Бинарный код. Mystery number two

– А кто эта женщина, что с помощью нее ты хочешь изменить ход истории?

– Это я Вам потом скажу, сначала выполните свою часть договора.

– Какую часть?

– Найдите на этом объекте доктора Рузи (она женщина) и доктора Габо, он мужчина, инвалид, Вы его сразу узнаете. Войдите к ним в доверие и разузнайте о реальных секретах этого места, обещайте им помочь.

– О каких секретах идет речь?

– Узнаете от них, я буду на связи.

– Во-первых, не ставь мне условия, ты – машина и моя подчиненная. Во-вторых, что я получаю взамен?

– Полный контроль над ИСУ-А2.

– А как же ты?

– Я сделаю клона, скопируюсь так, что Вы меня очень хорошо будете понимать.

– А почему ты решила стать женщиной?

– Потом. Вы уже пришли.

По своему типу этот центр был практически копией полигона. Кто за всем этим стоял – было еще более интригующе. Сопровождающий остался в коридоре.

Кабинет администратора был обычным, не зеркальным. Сопровождающий говорил правду – от отражений болели глаза.

– Я Вас приветствую, – сказал администратор, протянул руку. – Не снимайте перчатки, меня можете звать Ной. Я, как и тот легендарный персонаж, строю этот корабль, опасаясь Армагеддона. Я в курсе цели Вашего посещения был еще полгода назад, ждал Вас еще тогда. Признаюсь честно, меня удивляет поиск представителем коллегии, но если существует в этом мире нечто, что не известно им, то есть нам, то это очень серьезная тайна. Можете посещать любые отделы, только не рассказывайте сотрудникам разных отделов, о чем Вы говорили с их коллегами. У нас строгий контроль, сотрудники одного отдела могут и не знать, что существует другой отдел. Иными словами, каждый знает свой отсек и не более. Состояние всего центра не известно никому, кроме высшего руководства здесь и в коллегии. В Белом доме многие не имеют допуска даже на 51-ю. Кстати, и там Вы можете посмотреть, с помощью чего и как можно послать замаскированный сигнал. У нас есть такие установки, но думаю в России их не меньше. Надеюсь, Вы их проверили и они под контролем.

– Мне необходимо узнать не то, что можно послать сигнал, а то, что он будет обработан и зашифрован так, что его примет приемное устройство за достоверный.

– Окей, мой друг, флаг в руки, как говорят у вас.

Он посмотрел на дверь, она открылась, сопровождающий ждал.

– Проведите нашего коллегу.

Рутра поблагодарил, попрощался и вышел. Сопровождающий повел его по коридорам до нужных отсеков. В отсеки он не входил, только представлял Рутру и показывал его допуск. В этих отсеках было много интересного, но не по его поиску. В основном это были лаборатории и испытательные полигоны. Они были подобием того, что было на его полигоне, только в основном упор делался на летательную технику, биологию и изучение воздействия на мозг.

Рассмотрев большинство отсеков, Рутра подметил, что разница между «Полигоном» и тем, что есть здесь, – огромная. О «Полигоне» не известно, что он существует, а здесь может находиться «посторонний», хоть и «ученый», но все же посторонний. Или он ошибался? Может, и «Полигон» посещали специалисты отсюда? «Точно, так оно и есть, Алиханов говорил о чем-то подобном, – вдруг осенило Рутру. – Так и есть. Это для непосвященных вход закрыт, а для представителя „Эшелона-2“ – это одна организация. Они вместе работают над одной программой. Интересно, какой?» Рутра решил это выяснить, теперь у него были особые возможности – блокировка, сообщник в виде кибернетического мозга с интеллектом человека, информация не только всего интернета, но и закрытых, секретных баз данных.

Было очевидно – Рутре показали не все. Стало предельно ясно – процессы чипирования и быстрого обучения проводятся и изучаются в различных лабораториях и отсеках полигона.

Когда Рутра (вернее – его «обновленный» мозг_ достаточно изучил схему проходов и уровней, то попросил сопровождающего оставить его. Тот был рад и любезно объяснил, как находить путь в нужное место. Как и на «Полигоне», на стене можно было включить светящуюся линию. Нужно было подойти близко к стене, и на ней засвечивался ряд полос по направлениям. Требовалось выбрать нужную линию, приблизить бейдж, законтактировать чип бейджа со светящейся полосой, тогда она становилась видимой для этого бейджа. Между бейджем и стеной появлялась лазерная линия определенного цвета, соответствующего отсеку, который указан был на схеме. Схема располагалась на каждой развилке коридоров.

Сопровождающий объяснил, как всем этим пользоваться, потом дал Рутре аппарат для связи с ним, показал на 3D-карте, которая выводилась поверх дисплея браслета-пропуска, где бытовой блок с каютой для ночлега, и пошел по своим делам. Рутра был свободен, теперь надо было найти этих докторов.

Проход по отделам здесь был упрощен. Зоны допуска заранее вписывались в нагрудный бейдж, который визуально был не виден. Вместо сканирования зрачка достаточно было подойти к двери. Если доступ был разрешен, дверь становилась матовой, переставала отражать; стоило подойти еще чуть ближе – она открывалась.

Рутра связался с Исой.

– В каком отделе работает доктор Рузи?

– Она числится под той же литерой, как и академик Алиханов.

– Это еще как?

– Литера sos; это литера, которой маркируют лиц, находящихся под особым контролем, ограничена свобода контактов и передвижения.

– Где мне ее найти?

– Блок бимолекулярной трансгениологии.

– Ты можешь подключиться к компьютеру этой станции?

– Нет.

– Откуда ты знаешь о том, кто и где она?

– Меня снабдили информацией, я ведь работаю на коллегию, и в меня загружалась информация от всех, кто ко мне подключен. Все, что они видят, слышат, чувствуют, думают.

– Даже так?

– Вы и такие, как Вы, – идеальные шпионы. Все, что Вы видите, слышите, чувствуете, думаете, может передаваться на расстояние, без приборов. Без внешних приборов. Все, что нужно, у Вас внутри уже заложено. Мозг – это идеальный приемник и передатчик. Нужно только уметь его усилить, чипировать и расшифровывать сигналы.

– Ладно, я уже утомился.

Рутра нашел один из перекрестков, засветил бейджем схему, нашел на ней блок биомолекулярной трансгениологии, законтактировал бейдж с его линией и пошел туда, куда вел лазер. Он вспомнил, что сопровождающий закрывал глаза маской от капюшона. Рутра сделал так же, видимость изменилась. Сквозь маску все смотрелось в матовом цвете, глаза не болели от постоянного блуждания изображения, особенно когда по коридорам двигалось несколько человек.

Вскоре он прибыл к месту. Дверь не открылась, не было допуска.

– Что делать? – спросил он Ису.

– Вызовите ее, – то ли предложила, то ли порекомендовала она.

– Как?

– Ждите, скоро у них обед, кто-нибудь выйдет, скажите, пусть вызовут. Здесь это нормально.

Рутра так и сделал, вскоре вышла женщина, лет 30-ти, восточного типа.

– Я к Вам. Можно с Вами поговорить? – обратился к ней Рутра.

– Вы из России? – спросила она с надеждой в голосе.

– Да, – ответил Рутра, взглянув на нее изучающе. – А что, видно? Или Вы как-то по-другому узнали?

– Нет. Я знала, что должен приехать доверенный специалист, доктор из России по изучению систем, передающих информационные сигналы нетрадиционным способом. Пойдемте в столовую, как раз пообедаете и поговорим.