Основы людологического познания

1.Парадигмы, бытие в действительности которых сведено к формам чувствования носителя бытия в возможности. Классический пример – творческая личность, которая творит схему мира, но известна она только своему творцу. Должны пройти многочисленные этапы (доведение до неперсонифицированного круга лиц, система корреспондирования, система снятия противоречий и прочее). Преступник, тот же творческий человек, лишенный творческого начала (за редким исключением). Душевнобольные – это вообще форма уникального бытия в возможности, воплощаемого в таком же уникальном чувствовании окружающего.

2. Парадигма, где реализация бытия в возможности и в действительности носит строго индивидуальный характер, за исключением методов реализации (воплощения). Так, например, бытие в возможности личного плана может быть переведено в реальность, но при этом оставаться понятным и опознаваемым исключительно только для своего создателя (помимо того БВВ, содержание которого усматривается из методов структурирования БВД). При этом познание и восприятие парадигмы не будет возможным до тех пор, пока из самого БВД парадигмы нельзя будет извлечь содержания ее БВД, а в комплексе понимать и воспроизводить весь цикл структурирования бытия (гениальность потому и гениальность, что она неповторима). Другой менее прозаичный пример – это формирование организованной преступности в 20 веке, смена государственных режимов, операции спецслужб.

3. Парадигма, в которой бытие в действительности полностью лишено какого – либо бытия в возможности (предметность, вещность этого мира), за исключением того БВВ, которое было алгоритмом его создания (технология) и того БВВ, которое принято именовать функциональностью (функция в области каких – либо отношений, например, оружие и война). Следует отметить, что это же в полной мере относится и к навыкам.

4. Бытие в действительности известное только одному носителю. Это основание бытия власти. Как правило, такая ситуация возникает у руководства. При этом каждый из тех, кто направляет свои усилия на реализацию БВВ в бытие в действительности не представляет себе цель, либо представляет ее себе в усеченном виде, но сумма данных результатов (достигнутых на каждом конкретном участке в итоге есть бытие в действительности известное и возможно используемое только тем, кто осуществляет контроль и обеспечение деятельности).

5. Ошибочно личное бытие в действительности. Это та область парадигм, в которых люди принимают получаемые чувственные результаты, принимая их за свои собственные (область чувственного всегда лично переживаема, даже в том случае, если это актерская игра). Данный критерий классификации возможен именно благодаря пониманию общественного как суммы достижений индивидуальности и поэтому весьма важен в анализе способности той или иной группы индивидуумов (а иногда и народов) воспроизвести что – либо уникальное и приспособленное к выживанию во временном, пространственно – субъектном континууме.

Дальнейшая классификация видов парадигм в настоящий момент преждевременна. Но это самые общие их типы, которые можно выделить в первом приближении к решению данного вопроса.

Разделять мир не по признакам постфактического прочувствования и переживания, на базисе интуитивного анализа реального, а на основе проникновения в сущность организации социальной материи – вот задача людолога. Методология людологии упрощает последнюю, вводя в оборот (а точнее заимствуя все у того же Стагирита) учение о 4 – х причинах бытия, располагая их в парадигме определенным образом.

Основа 6

Повторимся, в условиях современного общественного развития необходимо формирование такого познания, которое связывало бы воедино противоречия, возникающие в ходе осуществления реализации изолированных форм бытия в возможности, зацикленных на определенные формы бытия.

Тот факт, что мы до сих пор переоцениваем волю человека и приписываем волевому содержанию действия определяющее значение в смысловой нагрузке самого действия, необходимо изолирует каждого человека в среде реализации бытия в возможности относительно чувственного мира, заставляя воспринимать само по себе БВВ через результаты реализации чувственных перцепций. Поскольку сама по себе реализация любого БВВ относительно законченной энтелехии несет в себе потерю самого содержания при участии сознательного элемента (исключение составляет символизм), то у субъекта реализации формируется осадок нереализуемых ожиданий чувственного, по принципу зеркального отражения, как в случае, когда сталкиваешься с ситуацией, которой никак не ожидал. Но, если последнее опять же проходит сквозь форму сознательного восприятия, то формирование осадка «непрочувственности» (назовем его так) происходит за пределами осознания и уходит глубоко вглубь, формируя у субъекта определенный порог чувственного отношения вообще, закладывая основы характера реагирования на участие в той или иной парадигме. Это отражается на качественном уровне реализации, на отношении к формальной причине парадигмы. В итоге это окрашивает человека таким образом, что позволяет его классифицировать по типу реагирования на определенные цикличные ситуации. Последние в свою очередь определялись всецело предметной стороной энтелехии и в период доиндустриального общества проявляли себя в степени достаточной для индивидуализации совокупности тех или иных парадигм по принципу определения последней через структурирующее начало (игру). В современном мире, когда различия нивелируются в связи с тем, что все большее количество людей включено в процесс не приспособления к среде, а преобразования среды, при единстве производства труда (элементы коллективного унифицированного приобщения), акценты индивидуализма смещены в область сознания, в область познания. Если раньше каждая народность, изолированная либо расстоянием, либо враждебностью соседа, ярко отражала в своем быте собственность исключительности БВВ (энтелехия в отрыве от конкретного субъекта и временного анализа), что позволяло по внешним атрибутам человека судить о том в какие парадигмы он включен и уже отсюда прогнозировать его пороги восприятия того или иного содержания бытия в возможности, то сегодня это практически невозможно, за исключением случаев, когда речь идет о субъекте, который является материальной стороной символизма и сам участвует в парадигме перцепции в отношении познающего. Таково, например, расовое восприятие.

Все меньше в современном человеке, и не только во внешнем облике, остается автоматизированного по своей реализации восприятия бытия в возможности. Все большая изоляция привела к терпимости по отношению к представлениям других конфессий, взглядов и т. д. Это в свою очередь лишило заинтересованности в противопоставлении себя тем, кто не несет в себе взгляды подобные взглядам противопоставляющегося. На данном стыке вырабатываются пограничные формы бытия в возможности, которые отличаются устойчивостью к формам участия кого угодно. Появляются, соответственно, и те, кто реализует в рамках самое себя только такое содержание БВВ (космополиты, нигилисты, либералы и т.д.).

В итоге мир чувственного индивидуума, его собственное мироощущение, подкрепленное опытом и формой апробации, все то, на основе чего он может принимать решения в рамках системы «истина – ложь» становится его единственным критерием поведения и основой принятия решений в отношении всего того круга вопросов, с которыми ему приходится сталкиваться во временном континууме, что приводит к еще большей изоляции того БВВ, которым он обладает в силу включенности в те или иные парадигмы.

Итогом является то, что индивидуум даже не пытается донести свое внутренне содержание, именно то, что обеспечивает принятие, по его мнению, истинных решений до окружающих. Более того, данная основа вообще выводится из социально – активной общественной формы существования, начиная восприниматься субъектом как глубоко личное и потому сокровенное. Рождается понятие души, и индивидуальности. При этом удивительным бывает то, что содержание это является зеркальной формой клишированности общественного и поэтому вплоть до тайного, потаенного в части реализации совпадает с тем, что имеется и у ряда других таких же, как он. В общественном бытии это проявляется в таких ситуациях, когда достаточно большая общность людей связана единобытием в рамках достаточного продолжительного времени, при этом каждый из них лишен возможности внешнего проявления своей индивидуальности в предметной деятельности (армия, тюрьма и прочее). В таких условиях люди обнаруживают в процессе общения по душам родственную близость и сходство, хотя в обычной жизни они заняты абсолютно разными формами трудовой деятельности, и не имеют ничего общего кроме страны пребывания и стандарта общих взаимоувязанных для понимания понятий (место жительства, представления о законе и так далее).

То же можно отметить в отношении ситуаций сплоченности перед лицом опасности.

Ранее любой из указанных факторов был предметом объяснения причинности данного явления.

К сегодняшнему моменту истории каждая группа, каждый человек в той или иной степени персонифицированный в данном круге парадигм, уже имеет такое количество бытия в возможности по своему содержания, что какое – либо основание к сплоченности помимо вышеназванных уже невозможно в силу объема содержания бытия в возможности, носителем которого он является. С другой стороны, существуют различные группы людей, потенциальное восприятие которых таково, что они не в силах даже приблизиться к уровню содержания бытия в возможности, включенного в парадигмы реализации той или иной группы субъектов.

Буфером по – прежнему остаются формы игр, парадигмы которых завершаются в рамках самой игры (совпадение формальной и материальной причины в континууме). Все большую популярность приобретают такие формы единобытия как «дружба на час», увеселительные времяпрепровождения и прочее.

Люди перестают воспринимать себе подобного как подобного в рамках организации психической и прочих систем, подчеркивая свою индивидуальность общественностью своего поведения, общественной приемлемостью данного поведения. Все большее значение придается внешней атрибутике, ориентированной именно на общественное признание, а не на группу индивидуальностей, как раньше. Соответственно, приоритеты получают высоко ликвидные материальные ценности, которые не несут в себе смысловой нагрузки, не включены в предметную сторону энтелехии индивидуальности.

Сама цикличность парадигм, обеспечивающая каждому ту или иную социальную приемлемость, не оценивается с точки зрения единой целостности и заданности общественного развития, современное общество потеряло единую направленность. Если ранее, например, такой оборот как «Богоугодное дело» прежде всего отражал то, что все общественное все то, что было под властью общественного, было подчинено церкви, выражавшей интересы Бога, то сегодня этот оборот, как и многие другие смещен в область оборота речи, свидетельствующего о моральной оценке, не более.

Во многом отсюда мифологические представления о государстве и государственном, которые, однако, на сегодняшний момент по своим функциям сведены к обеспечению государством существования всех форм конгломератов парадигм, лишь бы существование в одно и то же время различного рода конгломератов парадигм не означало острого конфликта последних. Данная позиция государства всего лишь копит общественные противоречия, которые являются неизбежным следствием роста информационных технологий, и без того раздувающих творческое начало человеческого. Отсюда при унифицированности общественного в рамках преодоления изолированности, полное разнообразие индивидуалистических мирощущений и миропониманий. Прав каждый, кто смог высказаться относительно своей правоты в публичном порядке. Естественно, что это должно, по идеи, привести в движение механизмы отсеивания, выработанные практикой естественного отбора. Но и этого не происходит в силу того, что современность провозгласила идеи гуманизма и терпимости к различного рода проявлениям человеческого духа. Сегодня многое из того, что несовместимо, существует в одном и том же временном континууме, занимая условное однородное место в пространстве.

Данные постулаты современного общества ко всему прочему так же еще и медиатизированы как положительные и приемлемые, стимулируются как форма отношения, обеспечивающая полноценную реализацию бытия в возможности любого качества и содержания в области действительного.

При этом внешняя терпимость компенсируется индивидуальной изолированностью каждого. Именно поэтому традиции и правила, которые веками зависели от индивидуальной воли одного человека, в рамках реализации одноактового действия, не связанного с внешним контролем (например, гостеприимство как традиция), перестали существовать вовсе.

Современный человек – это человек вечных страхов и катастроф, это уже не часть мира и тем более вселенной. Если ранее утрата данной связи компенсировалась религиозностью, которая в той или иной степени своих представлений о Боге являлась формой буфера, связующего человека и вселенную, то сегодня человек отделен от универсального самосознания стеной научности, требующей специальных навыков и техники познания, приобретаемой опять же в рамках отдельного конгломерат парадигм (обучение).

При таких обстоятельствах человек одинок в возможности своего собственного познания, но в то же время ему в области действительного предоставляются обществом все доказательства могущества и правильности избранной формы организации социальной материи.

В итоге углубление человека в себя, приводит к тому, что и те навыки и способы организации социальной материи, которые он вырабатывает с течением времени так же не получают должной формы корреспондирования, что приводит к утрате связи и преемственности поколений. Появляются существенные различия в области применения одних и тех норм социального общежития, оценки тех или иных форм реального.

Некоторые области это чувствуют заметнее других (например, сфера юриспруденции).

Таким образом, мир сейчас полностью разобщен и десистематизирован с точки зрения структуры БВВ, но при этом создано мета – общее БВВ для форм бытия в действительности данного разобщенного мира. Противоречия в области действительного, как они есть, структурируются как приемлемая форма организации социума, при этом дозволяется все.

В таком виде система самоотрицает себя, так как перестает быть той формой организации, в которой каждый элемент зависит от другого элемента в одинаковой степени и представляет собой необходимое для всей системы в целом.

Появляется новая система, которая только тем и занята, что обеспечивает существование мира в отсутствии системы мира. Это переговоры, вечное компромиссное решение, вечная пропаганда и латание дыр.

Человека включают в игры самого различного порядка. Он следит за экономическими курсами, за политической обстановкой и прочее, при этом зачастую бывает неспособен объяснить само происхождение этих слов и их этимологию.

Государства – реформаторы ищут вечного пути развития и придумывают способы удержать экономическую обстановку в том или ином русле и т. д. и т. п. Все это заставляет индивидуума все больше и больше удаляться от окружающего в области, как действительного, так и возможного. С той лишь разницей, что в области бытия есть механизм, а в области мысли есть только последствия реализации механизмов, сформированных областью действительного.

Соответственно, создание такой формы познания, которая смогла бы обеспечивать информационный обмен не только на уровне способов построения самого общения по принципу структурирования типов и методов (язык), но и на уровне передачи полных объемов бытия в возможности, позволит устранить наслоения мета – представлений о мире как в области представлений о едином объекте, так и по кругу субъектов (вплоть до устранения противоречий национального характера).

В принципе, это и является задачей такой методологии как людология.

Основа 7

Мир человека выраженный в формулах удобен и прост. Открытие формулы атома социума (парадигмы бытия) сравнимо с изобретением букв. Нам предстоит еще вычленить законы этой новой письменности и научиться читать ее, но в общем задача ясна – построить модифицированность мира.

Бытие, существующее именно в парадигме, – просто по своему пониманию и утрачивает метафизическую свойственность маленького звена в общей цепи Мира. Человеку свойственно верить в то, что помимо его бытия существует нечто, не связанное с ним, но с одинаковой необходимостью довлеющее над ходом обстоятельств (Бог, справедливость, государство, судьба и пр.). Общая подчиненность мифу Идеи гармоничности и разумности заставляет человека не видеть того, что находится рядом с ним как ключ к познанию мироздания, мира и главное самое себя.

Ничего нет из области данных представлений, они порок и вранье свойственности конструкта человеческого. Это излишки бытия как человека. Ни одно бытие не существует вне перцепции человека, человек везде есть движущая причина бытия, даже в том случае, если парадигма сводится к односторонней перцепции предметов (основа популярности гуманизма).

Почему же мы говорим об игре? Именно об игре и почему данную методологию, уходящую в истоки зарождения Западного типа рассуждения, мы связываем с игрой. Игра это то, что отвечает за различие, она есть то, что организовывает материю в форму настолько точно и уверенно, что невозможно воссоздать рецептуру вербальным образом, только включившись в сам процесс реализации БВВ в БВД. Заочность жизни невозможна. Формообразуется не только идеальное в реальном, но и сама движущая причина и целевая и все преобразовывается в рамках игрового начала. В области человеческого все возможно, если это поддерживаемо не только одним человеком. Возможность волевого преобразования социума, открытая с эпохой революций, еще не до конца осознанна как свойственность человеческого. Мы еще не осознаем свое время как плод деятельности демиургов. С ужасом я иногда понимаю, что грозит нам именно сегодня, при таких возможностях индивидуальности, никогда еще человек не был так всесилен в области собственности определения судьбы. Слава Богу, что пока еще действуют механизмы стадности и инертности общественного, ужесточенные и усиленные репрессивностью аппарата государственного принуждения.

Основа 8

Людологическая формула состоит из последовательной связи ячеек (парадигм бытия). Формулы делятся на множество подвидов, но все они с успехом могут быть классифицированы.

Простой вид: V – D=D1. Это означает, что при реализации бытия в возможности (V) в действительность (D) формируется самостоятельное бытие (D1). Пример: субъект пишет слово «мрамор» это и есть связка V – D, где бытие в возможности (представление о том, что есть мрамор, как пишется это слово) переходит в действительность (ручка, перо, чернила, движение ручки по бумаге), в тот момент, когда это слово дописано, бытие в возможности реализовано в действительность, но еще неразрывно связано с процессом осуществления (написания), а тот момент, когда перо оторвано от бумаги это уже ставшее, самостоятельное конкретное бытие в действительности, отделенное от своего осуществления (D1), переведенное из общего в частное. Пока есть становление —нет ставшего, когда есть ставшее нет становления. С момента своей реализации бытие сохраняет в себе бытие в возможности лишь в той мере, в какой оно было задействовано в парадигме реализации. Бытие представлено оторванным от своего идеального содержания, но увязано с ним в своем генезисе. И сам генезис может быть повторен множество раз, это ключ к формированию социального, а бытие, порожденное парадигмой – представлено в рамках «здесь и сейчас» и является единичным, индивидуализированным. Поэтому мир представлен как совокупность продуктов реализации, процессов реализации и носителей БВВ, стремящегося к своей реализации. Любое БВВ стремится к воплощению в чувственном, стремится быть парадигмой.

Людология потому называется людологией, что процесс воплощения в действительность возможности связывается с игрой. То, благодаря чему материя (бытие в возможности), это нестабильное противоположное самое себе начало, нечто кипящее и бурлящее, переводится в канонизированность и унифицированность чувственного. Именно благодаря этому животному началу (игре), тому, что мы одинаковы в предельности чувствуемого, мы можем различаться в области возможного. То животное, присущее всем без исключения организмам, наделенным нервной системой и то, что мы называем игрою, позволяет индивидууму организовывать в отношении себя мир, и наоборот, мир организовывается в отношении человека так же благодаря игре. Для детей этот тезис не требует доказывания, для мира взрослого (если вообще уместно использование данного понятия в области суждения о субъекте познания) он открывается в самых тяжелых и самых высших проявлениях того, что именуется жизнью.

К такому выводу приходишь с необходимостью, когда анализируешь структурирование бытия в социуме. Любой процесс реализации с точки зрения первичности для субъекта реализации (если он не предметная сторона энтелехии) является игровым. Легкость и азартность, напряжение игры спадают в зависимости от количества повторов в реализации. Но если что – то радует постоянно, то следует говорить о том, что попалась та связка, та парадигма бытия, которая в достаточной степени уравновешена в отношении бытия в возможности к действительности. С этой точки зрения знание меры действительно одно из самых важных знаний в мире.

Чем стабильнее переход возможности в действительность (энтелехия), тем менее этот переход становится игрой. Игры в чистом виде составляют невероятно низкий процент от общего количества переходов возможности в действительность. В этом прелесть организации общества. Там, где есть изменение, там, где есть вообще изменчивость всегда обнаруживается игра. Игры выступают как то, что противостоит в переходе обычности, как относительно самого субъекта познания, так и относительно содержательного в переходе. Именно поэтому лукавство, обманность присущи игре. Это всегда переход, сопряженный с ожиданием принятия или непринятия результата реализации. Если попытаться лишить энтелехию этого элемента, то переход будет обречен на провал, так как он теряет свое целевое предназначение. Изолированное бытие в социуме невозможно. Любая парадигма увязана с остальными таким образом, что каждый ее элемент может быть в той или иной степени доступен и воспроизведен. Количественный критерий здесь является так же и качественным, ибо именно от популярности той или иной структуры парадигм зависит ее качественная характеристика (общественное, личное, индивидуальное, внеличное и прочее).

Именно благодаря этому алеантность (alea – игральная кость), напряженность, перехода возможности в действительность убывает в зависимости от количества переходов возможного в действительное. Игра имманентна переходу. Первичный переход – всегда игра. Но когда неразрешимые противоречия «возможности» сняты, когда заранее известен результат, или же существует некоторая уверенность, что исполнение определенных условий с необходимостью приведет к определенному результату, появляется то, что именуется деятельностью (и первая ее форма – ритуал). И это уже не связано с игрою, это уже алгоритм, трудовая функция и прочее. Именно это отличает молодежь от старости, любителя от профессионала, любовь от секса, жизнь от смерти.

Старинная поговорка гласит – похороны бываю только один раз – поэтому они должны быть торжественными.

В чем же необходимость людологической методологии? Прежде всего, она позволяет по – новому относиться к миру. Не как к чему – то данному и закрепленному раз и навсегда, а как к полю значений, видоизменение которых естественно и необходимо. Она позволяет узреть существование общих понятий, провести черту между их реальной реализацией и организацией прикрытия других парадигм (своего рода химический анализ). Людология необходима каждому, кто желает отличать золото бытия от примитивных подделок. Поэтому быть людологом – это, прежде всего, представлять себе устройство мира, как корзину потребителя в супермаркете – выбираешь то, что тебе нравится, зная где и что находится. Людология отнюдь не пропагандирует отстраненный modus vivendi, как это делали философы, наоборот принцип ludo ergo sum является здесь главенствующим. Человек там становится самостоятельным, где он понимает что играет; как говорил Карл Ясперс, человек отличается от животного тем, что знает о своем существовании. Управлять жизнью можно только в том случае, если понимаешь ее игровую основу, степень ее детализированности в той или иной игре.

Это и есть социальная нагрузка людологии – возможность управления миром в той части, в какой он тебе сопоставлен и касается тебя. В сущности, любая конструкция теории, доведенная в своей объемности до предельных основ бытия никогда не предполагала практической верификации и возможности структурирования самое себя силами субъектов, осуществляющих перцепцию данной теории. Людология, предоставляя общий алгоритм мира, предполагает для каждого право структурировать свою жизнь таким образом, чтобы она была уникальным продуктом осознанного планирования бытия, шедевром индивидуального.

Основа 9

Ярчайшей характеристикой бытия в возможности является его противоречивость. Бытие в возможности в том виде, как его характеризовал Стагирит, отличается тем, что в возможности противоречия кажутся одинаково истинными. И только в области реализации в действительное они снимаются. Следует отметить, что эта характеристика возможности в ее абсолютном содержании носит безусловно априорный характер. То есть имеется в виду та ситуации бытия в возможности, когда субъект бытия в возможности ранее не сталкивался с подобным. Имеется в виду либо личная область опыта (например, мысли о женщине: полюбит – не полюбит, мысли о поединке: выиграю не выиграю, судебный процесс: осудят – не осудят и пр.), либо проблема внечувственного плана, отличающаяся высокой степенью абстракции (например, мысли о Боге: поможет – не поможет, мысль об общих недосягаемых формах социального бытия, но точно существующих в области единого временного континуума). Это наиболее простые формы, которые можно назвать полярными противоречиями экзистенциального плана. Именно их имел в виду Стагирит, когда говорил о том, что в одном и том же месте, в одно и то же время не могут существовать две вещи взаимоисключающие друг друга. Здесь бытие в возможности непосредственно связано с человеком как с субъектом, элементом движущей причины парадигмы бытия. Именно благодаря ему и для него имеет значение качественность бытия в действительности. Движущая причина имеет определенное целеполагание, которое именно ею и определяется, поскольку сама целевая причина (бытие в возможности) уже самоценна и конечной целью здесь выступает именно реализация в действительность.