Аудиокнига Книга формы и пустоты

Этот роман, на первый взгляд, может показаться несколько странным. История о потере и преодолении, о депрессии и психических заболеваниях, о друзьях, и, конечно же, о книгах. Именно книга рассказывает нам эту историю, и книги играют в нем не последнюю роль. Но это также роман, который охватывает много других тем и дает нам столько же поводов для размышлений.В год, когда Бенни исполняется 12 лет, умирает его отец. Это событие кардинально изменило не только его жизнь, но и жизнь его матери.Аннабель и Бенни убиты горем, и хотя она очень любит Бенни, и старается сделать для него все возможное, мать и сын начинают не только отдаляться друг от друга, но и впадать в депрессию.Аннабель, чья карьера рушится на глазах, заглушает свою боль перееданием и покупкой ненужных вещей. Она работает на дому, курируя информационные статьи для медиа-компании, погружаясь в самые страшные новости в мире, в то время как вокруг нее громоздятся мешки с мусором и коробки с онлайн-заказами.Комната Бенни - клетка одиночества. Чувствительный мальчик начинает слышать, как неодушевленные предметы разговаривают с ним, их голоса загромождают его сознание, что в итоге приводит его в психиатрическую больницу. Его утешением становится публичная библиотека - единственное место, где он находит успокоение.Есть еще один важный персонаж – Книга, которая рассказывает историю Бенни, перемежая ее краткими комментариями мальчика. Книга обладает всеведением, от которого Бенни отталкивается. Она рассказывает части истории Бенни, которыми он не хочет делиться, и Бенни считает, что книга заставляет его совершать поступки, к которым он относится неоднозначно, хотя книга настаивает, что это не так.Темы любви, семьи, горя, психического здоровья затрагиваются автором с большим состраданием. По ходу повествования автор рисует убедительный портрет того, как на наши межличностные отношения влияют на то, какое значение мы придаем материальным ценностям, и какой беспорядок допускаем в свою жизнь. Наша неспособность постичь "непостоянство формы и пустоту всех вещей" часто стоит нам человеческих связей.Временами этот роман читается как ода книгам, чтению, писательству, убежищу и утешению, которое можно найти в словах, особенно когда нет человека, который мог бы обеспечить комфорт, надежный приют для души. В других случаях это история приключений, а также история любви. Материнской любви, первой любви юноши.
Временами это душераздирающая история, временами - исцеляющая.Эту книгу трудно рецензировать, поскольку в ней так много всего, что трудно описать в рамках одного отзыва, но это интересный опыт чтения, который заставил меня не только участвовать, но и думать на протяжении всей книги - книга, влияние которой лучше всего ощущается при чтении, а не при описании.

Любой порядок - это поддержание крайне неустойчивого равновесия.
Вальтер Беньямин "Я распаковываю свою библиотеку"Вы прочтете и полюбите этот роман, а если уже научились слушать аудиокниги, и если знакомы с "Моя рыба будет жить" - просто не сможете иначе. Потому что эту книгу американской писательницы японского происхождения тоже читает Игорь Князев, чье исполнение "Рыбы..." подняло для меня однажды его авторитет на недосягаемую высоту.Рут Озеки пишет медленно. Эта книга о мальчике Бенни, в чьих жилах японская кровь смешалась с корейской, а в измученной голове звучат голоса вещей, и о его маме, которая вещами пытается заполнить зияющую пустоту внутри - эта книга взяла у нее восемь лет. И тотчас получила Женскую премию за художественную литературу, одну из самых престижных литературных наград Соединеного Королевства. В денежном выражении 30 000 фунтов, ровно та сумма. за которую писательница продала права на свой первый роман, но это к слову, а о женской премии в женский день грех не упомянуть.Герои "Книги формы и пустоты" простые люди, даже, как бы поделикатней выразиться - сильно простые. На общественной и финансовой лестницах занимают нижние ступени, словно бы являя эталонный образец "от противного" к цвету американской социальной иерархии, белым протестантам англосаксам. И это. пожалуй, единственный параметр, по которому к ним можно применить эталонность. Не блещут умом, красотой или особыми талантами, не отличаются душевными качествами. Скажу больше, они бедняки с серьезными психологическими и психиатрическими проблемами.Как-то не очень про таких читать, нет? А вот тут все зависит от рассказчицы, Озеки прекрасная. Да и не думалось ни о чем таком, когда Кэнджи встретил Аннабель. Он кларнетист, мечтающий о карьере (а какой музыкант не видит себя Бенни Гудменом?), но пока играет на свадьбах, похоронах, бар-мицвах. Она мелкая сошка в информационном агентстве, одна из "леди-ножниц", которые находят подходящие для публикации истории и приводят в приемлемый вид. Любит петь, и это неплохо у нее получается, раз спела, когда пятничным вечером сидела с подругами в кафе, так они познакомились. Оба бедны как церковные мыши, оба без родителей и без образования, но жизнь впереди долгая и прекрасная и у них родился малыш Бенни.Бенни, названный в честь Гудмена, которому отец подарил ночник в виде лунного глобуса, и рождение которого не сделало отца более дисциплинированным, а его жизнь упорядоченной. Так или иначе, он погиб, нелепой смертью и совсем молодым - попросту раздавлен грузовиком, везшим цыплят, в паре метров от калитки дома, где жил с женой и сыном, потому что надрался после очередного выступления и отрубился прямо посреди дороги. Оставил Аннабель и Бенни Оу противостоять жизни без себя, к чему они оказались не готовы.Мальчик вскоре начнет слышать голоса вещей, и это окажется совсем не так прикольно, как печка или яблонька. которые обращаются к героине волшебной сказки с просьбой вынуть пирожки или отрясти яблочки. И без бонусов за хорошее поведение. А вот вообразите себе стекло в учебном классе, в которое врезалась, разбившись. маленькая птичка, и это стекло принимается рыдать. что не хотело быть убийцей, когда было песком на речном берегу, и такие же птички прыгали по нему. Рыдает так громко, что заглушает все, что говорит учитель. Или ножницы, на уроке труда, которые твердят, не терпящим возражений стальным голосом: "Воткни мои лезвия в ногу!" Шизофрения? Да, похоже, что так.Мама не могла бы избавить его от этого, даже если бы была богата и благополучна, но Аннабель Оу, толстуха, махнувшая на себя после смерти мужа рукой, первый кандидат на сокращение на работе, того гляди лишится медстраховки, и значит не сможет оплатить пребывание сына в клинике. Она и хотела бы быть идеальной матерью, да как-то сама потерялась в этой жизни. Единственное, что приносит ей радость - зайти в благотворительный магазин и купить какую-нибудь вещицу. Две, три, пять милых уютных потертых, вещей, заряженных теплом чьей-то взаимной нежности. Покупала бы и новое,и в дорогих магазинах, да не на что. Вы уже поняли, что Аннабель пала жертвой синдрома накопительства?Собственно, "Книга формы и пустоты" порой кажется литературным аналогом невероятно захламленного дома, и ты думаешь, что слишком уж много всего стащено сюда автором. и сократить ее на треть, а лучше, наполовину, было бы идеально. Но на самом деле, всякое слово здесь на своем месте, а прием овеществления слов, как никакой другой способствует тому, что начинаешь ощущать себя внутри нагромождения бесполезных терриконов вещного мира, которым люди ограждают себя от других людей, которым подчиняют свое существование, голоса которых становятся громче человеческих и Божьего голосов.Отличная книга. Легкой я бы ее не назвала, но классная. И светлая, невзирая.

Человек и книга, книжный ребенок, книга в книге, книга как вещь, человек и вещи, наконец, захламление как болезнь души и расхламление как духовная практика — темы-маячки, которые привлекли мое внимание к этой книге.Вышла она в этом году, новинки я читаю нечасто, даю им отлежаться, но это знакомство с новым автором можно назвать удачным. Роман оставил беспокойное, тревожное послевкусие. Симпатию к несуразным персонажам. Мысли, к которым возвращаешься, чтобы додумать.Мальчик
Дитя двух культур, западной и восточной, сын музыканта — что же удивительного в том, что такой ребенок наделен особым слухом, необычным даром. Удивляет тупость и косность системы, которая сразу навешивает на него ярлык психбольного.В первобытном обществе ребенка, склонного к уединению и слышащего голоса вещей, отвели бы к шаману, который научил бы его, как с этим жить, и начал бы воспитывать себе преемника.В современном мире человека сразу запирают в психушку. Врачи искренне пытаются помочь ему перестать слышать какие бы то ни было звуки в своей душе.Мальчику повезло: он повстречал в библиотеке старого поэта, который объяснил, что голоса надо не гнать и глушить, а записывать.«Он говорит, что я сверхчувствителен и обладаю сверхъестественным слухом, поэтому я могу слышать голоса, и мне просто нужно найти свой собственный голос и с его помощью выразить себя».«А как ты думаешь, откуда берутся стихи? Все вокруг нас имеет свой голос, юный школьник! Но только поэты и пророки, святые и философы имеют способность слышать».Книги
Итак, с первых строк ясно, что это история о том, как рождается писатель. Поэтому здесь не одна книга, а великое множество. Та, которую мы читаем. Те, что составляют лабиринты девятиэтажной библиотеки, где ГГ скрывается от школы. Наконец, та, которую должен написать мальчик, книга о нем, книга, которая ведет его, говорит с ним, руководит, спасает, ворчит.Эта книга пишется по ходу той, что мы читаем, перебивает ее и сливается с ней. Именно она показывает эпизоды семейной истории мальчика, которых сам он знать не может. Этой книге известно, что она — книга, а мы — читатели, и она обращается и к нам, считая, что ей есть что сказать. Она бывает многословна, утомительна и велеречива, так что порой ее хочется заткнуть. А иногда, наоборот, перечитать.«Странно видеть книгу в книге, правда? Но ничего странного тут нет. Книги ведь любят друг друга. Между нами существует взаимопонимание. Можно даже сказать, что мы все связаны некой родственной связью, которая простирается, как ризоматическая сеть, под человеческим сознанием и связывает мир мыслей воедино. Представьте нас в виде мицелия, огромной подсознательной грибницы под лесной подстилкой, где каждая книга – плодоносящее тело. Мы, как грибы, коллективисты. Мы говорим о себе: мы, наш, нас. Поскольку мы все связаны, мы постоянно общаемся: соглашаемся, не соглашаемся, сплетничаем о других книгах, цитируем и ссылаемся друг на друга – и у нас тоже есть свои предпочтения и предубеждения. Конечно, есть! Предубеждений на библиотечных полках предостаточно. Научные тома пренебрежительно относятся к коммерческим изданиям. Литературные романы смотрят свысока на любовные романы и криминальное чтиво, а есть такие жанры, к которым относятся с презрением практически все остальные, например, к руководствам по саморазвитию». Приведу еще фрагменты, которые не только демонстрируют уровень этой прозы и тон, который они задают всему роману, но и, возможно, помогут решить, читать эту книгу или не читать.«Первые слова в книге чрезвычайно много значат. Когда читатель открывает первую страницу и читает эти самые первые слова – это момент встречи, это как первый взгляд в глаза у людей или прикосновение к руке. Мы его тоже чувствуем. Правда, у книг нет глаз или рук, но если книга и читатель предназначены друг для друга, они оба мгновенно это понимают».«Книги для вас были всего лишь этапом, кратким выражением вашего инструментализма, мимолетным увлечением. Наши тела были удобными инструментами, которыми вы пользовались, пока не появилось следующее новомодное устройство. В конце концов, мы были просто одной из созданных вами вещей, не лучше и не хуже молотка».«Читатель – это не пассивное вместилище содержания книги. Нисколько. Вы – наши соратники, наши заговорщики, вдыхающие в нас новую жизнь. А поскольку каждый читатель уникален, каждый из вас придает каждой из нас новый смысл, независимо от того, что написано на наших страницах. Таким образом, одна книга, когда ее читают разные читатели, становится разными книгами, постоянно меняющимся набором книг, который волной течет по человеческому сознанию».Книга в книге — прием столь же древний, как и сама книга, но каждый автор использует его по-своему. Здесь он органичен и более чем оправдан. К нему постепенно привыкаешь.Вещи
В роман включена еще одна книга — буквально прыгнувшая с магазинной полки к маме мальчика Анабель, которая захламила дом настолько, что ее собираются оттуда выселить и лишить родительских прав. Ее жилье изнутри выглядит как в телешоу «Генеральная уборка» и «В плену ненужных вещей».Эта книга в книге №2 имеет название — «Чистая магия» и (вымышленного) автора — японку Айкон. У многих читателей сразу всплывет в памяти бестселлер Мари Кондо «Магическая уборка». То, что автор делает Айкон монахиней, подчеркивает отношение к этой деятельности как к духовной практике и служению (Айкон, как и Мари Кондо, проводит телешоу и дает консультации, помогая страждущим и вручную разгребая чужие завалы). Полное название книги: «Чистая магия: древнее искусство дзен поможет вам избавиться от беспорядка и революционно преобразить свою жизнь».Фрагменты «Чистой магии» мне также любопытно было перечитать, уже вне контекста романа. Как и размышления самой Айкон, которая встречается со своей «паствой» в поездке по Америке и начинает сомневаться в необходимости «революционного преображения».«Почему женщины, как бы усердно они ни работали, не могут унять в душе ноющий страх, что сделано недостаточно, что они отстают, что они могут и должны быть лучше? Неудивительно, что они жаждут узнать простые и четкие правила, как следует складывать футболки, растить детей, управлять карьерой, прожить жизнь. Им хочется верить, что есть правильный путь и есть неправильный – ведь так и должно быть! Ведь если есть правильный путь, тогда его можно найти, а если они найдут его и выучат правила, тогда все в их жизни встанет на свои места и они будут счастливы! Какое заблуждение. Может быть, «Чистая магия» просто подпитывает это заблуждение? Создает еще один ложный стандарт бессмысленного совершенства?»Вот так, пророков тоже терзают сомнения, их книги — не эталон мудрости, никакое знание не окончательно.Интересна скрытая полемика со сложившимся взглядом на склонность к захламлению как на моральный и психический изъян. Захламитель не всегда бывает виноват. Жизнь сложнее схем и правил. Анабель, работающая удаленно, вынуждена по требованию руководства хранить дома штабеля периодики (она работает с новостями) и компьютерных дисков. Дом превращается в склад, забитый мешками с мусором, но это не ее выбор.Еще один, более тонкий момент: если у Айкон та же фишка, что и у Мари Кондо — определять значимость вещей по той радости, которую они доставляют владельцу, то Рут Озеки убедительно и поэтично описывает, какую радость дарит Анабель ее коллекция снежных шаров, какое утешение и успокоение приносит она женщине, мир которой рушится: муж погиб, ребенок болен, с работы увольняют.«У нее были и другие коллекции: старинные игрушки, книги, бутылки и открытки, каждая со своей историей».«Это не хлам… Это моя жизнь».И что, это всё тоже на помойку? Кто определит ту грань, где «радость» превращается в «зло»? Авторитетный гуру из-за океана?Коллекционирование и минимализм — отдельная тема, и я пока не встречала другой книги с попыткой ее осмыслить.И тут на сцену выходит книга в книге №3 — великолепное эссе (реального) писателя Вальтера Беньямина «Я распаковываю свою библиотеку», которое в романе обильно цитируется и обыгрывается (и да, его стоит прочитать тем, кто еще не читал).Беньямин исследует закоулки души собирателя книг и делится мыслями о том, что «в жизни коллекционера существует диалектическое противоречие между полюсами порядка и беспорядка», и о том, что «Собственность – это самые интимные отношения, которые только могут быть у человека с вещами. Не они в нем обретают жизнь, а он сам живет в них».Человек и вещи и в этом эссе, и в книге Айкон, и в романе Рут Озеки — философская проблема планетарного масштаба. Вопросов здесь много:«Что придает вещам такую колдовскую силу и есть ли предел жажде приобретательства?»«Существует ли точка насыщения, при которой американскому потребителю станет «достаточно» – и рынок постигнет крах?»«Как можно быть художником, не делая никаких вещей?»«Если все, что вы считаете своим – ваши вещи, ваша жизнь, – может быть сметено в одно мгновение, вы должны спросить себя: что в этом мире реально?»Ответы спорные, печальные, нелогичные.«– Я думал, что прогресс – это хорошо.
– Ну, может быть, и нет, если он только и делает, что копит хлам и не дает тебе ничего исправить».«Мы неотделимы друг от друга. Мы – это наша планета, и мы должны любить ее полностью. Мы должны полюбить наш мусор, наше загрязнение, наши отходы. Мы должны любить нашу транс-землю, нашу транс-планету, во всех ее переменчивых бедствиях».Знакомство с автором продолжу. По-хорошему странная, необычная, нешаблонная история.«Я устанавливаю связи между вещами. Это примерно как историю рассказывать».Дополнительный плюс: есть аудиокнига, которую (как всегда, замечательно) начитал Игорь Князев.

Злоключения представителей семьи Оу начались с того, что отца семейства, валявшегося в переулке под кайфом, раздавил грузовик с цыплятами. Пока супруга покойного, Аннабель, пытается заполнить образовавшуюся внутри пустоту, притаскивая в арендованную квартирку всё новые и новые ненужные вещи, её сын Бенни потихонечку сходит с ума. Мальчик слышит, как предметы говорят с ним: стекло с грустью рассказывает о тех временах, когда оно было песком, дешёвые плюшевые игрушки вспоминают, как были созданы на фабрике измученными детьми, а ножницы велят поскорее воткнуть их в кого-нибудь. Как ни странно, комфортное и безопасное пространство Бенни находит в публичной библиотеке, среди множества чужих историй.Последние два романа, «Моя рыба будет жить» и «Книга формы и пустоты», Рут Озеки написала уже находясь в сане дзен-буддистского священника. Не хочется преуменьшать талант Озеки как сочинителя, но главное достоинство её книг – чувство умиротворения и любовь к жизни, которые обволакивают читателя, просачиваясь в каждую клеточку его тела, о каких бы ужасах в этот момент не шла речь в сюжете. Даже шизоаффективное расстройства у подростка у Озеки подано с налётом магического реализма, из-за чего главным вопросом становится не «как от этого избавиться?», а «как с этим жить?».Читая историю Бенни, рассказанную голосом бумажной книги, постоянно натыкаешься на раскиданные по тексту разного уровня литературные отсылки. В «Книге формы и пустоты» Хорхе Луис Борхес идёт рука об руку с Мари Кондо, Джонатан Сафран Фоер подмигивает Филипу Пулману, а Морис Метерлинк, Вальтер Беньямин и Славой Жижек и вовсе оказываются в одной команде «странненьких», чьи идеи и воззрения, тем не менее находят массу последователей. Могла бы Озеки без всего этого обойтись? Могла! Сделали ли оммажи и «подмигивания» роман лучше? Не факт. Но такой «плюшкинизм» писательницы отлично объясняет поведение её героини: иногда хочется собрать всё в одном месте и надеть лучшее разом. Нам так сложно выбрать что оставить, а от чего избавиться, ведь пустота создана для того, чтобы её заполнять, и именно наполненность придаёт ей форму.

Читать книги Рут Озеки - всё равно, что встречаться с чем-то приятно мурашечным. Поэтому адекватного отзыва с моей стороны просто быть не может, потому что я готова любить все книги автора автоматически, бесповоротно и навсегда."Книга формы и пустоты" - книга, которую ты наполнишь своим смыслом, исходя из своего читательского опыта.Структура произведения - многослойность. Тут КНИГА - отдельный персонаж и она рассказывает историю Бенни, тут сам БЕННИ вносит кое-какую ясность в повествование и, внимание, вы - ЧИТАТЕЛЬ - делаете возможной эту историю, когда скользите глазами по тексту. Автор говорит об этом неоднократно, мы сами как бы создаём форму и заполняем пустоту смыслом.Кроме того, Рут Озеки помещает книгу в книгу, где мы можем окунуться в "Чистую магию". Тут как раз поднимается тема потребления, накопительства, где человек находится в рабстве всего потребляемого и иногда не в силах с этим справиться. Кстати, библиотека в книге тоже заслуживает внимания. В ней 9 (!) этажей, невообразимая архитектура (есть мостик над пропастью) и бездомные там частые гости.Присутствие магического реализма в книге спасает, иначе просто выходит, что Бенни поехал кукухой и слышит голоса, с которыми не всегда может справиться, а Аннабель в жёсткой депрессии. Тут только капелька волшебства может спасти, без вариантов.А вообще, у Рут Озеки есть свой узнаваемый стиль, темы, мельчайшие детальки, которые её волнуют, и которые  она переносит из книги в книгу. Я заметила: дзен-буддизм, проблемы отношений родителей и детей, травля в школе, загрязнение окружающей среды, упоминание землетрясения и цунами в Японии в 2011 году. И конечно же вороны - наши верные спутники и определённо положительные персонажи.Дико рекомендую, сама определённо буду перечитывать.