Пока Париж спал

– Когда? Сейчас? Мне нравится просто сидеть здесь с тобой. – Я положила голову ему на плечо.

– Давай потанцуем!

Он вскочил и потянул меня за собой.

Я уронила сыр на скамейку.

– Что? – Я засмеялась. – Прямо здесь?

– Да, прямо здесь.

Он положил одну руку мне на талию, а другой взял мою ладонь и поцеловал.

– Не потанцуете ли вы со мной, мадемуазель?

– С большим удовольствием, месье.

Я широко улыбнулась.

Он кружил меня, стоя на своей здоровой ноге и напевая мелодию, которую я не знала. Постепенно мы двигались все медленнее и медленнее, и я прижалась лицом к его груди.

– Шарлотта, – прошептал он мне так, что у меня по шее пробежали мурашки.

– Ммм, – протянула я.

– Эти моменты для меня очень важны.

Я погладила его спину и прижалась к нему еще сильнее.

– Когда мне грустно и я спрашиваю себя, когда закончится эта чертова война, я думаю о тебе и тут же чувствую… Это дарит мне надежду, поднимает мне настроение.

Он поцеловал меня в макушку. Затем обхватил рукой мою шею и притянул к себе. Его губы нашли мои, его язык скользнул по ним, раздвигая их. Я почувствовала, как учащается его дыхание, когда наши тела прижались друг к другу.

Кто-то похлопал меня по плечу, и я подпрыгнула от испуга. Я обернулась.

– Документы! – на меня уставился жандарм.

Пока я копалась у себя в сумке, другой жандарм оттолкнул Жан-Люка в сторону.

– Живее!

Он постукивал дубинкой по ладони. Я протянула свои документы дрожащими руками.

Он выхватил их и стал читать. Затем он посмотрел на меня, его глаза блеснули в темноте.

– Тебе не следовало бы шататься по улицам и вести себя как шлюха.

Я не знала, что ответить.

– Я мог бы отправить тебя на допрос. Хочешь переубедить меня?

Я не знала, что сказать в свою защиту. Просто беспомощно посмотрела на Жан-Люка. Он о чем-то оживлённо разговаривал с другим жандармом.

– Ну, переубеди меня!

– Еще… еще не наступил комендантский час.

– Ха, – он засмеялся, – еще нет. Так что поторопись-ка домой, Золушка. Беги домой.

Он отдал мне документы.

Я повернулась к Жан-Люку, но не могла поймать его взгляд в темноте, а он все еще говорил с жандармом. Я замешкалась.

– Иди домой, Золушка, не жди своего принца.

Злобная улыбка жандарма меня пугала.

– Ну! Пошла домой! Живо!

Я пошла прочь, чувствуя, как кровь пульсирует у меня в жилах. Я не посмела обернуться. Что они сделают с Жан-Люком? Я повторяла себе, что это просто жандармы. Они же не работают на гестапо. Что они могут сделать, если он ничего не нарушил? Конечно, они не могут арестовать его за поцелуи. Я пыталась убедить себя, что все будет в порядке. Что он вернется за мной. Но в те дни ни в чем нельзя было быть уверенным.

По пути домой я снова зашла в церковь и зажгла свечу, молясь о том, чтобы его отпустили и мы вновь могли увидеться.

Глава 18

Жан-Люк

Париж, 22 апреля 1944 года

Дай слабому человеку немного власти, и он обязательно начнет ею злоупотреблять. Жандармы были лучшим тому примером. Жан-Люк обрадовался, когда увидел, что Шарлотта уходит, но теперь ему предстояло разбираться с ними. И хотя у них не было никаких оснований, чтобы арестовать его, он знал, что они направят против него те немногие полномочия, что у них имелись.

– Недостойное поведение!

Жандарм, который задержал его, засмеялся.

– Если бы мы дали им еще пять минут, то могли бы их арестовать за это!

Жан-Люк достал пачку сигарет «Житан» из кармана брюк и предложил говорящему.

– О, если бы мне повезло, возможно, вы бы могли задержать меня за это. Но это ведь Франция! Наш долг – чтить женщин.

Атмосфера тут же поменялась. Жандарм засмеялся и достал сигарету. Жан-Люк предложил пачку второму, а затем прикурил им обоим своей серебряной зажигалкой, которая досталась ему от отца. Затем, чтобы скрепить негласный братский договор, он вытащил сигарету и для себя.

– Вы же не можете арестовать мужчину только за то, что он немного повеселился? Я только что вышел из госпиталя. Получил травму ноги и лица.

Он потрогал свой шрам.

– Она была моей медсестрой.