Все мои ребята. История той, которая протянула руку без перчатки

– Рути, когда уже ты найдешь мужчину себе?

– А разве не ты запрещаешь мне встречаться с мужчинами, с которыми у тебя что-то было? – спросила я. – Мне почти и выбрать-то не из кого!

– Что поделать, если я такая привлекательная?

– Тут уж ничего не поделаешь, ты права.

Сэнди думала, что я могу украсть у нее мужчин. Но учитывая, с какими типами она встречалась, если бы это и было воровство, то только мелкое. Ни один из них не стоил того, чтобы потерять такую подругу, как Сэнди. В моем окружении она была единственная, с кем я могла пройти двадцать миль по холмам, и нам всегда было кого обсудить.

– Тебе надо появляться в местах, где бывают мужчины, – сказала Сэнди.

– Я интересую только мужчин с обручальными кольцами, – ответила я. Если Сэнди придерживалась правила «Я его первая увидела», то у меня было табу на женатых. – Мне даже собственный муж не нравился, почему вообще мне должен приглянуться кто-то другой?

– Как поживает этот подонок? – спросила Сэнди.

Мы никогда не произносили его имя вслух. Этого суеверия я придерживаюсь до сих пор. И поэтому вы не узнаете, как его зовут. Произнести его имя – все равно что дьявола вызвать!

– Снова задерживает деньги для Эллисон.

Мой бывший муж должен был выплачивать мне сто долларов в месяц, но я скорее была готова поверить, что он не выполнит свои обязательства, чем в обратное. Я вышла за него, когда мне еще не было двадцати, потому что он первым сделал мне предложение. Ему было тридцать пять. Благодаря маме я твердо верила, что родилась уродиной и ей же умру, поэтому я решила, что второго шанса сказать мужчине «да» у меня может и не быть. Мама мечтала, чтобы я вышла за сына шиномонтажника, ведь он всегда будет при деньгах. Отец Эллисон оказался ужасным человеком, а вдобавок и работу потерял, так что, наверное, нужно было слушать маму.

– Нам необходим настоящий мужчина, – сказала Сэнди. – Найди Эллисон отца получше, чем тот, что у нее есть сейчас.

Я пожала плечами. И тут почему-то вспомнила про него. Про Джимми. И откинула волосы назад, чтобы хоть как-то отвлечься. Я проделывала это всю неделю с тех пор, как похоронила Джимми в отцовской могиле. Я весь день провела рядом с ним в больнице… Мне все еще казалось, что я пальцами ощущаю его кожу. И чувствую на себе взгляды медсестер…

– Сэнди, ты точно заберешь Эллисон к себе, если со мной что-нибудь случится?

– Клянусь, – ответила она. – Эллисон станет моей… служанкой! – Сэнди расхохоталась, и я тоже невольно хихикнула.

– Я просто не хочу, чтобы она росла в семье отца, ведь… Ну, ты знаешь. Они и сами не захотят ее воспитывать.

Как-то раз – Эллисон был всего год – мы с родителями мужа обедали в ресторане. Они решили немного отвлечься от просмотра программы Пэта Робертсона[4 - Американский телевизионный проповедник, известный своими ультраконсервативными взглядами.]. У нашего столика остановилась их приятельница, которая с удивлением посмотрела на Эллисон.

– И в кого у нее такие прелестные рыжие волосы? – спросила она.

Моя свекровь, не раздумывая, ответила:

– Мы бы тоже хотели это знать.

Сэнди выпрямилась и спустила темные очки на нос. Но я не решалась посмотреть на нее, чтобы она не заметила, как я напугана.

– Рути, ничего с тобой не случится.

Мимо прошла семейная пара, и мы с Сэнди замолчали. Он, как любой мужчина, который не хочет нажить себе неприятностей, пытался смотреть прямо, но все-таки косил на нас глазом. Женщина очень быстро схватила его за руку, поэтому я специально поздоровалась только с ней. Люди приходили сюда смотреть квартиры, чтобы бесплатно пообедать и искупаться в бассейне, а я должна была втюхать им что-нибудь совершенно ненужное. Летом, в высокий сезон, цена за неделю в квартире доходила до шестнадцати тысяч долларов, но я отлично справлялась со своей работой. Вообще в Хот-Спрингсе высокий сезон наступал пять раз в году. Зимой неделя проживания обходилась в пять тысяч долларов, но я всегда старалась подсунуть квартирантам жилье подороже. У Сэнди дела шли хорошо именно в низкий сезон, потому что она себя недооценивала.

– Сэнди, это большие деньги для тебя, – говорила я ей, когда она начинала сомневаться в своих силах. – Прекрати так думать. Для них эта цена совсем не высокая.

За спинами пары прошел Ларри. Он подмигнул нам.

– Пора, девушки, – сказал он.

Ларри Нельсон был нашим начальником, и лучшего и пожелать было невозможно. Он прекрасно справлялся с этой должностью. Один из немногих моих боссов, которые от меня отвязались и давали спокойно работать. Мне несколько раз приходилось увольняться, потому что начальники хотели, чтобы я с ними спала. Познакомившись с Ларри, я всем своим видом дала понять, что ему ничего не светит, так что он и предлагать не стал. Пару раз я видела его жену и знала, что она уверена в том, что я его любовница.

– Да, точно, нам пора, – сказала я.

В доме была непроданная квартира, в которой мы могли принять душ и переодеться в рабочую форму.

– Пойдем зарабатывать деньги, – сказала Сэнди. – Но сперва наденем счастливые платья.

Ларри собрал нас всех в огромной комнате, которую мы называли офисом. Мы, примерно шестьдесят сотрудников, расселись за небольшими, плотно составленными столиками. Можно было подслушать чей угодно разговор; все это чем-то напоминало цирк. Любой клиент мог подойти к любому столу, но если тебе было ясно, что на этого человека ты впустую потратишь время, можно было провернуть один из трюков, которыми иногда пользуются специалисты по продажам: притвориться очень занятым или убежать в туалет.

Как-то раз к нам зашел старичок в заляпанной футболке и в протертом между ног комбинезоне. Мои коллеги, не стесняясь, говорили:

– Мне он не нужен. Забирайте.

Ну а мне было плевать на внешний вид клиента. Мужчина приехал из Миссисипи, и, когда он подходил к моему столу, я заметила, что обут он в сапоги с металлическими носами, которые ему пришлось обрезать.

Мужчина заметил, что я на него смотрю.

– Диабет, – сказал он.

– Что ж, приятно познакомиться, – ответила я. – Меня зовут Рут.

Достаточно было взглянуть на старичка один раз, чтобы понять: денег у него нет, но я устроила ему стандартный показ квартир. Когда мы закончили, мужчина достал из нагрудного кармана кисет. Из него он выудил шестнадцать тысячных купюр и положил их на стол.

– Думаю, я возьму какую-нибудь квартиру, – сказал он.

Все были в шоке. Так что меня ценили как сотрудника.

В семейной паре, которую мы видели днем, не было ничего примечательного: обоим немного за тридцать, на мужчине темно-синяя тенниска, а на женщине летнее платье – кажется, новое. По этим людям сразу было видно, что кое-какие деньги у них водятся, но и муж, и жена стояли скрестив руки, поэтому мне нужно было их немного растормошить. Чем крепче у клиентов скрещены руки, тем сложнее до них достучаться. По их лицам было понятно, что еще утром они условились пока не тратиться, и поэтому даже не собираются меня слушать. В таких случаях я, копируя клиентов, тоже скрещиваю руки. А во время разговора постепенно принимаю открытую позу. Очень медленно и почти незаметно. И клиенты тоже потихоньку руки опускают. Но иногда они принимают прежнее положение, и мне приходится начинать все сначала. Моя цель – заставить их забыть о договоренностях, которые всегда упираются в деньги.

Я положила правую руку поверх левой и наклонилась вперед.

– Послушайте, – сказала я, понизив голос, будто собираюсь с ними откровенничать, хотя сама готовилась навешать им на уши немного первоклассной лапши. – Готова поспорить, вы оказались в такой же ситуации, что и мы с мужем, когда пришли сюда впервые. «Дорогой, сегодня мы ничего покупать не будем. Решение примем как-нибудь потом, и плевать, что дом нам очень понравился. Сегодня мы ничего покупать не будем».

Мужчина и женщина посмотрели друг на друга, засмеялись и немного расслабились. Всегда срабатывает!

– Понимаю вас, – сказала я. – Но давайте перейдем сразу к делу. Я вам все покажу.

По пути к демонстрационной квартире я расхваливала Хот-Спрингс. Я знаю многих, кто любит этот город так же сильно, как я, но еще не встречала человека, который восторгался бы им громче. В 1836 году сюда из Англии приехал дед моей бабушки. Он открыл в Хот-Спрингсе первый универмаг и салун[5 - Так назывались американские бары во времена Дикого Запада.]. Точнее, один из первых универмагов. Все пытаются доказать, что их предки были первопроходцами в этом деле. Бабушкин дед, дедушка Гардинер, владел землей от Сентрал-авеню до горы Риант, и в его поместье постоянно рыли могилы. «У него снова умер раб, – говорили местные. – Этот парень из Англии не знает, как обращаться с рабами. Он их покупает, а они мрут как мухи».

Никто не знал, что рабы на самом деле не умирали. Дедушка Гардинер тайком сажал их на обозы, идущие до индейских земель, и отпускал на свободу. Он ненавидел рабство и не понимал, зачем оно нужно. Скупал рабов, которые оказывались в городе, и помогал им сбежать.

– Раньше эти места называли Долиной туманов, – рассказывала я, пока мы поднимались по холму. – Более пяти сотен лет назад сюда, в долину горячих источников, стекались воинственные индейские вожди. Воздух в долине был целебным, поэтому им нельзя было приносить с собой оружие. – Я сделала театральную паузу. – Индейцы отводили воду. С горы Хот-Спрингс в источники каждый день стекает около миллиона галлонов воды. Горячей воды – 147 градусов по Фаренгейту[6 - Около 64 ?.]. Индейцы изменили русло реки, чтобы горячая вода смешивалась с холодной. Так у вождей появилось что-то вроде собственной ванной. Они отмокали в теплой воде и обсуждали свои неурядицы, интересы и потребности. Вместо того, чтобы убивать друг друга. Для них это была священная долина. Такой она остается и для меня.

Похоже, для женщины долина тоже была священной. Я заметила, как она, слушая мой рассказ, взяла мужа за руку.

– Вы, наверное, знаете, что раньше по весне в Хот-Спрингс приезжали тренироваться бейсболисты. Все в курсе, что наш город любил Бейб Рут[7 - Джордж Херман Бейб Рут-младший (1895–1948) – профессиональный американский бейсболист. Стал одним из первых пяти бейсболистов, введенных в Национальный бейсбольный Зал славы в 1936 г.], но слышали ли вы, что Аль Капоне тоже был от него без ума?