были смуглыми, черноволосыми, как и Лао. Я попытался сравнить их с каким-нибудь народом с Земли и решил, что они больше походили на итальянцев или испанцев, но при этом в их внешности присутствовало и нечто восточное, как у арабов.

Лао спокойно и непринужденно обсуждал что-то со своими людьми. Я заметил, что если не напрягаюсь, пытаясь вслушаться в каждое слово и вспомнить, из какого оно языка, до меня лучше доходит смысл сказанного. Я просто позволял словам течь мимо, не акцентируя внимания. Я поддался той легкой эйфории, которая не покидала меня. И как-то странно, но она будто помогала мне расслабиться и лучше понимать речь местных. Слова складывались в предложения, обретая смысл. Я слышал речь, и мозг сам все переводил, на некоторые слова предлагая несколько вариантов значения. Очень все это было странно и необычно. Но теперь я понимал их речь.

Многие слова были похожи на наши, пусть и звучали иначе. Я слышал одновременно сразу несколько языков. Или даже нет, я слышал смесь из всех языков. Японский, хинди, русский, польский, английский и итальянский, всего и не перечислишь. Но все слова будто переиначены, подогнаны под один общий стиль и стандарт. Словно кто-то взял и надергал слов из всех языков мира. Я не очень понимал принципы формирования языков, но где-то прикидывал, как оно должно происходить. Точнее, как происходило это в нашем мире, когда народы постоянно переселялись с места на место, кочевали туда-сюда по материкам. Когда один язык спустя тысячелетия делился на множество языков, почти не похожих друг на друга. Но как происходило это здесь, я не мог представить. И как так вышло, что у них один общий язык – смесь из множества языков нашего мира?

Почему-то вспомнилось библейское предание про Вавилонскую башню, и я даже мысленно усмехнулся этой мысли. Представилось, что в этом мире ее никогда не строили и поэтому господь не разделил языки.

Задумавшись, я и не заметил, как Лао ушел. Теперь возле меня в кресле сидел молодой худощавый парень. Он, как и все остальные здесь, с интересом слушал мужчину на диване напротив, который рассказывал что-то забавное о старухе, которая на каком-то важном мероприятии осталась без юбки стараниями своей любимой собачки.

Я оглянулся, выискивая взглядом Лао. Тот сидел за столом, уткнувшись в зелёный светящийся экран небольшого прибора. Затем он что-то нажал на приборе и приложил его к уху. Ага. Это что-то вроде старинного нано-сэда. О, вспомнил – мобильный телефон.

Лао тем временем встал, на его лице отразилось напряжение, по-видимому, разговор предстоял серьёзный:

– Адара, Зунар! – его лицо резко переменилось, засияла уважительная улыбка, будто бы собеседник на том конце провода мог видеть его лицо.

Разговор шел обо мне. В этом не было сомнений, Лао несколько раз сказал Азиз и еще чаще повторял Игал. Также звучало слово «сорахашер», что я перевел как спящий лев. Я решил, что это название города или, возможно, имя человека, который должен быть рад возвращению Азиза. Говорил Лао много, и не все я мог расслышать. Но мне удалось кое-что понять. Этот Азиз был потерянным родственником Зунара, с которым он говорил, и мой медальон с орлом тому подтверждение. Еще он говорил про кровь, рассказывал, что я не в себе, что со мной, вероятно, жестоко обращались, и я перепуган и почти не разговариваю. А затем Лао как-то резко перевел разговор в другое русло, принявшись торговаться. Странно называлась местная валюта – ратан, но вот числа на слух были вполне узнаваемые. И в том, что Лао требовал у Зунара за меня немаленький выкуп, сомневаться не приходилось.

Когда же они договорились, Лао сиял как новогодняя елка, видимо сделка удалась. Я же почувствовал нарастающую тревогу. Во что же я вляпался?

С тоской поглядел на девушку рабыню, она, притулившись головой к решетке, дремала. Сейчас этот Зунар посмотрит на меня, и выяснится, что никакой я не Азиз. И тогда даже страшно представить, что меня ждёт. Главное не оказаться в том же положении, что и эта девушка.