Параллельные миры: pro et contra

Рутре доверяли, его прогрессивные и строгие принципы устраивали обе стороны, поэтому он мог пользоваться практически полной свободой. Полной свободой, к слову, не мог похвастаться никто в их системе, все зависели друг от друга, все решения принимались коллегиально. Собравшись на встрече, которая, впрочем, не была уж такой и редкой, они периодически обсуждали идеи, которые считали тайными только потому, что общественность, узнай о задумке реализовать подобное, пришла бы в ужас.

Рутра решил послушать мнение ученого сообщества. Ведь взамен он хотел предложить еще нечто более революционное. Широкая общественность, то есть обычные граждане, не могла узнать обо всем этом, адекватно воспринять предложения ввиду бредовости обсуждаемых идей. Но большое опасение вызывали сотрудники центра, потому что вполне были те, кто мог воспользоваться технологией.

На этот раз даже Рутра был в растерянности, если, конечно, могло такое случиться; скорее – он был в замешательстве. Предложенная ученым идея была фантастической, невероятной. И этим она еще больше манила Рутру, провоцировала желание пробовать, а не отрицать, хотя он всего лишь предлагал осуществить реальный эксперимент с человеком по его же технологии. Рутра, несмотря на свою бесшабашность и храбрость, руководствовался исключительно «трезвым» умом. В данном случае нельзя было отправить Белку и Стрелку, а потом проверить состояние их организма. В этой технологии отправлялось как бы сознание человека, поэтому проверить, получилось или нет, можно было, только когда это самое сознание возвращалось в исходное тело, то есть узнать от человека лично. Был, безусловно, риск его невозврата. По сути, это было нечто, сравнимое с первым полетом человека в космос. Был ли риск смерти Гагарина? Конечно же был! Есть ли риск у астронавтов, отправляющихся в космос, погибнуть и сейчас при всех продвинутых технологиях? Конечно же есть!

Суть предложенного ученым метода заключалась в его проверке на Земле. В принципе, технология несильно отличалась от состояния в виртуальной реальности, только в этом случае нужно было действительно быть в реальном мире только в чужом теле. Это, конечно, было трудно вообразимым, но чему Рутре еще нужно было удивиться?.. Ему предложили ни много ни мало попробовать перевести свое сознание из своего тела в другое. По утверждению ученого, с которым они уже были друзья и единомышленники, можно было в состоянии гипнотического сна сохранить тело, а потом перенести сознание назад. Рутра был знаком с подобной технологией, поэтому не был столь шокирован, да и он сам участвовал в опытах по перенесению сознания, только сохранить родное тело после полного переноса не удавалось, вегетативная нервная система почему-то отключалась. Данную технологию разработал секретный академик, с которым Рутре пришлось работать еще по прошлой программе на объекте «Полигон», в подземном городе-государстве (если не сказать отдельной цивилизации). Только тогда технология работала немного по-иному: после самовольного испытания на себе академиком привела его к смерти. Существовала, конечно, и другая версия, которую Рутра выдвинул: академик перенес свое сознание в более молодого сотрудника, а свое тело сделал мертвым. Гениальное алиби. Это не имело сейчас столь большого значения, Рутра занимался новой, более научной деятельностью, в отличие от той, в которой доминировала военная и политическая часть.

Обсудив предложенную программу, Рутра согласился попробовать ее на практике, то есть испытать на себе. Далось это ему нелегко. Представить себе такое мозг адекватно еще не мог. Как это: взять – и воплотиться в другом теле! И тут неожиданно Рутра сказал:

– А в каком теле, черт побери? – спросил он своего друга, из-за доверительных отношений с которым упустил этот важный вопрос.

– Да не переживай ты так. Чтобы ты не волновался излишне, я-то понимаю как это, – я принял следующее решение: я стану тобой, а ты станешь мной.

– Фигасе ты умный. Как это?

– Я уже все опробовал на животных.

– Без санкции?

– Да перестань, у меня свобода действий. Куда это отсюда пойдет.

– И как? Как ты понял, что они стали друг другом? Они что, тебе так и сказали: «Мы теперь разные мыши»?

Рутра чуть не рассмеялся. Его друг в шутку изобразил на лице ученую надменность. Рутра в ответ сделал еще более высокомерный вид, и только улыбка выдавала дружеский подкол.

– Ой-ой-ой, какие мы важные. Такой великий, гениальный ученый, конечно же, переселил мозг тигра в кролика.

Рутра рассмеялся. Другие коллеги, присутствующие при диалоге, не могли позволить себе с Рутрой такие панибратские отношения, поэтому молча, улыбаясь, наблюдали за «спектаклем».

– Ну ладно, твоя взяла. Да, я переселил, как ты выразился, мозг, вернее, то, что в нем, мыши в кошку… и наоборот. Дальше рассказывать не буду, как я понял, что все получилось, только скажу, что было очень смешно. Теперь можешь смеяться. Нет, не смеешься? Ха-ха-ха. Я за тебя посмеюсь. Ну что, готов?

Рутра сделал серьезное лицо, он все же старался вернуть товарища к субординации при присутствующих.

– Готов. Давай начинать. Пошли в зал виртуалки.

– В виртуалку – нет. Там я бы не смог проводить тайно опыты, тем более тайно от такого вредного начальника.

– Ой-ой, еще скажи, что ты проводил тайно от Большой сестры.

Они улыбнулись, впрочем, и все за ними. Большой сестрой на объекте называли искусственный интеллект, который был подключен буквально ко всему по проводной или беспроводной связи. Например, даже тарелки в столовой показывали температуру в них находящихся блюд, не говоря уже о тотальном контроле даже без наблюдения через видеокамеры. Искусственный интеллект, который Рутра нарек именем главного администратора ИрЭн, сканировал постоянно не только все пространство внутри объекта и снаружи, но и прекрасно видел, что находится внутри людей, даже их эмоциональное состояние. Такова была цена высшей касты. Взамен же была жизнь в другом мире, где не было понятий «можно», «нельзя», «стоимость», «границы», «власть» и многого другого в привычном понимании общества. Это был другой мир, мир власти и всевластия над сознанием людей, и он требовал постоянного безупречного доверия.

Рутра догадывался, что его друг, а теперь уже коллега, так как он тоже занимался научной разработкой технологии переноса сознания, чего-то не договаривает. Если технология была готова, если ее можно было испытать на людях – главный компьютер знал бы об этом, нужны были бы санкции. Скорее всего, ученый хотел представить нечто подобное в виртуальной реальности и показать, что программа стоит того, чтобы на нее тратить время, деньги и человеческие ресурсы. Да и использование ресурсов суперкомпьютера тоже требовало отчетов, в том числе и по последующим результатам, их практической пользы. Зная методы «светила науки», как Рутра шутя, да и не только он, звал своего друга, – он согласился.

Быть в виртуальной реальности было не в новинку. Рутра уже даже перестал спорить с собой и персоналом: было ли событие в виртуальном мире или в яви. Он рефлекторно уже просчитывал – в любой момент нужно предусматривать возможное нахождение в виртуальном мире. Главная фишка была в том, что оттуда постоянно возвращались в реальный мир, то есть нельзя было в конце концов не понять, где же ты. А отсюда, из реального мира, вход всегда был через установки виртуальной реальности. Виртуальная реальность была как сон. Мы ведь не знаем – спим или нет. А как только это понимаем – мы уже на самом деле проснулись. Сеанс виртуальной реальности нужен был, чтобы проверить реальные намерения, мотивацию, поступки, желания, то есть как на самом деле человек поступит в зависимости от той или иной ситуации, в которой может оказаться. Все варианты событий моделировались суперкомпьютером, он обладал знаниями о любом человеке Земли: данные так или иначе были в какой-либо базе. Тем более о личностях, поступки и решения которых влияли на ход событий человечества. Впрочем, в современном мире, где официально декларировалась свобода воли, человек никогда не сможет быть личностью, от поступков которой зависят судьбоносные изменения, без дачи прав на это другими подобными личностями, уже являющимися теми, кто принимает глобальные решения. При всех спорах и разногласиях власть предержащие соблюдали негласное правило сохранения своего господства и могущества – ротацию допускали только между собой. По подобной же причине непосредственно в этом центре проверки в виртуальной реальности были периодической процедурой – как сеанс психоанализа и анкетирования.

Поэтому программа, предложенная ученым, Рутре казалась обычной проверкой, но в то же время интуитивно в нем закралось сомнение. Уж очень часто высказанные им бредовые идеи и предложения чудесным образом воплощались в жизнь. На всякий случай подстраховавшись дополнительными установками и рекомендациями, данными для ИрЭн, он согласился на эксперимент.

Секретная лаборатория центра «Сфера» располагалась в левом крыле подземного города за убежищем главного командования. Это не был военный объект, это не был гражданский объект, точнее, он был «не от мира сего». 99% людей Земли, а то и более, не знают, кто и что ими управляет. Эта система «кто и что» называлась в документах и в бытовом общении знающих и составляющих ее «Сферой». Рутра, хотя и был уже главой совета управления, не всегда мог понять идею создателей этого и подобных объектов, жизнью которых он дышал вот уже пятый год. Зачем на глубине 500 метров нужно убежище – никак он не мог взять в толк. Как бы на всякий случай? Так или иначе не эти рассуждения были для Рутры главными. Ученые, лучшие из лучших, которых по большей части в силу их возраста и учеными-то не назвать, были теми волшебниками, которые творили чудеса для мира, живущего в «прошлом», относительно уровня развития той системы, в которой находились эти «светлые умы». Многое, что обычным людям представлялось волшебным и невероятным, было здесь обыденным. Так управлялся тот мир, мир обычных людей.

Даже сами великие умы объекта были необычные. Все они были с вживленными чипами в мозг, который в свою очередь был усилен волновой стимуляцией связей и имел прямой доступ к общей сети – как внутренней (к данным, что давал суперкомпьютер), так и внешней (во всемирные сети, к интернету). Поэтому они не столько думали и рассуждали, сколько рождали новые идеи, а после комбинировали их, создавая новое. Многие результаты проверялись на установках ВР, то есть не на экране компьютера, а непосредственно в виртуальном мире. ВР – так на профессиональном жаргоне сотрудники центра, состоящие в системе, называли установки и само состояние виртуальной реальности.

– Ты хочешь сказать, я должен спуститься в эту преисподнюю? Понятно, чем вы там занимались. А как пели, как пели – усовершенствование установок ВР. А на самом деле рыли подкоп.

– Ну уж ладно. Пойдем.

– Никуда я не пойду. Эти слухи про чертей и демонов неспроста. Вы там вселяли сознание в животных. Я уверен в этом практически абсолютно. По крайней мере – вся эта бредятина имеет под собой почву.

– Вот как раз там с ними и познакомишься. Или мистер бывший агент ноль-ноль-семь… ой, нет, гугл нулей семь, чего-то испугался? Хотя такие люди ни трусами, ни бывшими быть не могут. Так ведь?

– Не получилось, уважаемое светило науки. Так что давай-ка проводи пробу тут, в зале виртуальной реальности.

– Там не получится. Там не та установка. Я пойду к себе за дополнительным программным модулем. Сейчас уже можно признаться: в наших рядах, вернее, с нами в заговоре его величество великий инквизитор, – с пафосом сказал он больше своим коллегам, чем Рутре, даже с некоторым ехидством, подчеркивая шуточность веселыми нотками.

– Все понятно теперь, почему ИрЭн оставила эту ситуацию без внимания. Так-так-так…

– Ой да ладно. Перейдем к делу. Тут такое грандиозное событие готовится, а ты со своими подозрениями. Я пошел.

После того, как ученый удалился, Рутра пристально и действительно подозрительно посмотрел на научного деятеля, который занимался методами полной перезаписи содержания мозга человека и воплощением его в искусственном виде, то есть в суперкомпьютере. Причем он делал это настолько четко и точно, что даже очень близко знавшие человека люди не могли отличить диалог с компьютером от реального. Точнее сказать, ученый мог человека воплотить в компьютере, сохраняя все последующие процессы развития мышления, реакции, интонации, возрастные и эмоциональные изменения. Технология позволяла скопировать все прошедшие в мозге химические реакции и с помощью их расшифровки узнать то, чего само сознание человека уже вспомнить не могло.

– Что он приготовил мне, признавайтесь? Почему это нельзя опробовать на стандартных установках виртуальной реальности?

– Вы знаете, не только всякая тайна становится явью, но и всякое чудо тоже становится реальностью. Признаюсь: так же, как изобретатели атомного оружия испугались своего изобретения, мы боимся своего.

– Так говорите, что это?

– Нужно пройти в спецлабораторию.

– Колитесь, это у вас фокус такой?

– Там вас ждут. Вернее, не только вас.

Рутру, конечно же, одолевало любопытство: не только от эксперимента, но и от «не только вас».

– Я готов, – уверенно ответил он. – Уже самому любопытно.

– Пройдемте, пожалуйста.

Медик направился к выходу, Рутра последовал его примеру. Они прошли по коридорам в медицинский сектор, зашли в лифт, который «покатил» их в еще большие глубины этого мистического царства загадок и тайн. Вышли они в полутемный коридор, жутко веяло холодом, прошли по нему немного и стали спускаться по лестнице. Вскоре они оказались перед единственными дверями. Неожиданно впереди, в том месте, что была дверь, появилось нечто такое, что Рутра уже видел. Подобное было на выходе из секретной лаборатории не менее сумасбродного и талантливого ученого, чем тот, с кем сейчас Рутра осуществлял проект, а теперь еще и в нем участвовал, – такое было там, в переходе из лаборатории на лестницу, ведущую в суперсекретный объект «Полигон». Рутра подумал: «И этот, как и тот, занимается переносом сознания из одного тела в другое. Сейчас похожий момент. Не знак ли это?» Конечно же, он не верил в суеверия, а вот в теорию собственной разработки верил. А по этой теории – ничто для сознания неразумным быть не может, а если сознание что-то не в состоянии себе объяснить, то оно расценивает это, например, как чудо. Шкала событий, которые подвергались интерпретациям, была очень широкой – от перебежавшей улицу кошки и разбитого зеркала до снов и божественных откровений. Все, что не могло быть объяснено разумом, – сознание рассматривало с любой позиции, но совершенно точно не оставляло без разъяснений. Не бог – так дьявол, не дьявол – так черт, не черт – так злая фея, не злая фея – так рука судьбы, не рука судьбы – так закономерность гороскопа и так далее. Это было одновременно страшно и любопытно.

Вместо двери появилась пустота, за которой чернела темная непроглядная бездна. По-другому никак. Профессор прошел туда, вернее, он исчез в этой «черной дыре». Рутра подождал секунд 10, надеясь, что тот вернется, потом тоже сделал шаг в эту пустоту. Ощущения – наподобие тех, как если на спящего вылить ведро ледяной воды. Рутра на мгновение «ослеп», мозг перезагрузился. Он оказался в новой реальности, в залитом ярчайшим светом помещении, структура которого была прозрачной. Никаких других объяснений Рутра для себя не нашел. Он парил, буквально парил, хотя и твердо стоял на ногах. Не было видно ни потолка, ни пола, ни стен. Только слегка голубой контур напоминал о том, что они есть… и есть еще что-то в этом помещении. Неожиданно из пустоты перед лицом Рутры появились очки, больше походившие на глаза гигантской стрекозы.

– Не сопротивляйтесь, – послышалось уже привычно у него в мозгу.

Рутра не шевелился. Очки самостоятельно как бы легли ему на глаза. Обзор и вид мгновенно изменились. Теперь стало ясно: это было огромное помещение, зал, в центре которого стояла фантасмагоричная установка; огромный причудливый саркофаг из жидкости, которая кипела и дымилась. Первое впечатление от увиденного было такое. Второе, что подумалось Рутре: «Ну вы, ученые, и маги, ну вы еще и те чародеи». Ведь все это было искусственным воздействием на мозг, который принудительно все это в таком «изображении» видел. Ничего в реальности не было, эту технологию Рутра знал.

– Вот это – моя установка, – с некой гордостью и бахвальством сказало «светило науки».

Потом ученый добавил: