Главным калибром – огонь!

– Да-да, конечно, господин майор, – пошире распахивая дверь, закивал головой старик. – Проходите, пожалуйста, не стесняйтесь.

– Ну, для кого-то я, может, и господин, а для старшего поколения предпочитаю быть товарищем, – неожиданно улыбнулся майор, всем своим видом сразу же располагая потенциального свидетеля к откровенной беседе. – Давайте без официоза – для вас я просто Анатолий. Без Павловича.

– Ну, если без официоза, так без официоза, – бросив на следователя испытующий взгляд, согласился хозяин дома. – Давайте присядем. Вы, полагаю, пришли по делу… Я вас внимательно слушаю, Анатолий.

– Вячеслав Михайлович, скажите, вы знакомы с полковником юстиции Максименко Русланом Ивановичем? – прищурившись, Томилин задал первый вопрос.

– Конечно, Анатолий, я достаточно хорошо знаю полковника Максименко, – подтвердил Михалыч. – С Русланом мы знакомы ещё с советской поры. Полковник иногда посещает меня, если вдруг возникают какие-нибудь вопросы по юридической части. Ну, или, когда меня, старика, подводит здоровье.

– Понятно… А не подскажете, когда в последний раз вы видели полковника Максименко? – рассматривая скромную обстановку гостиной, и одновременно наблюдая за реакцией хозяина дома, майор задал второй вопрос.

– Дайте вспомнить… Совсем недавно было… Да, дня четыре назад Руслан был у меня, чтобы справиться о здоровье, – Михалыч немного прищурился, словно вспоминая подробности того визита. – Я ему сам позвонил и попросил приехать, проведать старика. А что случилось-то? Что с Русланом?

– Дело в том, Вячеслав Михайлович, что полковник бесследно исчез, причём произошло это четыре дня назад, – выдержав некоторую паузу, произнёс Томилин и сразу же перешёл к следующим вопросам. – Во время визита полковника вы не заметили чего-нибудь странного? Например: не было ли за Максименко слежки? Как полковник себя вёл – может, нервничал, или чего-либо опасался?

– Да вроде всё было как всегда, – пожал плечами хозяин дома. – Думаю, что следить за Русланом – себе дороже. Как-никак, он бывший начальник СКМ, а не какая-нибудь канцелярская крыса. Любую слежку Максименко за версту учует, а потом поотрывает бошки тем дуракам… Да и не нервничал Руслан, вёл себя как обычно. Не думаю, что он чего-либо боялся или опасался.

– Хорошо… Значит, ничего необычного не происходило, – задумчиво произнёс гость. – Видите ли, Вячеслав Михайлович, мы сделали билинг сотового полковника на день пропажи и выяснили, что Максименко пробыл у вас в гостях чуть более трёх часов. После чего его сотовый был отключён примерно в полукилометре от вашего дома. Следовательно, вы видели полковника последним. Или одним из последних.

– Руслан подошёл к дому пешком, – наморщив лоб, словно вспоминая подробности, произнёс Михалыч. – Да, я не слышал, чтобы кто-то подъезжал на машине.

– Служебная машина полковника Максименко была найдена в трёхстах метрах отсюда, там, где он её и оставил, – немного подумав, ответил Томилин. – Эксперты не нашли в машине никаких следов присутствия посторонних лиц.

Майор не стал раскрывать факт, что следствие изъяло видео с камер наблюдения ближайших соседей пенсионера. Просмотр видеозаписей выдал результат, позволивший очертить круг поиска вокруг дома Маликова: зайдя к старику, полковник не возвращался обратно к своей машине. Теоретически Максименко мог уйти от пенсионера через задний двор, выйдя на соседнюю улицу. Но при любом раскладе это означало, что старик одним из последних видел полковника.

– Даже не знаю, что вам и сказать, Анатолий, – тяжело вздохнул хозяин дома. – Чаю хотите? Индийский, чёрный, с малиновым вареньем.

– Спасибо, не откажусь, Вячеслав Михайлович, – не стал отнекиваться следователь. – Скажите, а о чём вы разговаривали с полковником.

– Ну, в основном о моих болячках, – суетясь с кружками и ложками, ответил старик. – Потом обсудили текущий политический момент… Кухонные разговоры, как говорили в советское время.

– И как долго вы обсуждали текущий момент? – внимательно следя за движениями Михалыча, улыбнулся майор. – Не пропустили ли в процессе беседы рюмочку чая?

– Увы, нет. Хотя я и предлагал ему продегустировать новую настойку чёрной смородины, – после небольшой паузы произнёс пенсионер. – Руслан пробыл у меня часа два, два с половиной, не более.

– Скажите, полковник ушёл от вас через калитку или задний двор? – продолжал допытывать старика Томилин.

– Знаете, а ведь мне сразу показалось странным, что Руслан ушёл через задний двор, – повозившись с чайником, чашками и ложками, Михалыч водрузил на стол литровую банку варенья. – Хотя, может, он совместил визит ко мне со своими служебными делами.

– Возможно, так оно и было, – согласился следователь, опуская в чай ложку варенья. – Божественно, отличный аромат и вкус. вы сами выращиваете малину?

– Да, на заднем дворе растёт дюжина кустов, – прихлёбывая чаёк, ответил Михалыч. – Варенье тоже сам делаю.

Задавая вопросы на незначительные житейские темы, Томилин всё больше убеждался, что исчезновение его непосредственного начальника каким-то образом связано с сидящим напротив пенсионером. Но как? Начатое следствие сразу же раскопало и проверило всю биографию старика, никак и нигде не связанного ни с чем криминальным.

Два высших инженерных образования, работа в засекреченном КБ, патентные изобретения – всё это никак не вязалось с возможным убийством. Да и не похож Маликов на убийцу. Майор, отдавший следствию почти полтора десятка лет, в 99 процентах случаев нюхом чуял, когда перед ним находился потенциальный преступник. Сейчас же перед Томилиным сидел не сломленный различными проблемами пенсионер, а с радостью живущий дед, занимающийся своими делами, несмотря ни на что… Кстати, а чем он сейчас занимается?

– Вячеслав Михайлович, а, находясь на пенсии, вы продолжаете что-нибудь изобретать? – подумав, следователь перевёл разговор на другую тему.

– Конечно, как без этого. Человек так устроен, что просто обязан думать и изобретать, – старик, похоже, процитировал кого-то из неизвестных следователю мыслителей прошлого. – Я не могу сидеть просто так, сложа руки, не думая, и не воплощая свои задумки.

– Интересно… А у вас есть какая-нибудь мастерская? Можно на неё взглянуть, если не возражаете? – поинтересовался Томилин, решив про себя, что в случае отказа явится через пару часов с ордером на обыск и группой оперативников и экспертов.

– Да, у меня есть, как вы выразились, мастерская, – подтвердил пенсионер. – Хотите взглянуть? Пойдёмте.

Искомое помещение находилось в подвале, напоминая, скорее, целую лабораторию, а не мастерскую. Во всяком случае, термин «мастерская» никак не вязался с тем, что увидел следователь, спустившись вниз. Множество предметов и оборудования, большей частью совершенно незнакомого следователю, блоки компьютеров, ноутбуки, мониторы. Один блок очень походил на башню компа какого-нибудь геймера, помешанного на виртуальной реальности.

Впрочем, основное внимание привлекали не компьютеры, а трёхметровой длины цилиндр, прямо барокамера какая-то, стоявший прямо посередине подвала. От этого цилиндра к компам тянулась масса разноцветных проводов и шлангов, совершенно непонятного назначения. Иногда внутри цилиндра что-то тихо попискивало, скорее всего, какой-то электронный датчик.

– Что это, Вячеслав Михайлович? – указывая на трёхметровую бандуру, спросил майор. – Прямо саркофаг какой-то.

– Пфф, тоже мне саркофаг, – фыркнул пенсионер, направляясь к цилиндру. – Берите выше: сие – вечный двигатель.

Старик нажал какую-то кнопку, откинул вверх один из полукруглых сегментов верхней полусферы, примерно около метра длиной. Сделал приглашающий жест рукой. Томилин помедлил, прежде чем подойти и заглянуть внутрь. В цилиндре находилось нечто похожее, как показалось майору, на паровую турбину, которую он давным-давно видел в музее. Это нечто, вероятно, располагалось по всей длине странного цилиндра, вырабатывая… Электричество? Тепловую энергию? Что-то ещё?

– Я даже не стану спрашивать, как эта штуковина работает, – поднимая глаза на улыбающегося старика, произнёс следователь. – Полагаю, что здесь просто не хватит моих скромных знаний по фундаментальным наукам и вычислительной технике.

– Не скромничайте, Анатолий, – опуская сегмент вниз, улыбнулся Михалыч. – Скажу так: принцип действия данного механизма антинаучен по своей сути, и не до конца понятен даже мне – его создателю.

– А оно вообще работает? – прислушиваясь к попискиванию датчика, с искренним любопытством поинтересовался майор.

– Признаться честно, я ещё не проводил запуска механизма, – старик почему-то запнулся на полуслове. – Мне необходимы кое-какие редкие микросхемы, которые крайне сложно достать на рынке.

Майор Томилин покинул дом Маликова, испытывая странные чувства. Интуиция – а она никогда не подводила следователя – подсказывала, что старик как-то связан с пропажей полковника Максименко. В то же время образ жизни пенсионера, а особенно род его деятельности, говорили, что Маликов вряд ли может навредить своему старому другу. Значит, исчезновение полковника, скорее всего, связано именно с его профессиональной деятельностью. Не исключено, что следствие упустило какие-то ещё неизвестные факты и детали, разрабатывая более лёгкую версию с пенсионером.

Глава 3

– Нет, господа, всё равно я решительно не понимаю, зачем нужно было частично разоружать «Победу», – опустив полупустой стакан с чаем, взволнованно произнёс мичман Беклемишев.

– Вижу, что вы не одиноки в этом непонимании, мичман, – хмыкнул лейтенант Черкасов, старший артиллерийский офицер броненосца «Севастополь», пять минут назад приглашённый коллегами с «Пересвета» к их столу. – Я слышал, что следующим в очереди на малую модернизацию стоит ваш корабль, господа.

Слова Черкасова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Перебивая друг друга, офицеры «Пересвета» дружно засыпали гостя репликами, доказывая тому абсурдность демонтажа части артиллерии с их и без того не очень-то перевооружённого броненосца. С улыбкой выслушивая доводы разошедшихся мичманов, иногда кивая, Черкасов молча прихлёбывал ароматный чай, ожидая, когда у оппонентов иссякнет пыл. Наконец, за столом установилась относительная тишина, взгляды «пересветовцев» скрестились на госте.

– Господа, вы и правы, и не правы одновременно, – отодвинув стакан в сторону, начал старший артиллерист «Севастополя». – Судите сами: погонные шестидюймовки имеют малые углы обстрела и абсолютно не защищены какой-либо бронёй. Снимаемые семидесятипятимиллиметровки нижнего яруса также имеют малые углы обстрела, также не защищены бронёй. Эти орудия годны лишь для отражения минных атак, и не больше. Ни одна их этих пушек не нанесёт каких-нибудь серьёзных повреждений хорошо забронированному противнику. Более того, если придётся вести бой в свежую погоду, они попросту не смогут вести огонь.

– Увы, это горькая правда, господа, и её надо принимать такой, какова она есть на самом деле, – продолжил Черкасов после короткой паузы на глоток чая. – Про орудия более мелких калибров – сорокасемимиллиметровки и тридцатисемимиллиметровые пушки даже говорить как-то неудобно. Современному истребителю снаряды из таких орудий – словно слону дробина, и хорошо, что эту бесполезную мелочь убирают с кораблей эскадры. Любой здравомыслящий командир предпочёл бы отбивать минные атаки парой-тройкой дополнительных шестидюймовок на борт, а не десятком этих «хлопушек».

– А в чём же тогда наша правота, господин лейтенант? – сверкнув взглядом, подал голос один из мичманов.

– Правы вы, господа, в одном – в том, что надо крепко думать, как усилить огневую мощь наших броненосцев, – обведя собеседников взглядом, ответил Черкасов. – К сожалению, «Пересвета» и «Победу» сложно назвать полноценными кораблями линии, ввиду их ослабленного главного калибра. И наличие на них многочисленной малокалиберной артиллерии нисколько не компенсирует данный недостаток.

В этот момент в ресторацию вошли три офицера с «Севастополя», и лейтенант Черкасов откланялся, спеша присоединиться к своим друзьям. Оставшиеся за своим столом мичманы-«пересветовцы» хранили молчание, обдумывая сказанное более старшим товарищем с другого корабля.

Начиная с начала октября, пожалуй, только ленивый не обсуждал и тишком не критиковал приказы и распоряжения наместника. Особенно когда эти неоднозначные решения касались его собственного корабля. Полностью перетянув на свою сторону начальника эскадры, вице-адмирала Старка, генерал-адъютант развил бурную административно-организационную деятельность. В результате полуостров всё больше и больше стал напоминать разворошённый муравейник, почти со всех сторон окружённый водами Жёлтого моря.

Для начала Алексеев выразил своё неудовольствие Стесселем, который имел неосторожность попасться на симуляции болезни. Заявив Фоку о своём недомогании, генерал-лейтенант самоустранился от инспекционной поездки, в которой наместник, по данным Стесселя, не собирался присутствовать самолично. Но Алексеев в последний момент неожиданно передумал, и по пути в Дальний решил завернуть на хребет Волчьи горы, где и застал генералов Белого и Фока с группой офицеров. Отсутствие генерал-лейтенанта по какой-то причине очень сильно обеспокоило наместника, и тот, отложив все дела, возвратился обратно в Порт-Артур.

Так получилось, что один из офицеров свиты генерал-адъютанта сразу же на вокзале столкнулся с лечащим врачом Стесселя, который и знать не знал о болезни своего пациента. Хотя подробностей разговора наместника с лечащим врачом симулирующего генерал-лейтенанта никто не знал – те общались за закрытыми дверями в кабинете железнодорожного начальства, – по крепости вскоре поползли нехорошие слухи. В результате Стессель был вынужден болеть «по-настоящему», практически не выходя из дома. Приказом Алексеева Фок был назначен временно замещающим генерал-лейтенанта по всем служебным делам.