Меланхолия

Меланхолия
Руслан Непесов

Кэролайн Хант прикована к инвалидной коляске. В прошлом она была довольно известной писательницей. Однако, после несчастного случая, её жизнь обрела мрачные депрессивные краски. Она становится грустной, меланхоличной и теряет вкус к жизни. Но однажды она знакомится с молодым человеком и с этого момента её жизнь вновь наполняется яркими красками.Однако, спустя время, когда счастье вновь наполнило жизнь главной героини, она узнает что-то, что в корне меняет их отношения и жизнь в целом.

Меланхолия

Руслан Непесов

© Руслан Непесов, 2022

ISBN 978-5-0059-2023-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава I

Снова стало темно и холодно. Вокруг ощущалась сырость и отовсюду доносился хаотичный шум. Снова эта знакомая темнота, снова эта предсказуемая очередность происходящего. Тихий голос внутри шептал: «Сейчас появится свет! Вон там! Сейчас. Вот-вот…» Появившиеся лучи брызнули ядом яркого света в глаза. Секунды словно превратились в минуты, где отчётливо слышалось каждое биение сердца…

Резкий и бурный стук в дверь пришёлся очень некстати. Словно назойливая реклама в момент кульминации в кинофильме, он прервал странствия Кэрол в царстве сумрака, в попытках разгадать суть странного сновидения. Подобные сны ей снились нередко и в них неустанно повторялись одни и те же действия с одними и теми же образами.

– Открывай, Кэрол! Я знаю, ты там! Ты всегда там! Куда же тебе ещё деваться! – голос соседки по лестничной площадке звучал как резиновый сгон для чистки стёкол. – Открывай! Тебе тут ещё и почту принесли.

Кэролайн медленно повернула голову к старому будильнику на прикроватной тумбе и снова укуталась под одеяло.

– Если ты сейчас же не откроешь, то мне придётся съесть самой все круассаны, что я купила, и выпить твой любимый кофе, – соседка Лиззи была очень настойчива и её голос мог пробудить даже коматозника. – Долго мне тут стоять ещё? Я уже весь этаж разбудила. Открывай, старая дева!

Дверь отворилась не сразу. Кэрол понадобилось около четырёх минут, чтобы перелезть с кровати на инвалидное кресло и подъехать ко входной двери. Она с трудом дотянулась до верхней щеколды на двери и, покрутив ручку замка, она медленно потянула на себя дверь.

Соседка была девушкой невысокого роста, с хвостиками, собранными как у школьниц и пышными ресницами. Одевалась всегда не по возрасту. Оттуда, видимо, и выбор причёски и яркого макияжа. Яркая майка кораллового цвета и тёмной-синие джинсы сидели на ней хорошо, но придавали ей довольно-таки легкомысленный вид.

– Снова не спала всю ночь? – завела беседу Лиззи, проходя в комнату, не дожидаясь приглашения у Кэрол.

– Мне нужно отвечать на вопросы, ответы на которые ты знаешь заранее? – саркастично ответила Кэрол, пытаясь пригладить спутанные волосы.

– Ты бы комнаты проветрила. Чем тут у тебя пахнет? – брезгливо спросила соседка.

Лиззи отдёрнула шторы, дав лучам солнца проникнуть в пыльную и душную обитель Кэролайн. Перебравшись в спальню, она стала заправлять её постель.

– Я оставила круассаны с кофе на стойке на кухне. Ты бы выпила его, ведь не любишь остывший, – сказала Лиззи, складывая вещи соседки на стул.

Кресло Кэрол медленно покатилось в сторону стойки. Ей всё ещё сложно было проснуться. Сделав глоток горячего кофе, Кэрол закатила глаза под закрытыми веками, сделала глубокий вдох, вдыхая аромат напитка, и наконец ответила соседке:

– Снова этот сон.

– Снова вспышки? Тебе просто следует чаще выбираться из дома. А то у тебя скоро крыша поедет. – Элизабет отпила горячего напитка, – Вон, тебе уже пришельцы видятся.

– Брось ты. Причём тут это? – недовольно среагировала женщина. – Я просто пытаюсь найти какое-то логическое объяснение всем этим образам.

Кэролайн уже посвящала свою подругу про содержание этих снов, и, каждый раз, заводя беседу об этом, она невольно пыталась подсознательно задействовать те самые зоны мозга, откуда берутся эти видения, и понять их природу. Каждый раз повторялось одно и то же: её окружала кромешная темнота, её малость трясло от стужи, а вокруг доносился какой-то шум. Она не знала, где она. В мыслях была сумятица, а сердце жадно искало ответа на вопрос. Но на какой? Неожиданно на неё падают яркие лучи света. Эти лучи не грели тело, но каким-то образом они грели ей душу. Она находила в них спасение. Но затем вдруг стремительно лучи пропадают и света больше нет, как нет больше и вопроса. По-прежнему неизвестно какого. Снова сумрак. А на сердце осадок в виде чувства вины.

Как правило, ей снились гораздо более понятные и даже приятные сновидения. Зачастую ей снились странствия за кулисами бродвейского театра, где её торопили быстро надеть очередной костюм и выйти на сцену для финального эпизода. Однако, из-за участившихся сновидений с загадочными вспышками, Кэролайн не на шутку озадачилась, выискивая ответы в чертогах разума. Когда очередная попытка разгадать этот ребус не увенчалась успехом, её поневоле начали посещать мысли о том, что ей стоит обратиться к специалисту, ибо дело может быть не столько в содержании снов, сколько в их происхождении. Возможно, из-за долгого пребывания в четырёх стенах её разум стал засоряться ненужной чепухой и ей попросту была необходима умственная перезагрузка.

– Твой мозг пытается тебе подсказать, что нужно перестать сидеть в заточении. – Проговорила Лиз, будто прочла мысли подруги, – Хотя, некоторые люди такого наговорят про значение снов, что даже мурашки по коже!

– Сны – глупая шутка мозга над его владельцем. Не более того! – сказала Кэрол, не до конца веря в собственные слова. Женщина дотянулась рукой до поясницы и стала поглаживать спину, аккуратными движениями делая повороты туловищем, – Мне тяжело спать. Тело затекает, спина ноет, всё чешется.

Кэролайн была прикована к инвалидному креслу более двух лет. Утратив возможность ходить, она утратила и возможность нормально спать. Из-за слабой подвижности её тела и из-за пассивного образа жизни в целом, организм Кэрол был расположен к быстрому утомлению и был уязвим к разным заболеваниям, как это часто бывает у пожилых людей.

– Тебе нужно чаще гулять!

– Ножками по набережной, – саркастично прерывает соседку Кэролайн.

– Гулять можно и на твоём кабриолете, – ехидно с улыбкой парирует Лиззи.

– Чего я там не видела?

Кэрол разворачивает кресло и направляется в ванную. Несколько раз повернув ручки старого крана, и, настроив наконец нужную температуру, она начинает стягивать с себя ночную сорочку. Соседка Лиззи, закончив с лёгкой уборкой спальной комнаты, подходит в ванную помочь своей немощной подруге:

– Может хватит сидеть взаперти? Ты губишь свои годы. Посмотри на себя!

– Ты пришла учить меня как жить? – с недовольством буркнула Кэрол.

Лиззи усаживает подругу в ванную и садится на её край:

– Кэролайн, сколько мы с тобой знакомы? Год-два? Я не знаю, какая ты была до того, как села на свой звездолёт, но могу предположить, что не такой, как сейчас. – Лиззи выдохнула, выдержала паузу и продолжила, – Мне хотелось бы видеть тебя счастливой. А находясь целыми днями в этих четырёх стенах, ты не обретёшь счастья.

Каждый раз, слушая от Лиззи её попытки наладить её жизнь, Кэрол отвечала тишиной в ответ. Так она поступила и в этот раз.

Лишь спустя пятнадцать минут, вернувшись на кухню после принятия душа, Кэрол продолжила беседу с Элизабет:

– Как успехи на работе? – женщина интригующе перевела взгляд с чашки на подругу, – Как на личном?

– Почтальон снова засунул всю почту для третьего этажа ко мне в ящик. Видимо, у него что-то не так со зрением… Или с головой!

– Мы обе знаем, почему он так делает, – ответила сразу Кэрол с улыбкой и, покачивая головой.

– Будь он не ладен, этот Брайс. Стоило мне обменяться с ним парой слов в том кафе, как теперь он всячески меня преследует.

– Сначала были письма со стихами, а теперь чужая почта? – снова улыбнулась Кэрол, – Он весьма оригинален.

– Эти стихи я нашла потом в поисковике. Надо же быть таким наивным! – Лиззи сделала злобный жест кулаком, пытаясь казаться сильной эгалитарной женщиной.

Кэролайн подкатила на коляске к зеркалу, висевшему в коридоре и долго всматривалась в него. Она была весьма эффектной женщиной для своего возраста, пока с ней не случилось несчастье. Кэрол Хант никогда не была обделена мужским вниманием. Её сложно было отнести к числу див и супермоделей, но её скромная, но в то же время чарующая притягательность не оставляла равнодушным очень многих мужчин. В её внешности угадывались как западные, так и европейские корни. Она была симпатичной шатенкой среднего роста, с довольно стройной фигурой и выразительными чертами лица. Свои каштановые волосы она собирала в хвост, а макияжем она давненько не пользовалась. Внешний облик Хант претерпел немало изменений с момента, как она утратила способность ходить. До того, как оказаться прикованной к креслу, она вела яркую и насыщенную жизнь. В её жизни присутствовало всё: слава, любовь, деньги, друзья. Но, как и во многих аналогичных жизненных ситуациях у сотен и тысяч других людей, несчастье влекло за собой пустоту, одиночество и забвение. Это, в свою очередь, отразилось и на её внешности.

Кэрол Хант была довольно известной в своих кругах писательницей. Она писала так называемые авантюрные романы. Критики и публицисты часто сравнивали её романы с творчеством Гюстава Эмара[1 - Гюстав Эмар (13.9.1818—20.6.1883) – французский писатель, автор приключенческих романов, популярнейший представитель французской массовой литературы XIX века.] и Майн Рид[2 - То?мас Майн Рид (4.04.1818—22.10.1883) – английский писатель, автор приключенческих романов и произведений для юношей.], но в современной интерпретации. Однако, в строках юной Хант чувствовалось нечто иное. В её художественно-описательных формах присутствовали невыдуманные эмоции и переживания, что ей некогда довелось испытать. Её манера повествования зацепила чувства и тронула сердца многих, кто некогда на себе испытал горечь отвергнутых чувств и разочарование от собственной немощности выразить все эти чувства словами – простыми и в то же время такими точными и правильными. То, что литературным критикам отдалённо напоминало произведения известных авторов девятнадцатого века, многим казались книгами автора, понимавшего простую человеческую натуру, не приукрашивавшего её естество, знающего её тёмные и слабые стороны. Её творчество принималось на ура бесчисленным количеством домохозяек и ярыми любительницами красочных романтических историй. Как смогла понять Кэрол, её романы читали как правило те, в чей жизни не было ничего кроме насущной серой рутины, где не было места ни великим чувствам, ни красивым поступкам. Но далеко не это являлось главной составляющей её творчества. Книги Кэрол пользовались успехом, ибо в них был голос правды, голос обычной женщины, чья жизнь мало чем отличалась от жизни тех, кто эти книги читал. Хант завоевала признания читателей не сюжетными линиями, а своими суждениями и глубиной своей мысли, своим умением сказать в двух словах о том, о чём думал каждый, но не всякий смог бы сформулировать и целой повестью.

Кэрол не удалось поступить в колледж, как все её одноклассники. И потому, по окончанию школы, ей пришлось сразу устраиваться на работу. Образ её жизни не предоставлял право выбора и, тем более, не предоставлял никаких привилегий. Возможности получить академическое журналистское образование у Кэрол не было, но тяга к этому ремеслу влекла её, и она всерьёз увлеклась этим. Вдохновением для неё были маститые писатели и публицисты. Прекрасно понимая, что миру не нужны ещё одни Эмили Бронте[3 - Э?мили Джейн Бро?нте (30.07.1818—19.12.1848) – английская писательница и поэтесса, средняя из трёх сестёр Бронте. Автор романа «Грозовой перевал», а также ряда стихотворений.], Джейн Остин[4 - Джейн О?стин (16.12.1775—18.07.1817) – английская писательница, провозвестница реализма в британской литературе, сатирик, писала так называемые романы нравов.] или Маргарет Митчелл[5 - Ма?ргарет Ма?нерлин Ми?тчелл (8.11.1900—16.09.1949) – американская писательница, автор романа «Унесённые ветром».], а нужно что-то новое, Хант черпала музу из каждой прочитанной строки, каждой вычитанной реплики, каждому услышанному слову из знаменитых экранизаций. Всё это она варила в своём творческом котле, по индивидуальному рецепту, пока однажды всё же не осмелилась взяться за написание своего первого произведения.

Кэрол не стремилась уподобляться какому-то из любимых авторов. Ей хотелось рассказывать истории. Простые истории: о красоте внешней и красоте, скрытой от глаз, об отталкивающем безобразии и об уродстве, что манило красотой душ, о любви, что разбивало сердца и о ненависти, что сплотила бы заклятых врагов. Хант всецело желала завлечь потенциальных читателей не красноречивым обликом сюжета, но искусным обрамлением повествуемого простыми словами. Будучи приверженцем заурядного повествования и незамысловатых формулировок мыслей, Хант чувствовала себя комфортно в среде обыденных слов и незатейливых словосочетаний, и нарочито исключила эксцентричный писательский манер, которому она так импонировала у своих любимых авторов. Она взращивала в себе писателя, не пытающегося копировать, а стремящегося создать что-то новое. За основу, направляющую её творчество, она решила использовать сюжетные линии, которые могли бы иметь место в жизни любого из потенциальных читателей. Её саму всегда удивительным образом волновали истории обычных людей, чьи судьбы были полны интригующих поворотов. Кэрол решительно затевала и продумывала внутри себя все изгибы событий. Её героями были обычные люди, которых, по сути, волновали обыденные вещи. Изюминка была лишь в грамотности подачи. Лаконичность и житейские страсти. Это было её писательское кредо.