Приглашение с подвохом

Мы почти уходим, как дверь кабинета начальства распахивается, выпуская веселье в приемную.

– Наталья, душенька, организуйте нам кофейку, – в дверном проеме стоит Игорь Петрович. Довольный, веселый. Я бы даже сказала, неприлично счастливый. Улыбка такая, какой не было, даже когда стал главой компании. И я не знаю, что меня больше поражает: его благодушие или Антон на заднем фоне, что сидит на кожаном диване в кабинете начальства и воркует с Алиной, словно влюбленный голубь. – О, Евгения Олеговна, и вы тут?

Я с усилием отрываю взгляд от парочки, чувствуя, как промеж лопаток ложится чья-то ладонь. Наташка. Этот нехитрый жест помогает вернуть самообладание. Пожалуй, начать выяснять отношения прямо сейчас – не лучшая идея, в кабинете есть посторонние.

– Да. Вы хотели меня видеть, как только я приеду.

Голос ровный, я бы даже сказала, механический. И это хорошо. Возможно, мне лишь показалось, что одна рука Антона обнимает девушку за плечи, а вторая сжимает её ладони. И сидят они слишком близко – тоже показалось. Или это совсем не то, что видится на первый взгляд.

– Это было две недели назад, Орлова, когда «Октава» собрались разорвать все договоренности, – мужчина выставляет ладонь вперед, намекая, что и слушать ничего не желает. – Я помню, у вас там в поездке что-то с документами произошло, и вы не могли вернуться раньше, – отмахивается начальство, – но это ничего не меняет. Давайте о работе поговорим в понедельник, там и решим, что делать с вашей ошибкой. К счастью, Алина Игоревна уже урегулировала возникший конфликт к «Октавой», поэтому дела подождут.

Я едва не скрипнула зубами от досады. Значит, Алина Игоревна урегулировала? Вот как. Видимо, я перегрелась и получила солнечный удар, когда решила, что это я две недели пахала, заново составляя документы и ведя переписку с представителями «Октавы» прямо из отеля. Консультировала и направляла Алину, чтобы она в очередной раз не напортачила.

Что ж, ну теперь мне хотя бы понятно, откуда ноги растут у этой мутной истории. А то две недели думала-гадала, что за ерунда с договором, и почему «Октава» чуть не послали нашу компанию к едрене фене. Возникло подозрение, что при трудоустройстве в «Октаву» сотрудники не только подписывают трудовой договор, но и дают обет молчания. А в дополнение ко всему проходят курсы увиливания от прямых вопросов. Я так и не поняла, что конкретно произошло с нашей последней встречи. А Алина ни бе, ни ме, ни ку-ка-ре-ку о причинах конфликта.

Вот только недолго этой стрекозе плясать осталось – подниму переписку за несколько месяцев, выцеплю из неё все документы, и чья-то песенка будет спета. Какое счастье, что я работаю на своём ноутбуке, а не на корпоративном. Как бы Алина не льстила мне эти месяцы, не восхищалась моим умом и работоспособностью, не строила из себя невинную овечку, но я так и не забыла её обещание двухгодичной давности – вернуться и уничтожить мою карьеру. Так что я была начеку с той самой фразы: «Это Алина Игоревна, прошу любить и жаловать!»

Предупрежден, значит, вооружен. Что ж, посмотрим, кто кого. Я не собиралась складывать лапки и подставлять филейную часть для пинка. Обойдется.

– Конечно. Увидимся в понедельник, Игорь Петрович.

– Стойте, душенька, ну что ж вы так спешите, – фамильярность Игоря Петровича бесила просто невообразимо, но человек неисправим. Я пыталась в первые месяцы совместной работы указать ему на личные границы, но проще уговорить тигра не нападать. Вечно себе на уме. – У нашей компании отличный повод для праздника, и раз уж вы тут, то просто обязаны разделить эту радость с нами. Вы ведь старожил офиса, не так ли? Работаете тут шесть или семь лет, если не ошибаюсь?

– Шесть с половиной.

– Почти с самого основания. Значит, имеете полное право узнать о грядущих изменениях одной из первых. Наташенька, так что там с кофе?

– Один момент, Игорь Петрович, – Наташа спокойнее, чем ледники Антарктиды, в то время, когда я не знала, куда себя деть. Было огромное желание разобраться в происходящем, но сделать ноги и унести отсюда задницу подобру-поздорову хотелось сильнее. Предчувствие жирной подставы никак не покидало. – Жень, будь добра, помоги мне. Иначе я одна провожусь до вечера.

– Да, вдвоем вы быстрее справитесь. Ну все, бегите.

Мы с Натальей покидаем приемную с идеально ровными спинами, как ни в чем не бывало. Я следую за ней словно на веревочке до самой кухни, подстраиваясь под равномерный стук высоченных шпилек. Едва подруга закрывает за нашими спинами дверь в крошечное помещение, как мое терпение лопается, и я, наконец, задаю главный вопрос этого вечера.

– Какого черта тут происходит? – что-то я стала много ругаться в последнее время. Впрочем, Наташа вообще никак не реагирует.

Мне приходится ждать, пока она заправляет кофемашину. Чтобы не мяться на месте, достаю поднос, на который выставляю несколько идентичных кружек, чайных ложечек и пиалу с кубиками сахара. Пока кофемашина выполняет свою задачу, коллега из тумбочки вынимает полупустую бутылку коньяка. Аккуратно разливает спиртное по двум кружкам, буквально по чуть-чуть. Стало паршиво, когда я, наконец, заметила, что у Эвереста подрагивают руки, отчего горлышко бутылки то и дело тренькало о край кофейной кружки.

Заначка спрятана, а мне в руки всучили один из импровизированных бокалов.

– Пей за то, чтобы стояло только у верных!

Чудо, что после столь оригинального ответа на поставленный вопрос кружка не выскользнула из ослабевших рук.

– Я за рулем, – смотрю на подругу, пытаясь уловить признаки розыгрыша. – И ты же знаешь, что я не пью. Наташ, ты же пошутила сейчас, да?

Не хочу верить, что это правда. Он не мог. Только не Антон.

– Знаю, конечно, но попробовать стоило, – подруга смотрит на меня со смесью жалости и сочувствия, после чего возвращается к кофемашине. Тяжело вздыхает и продолжает: – Да какие там шутки, Жень. Ты даже не представляешь, насколько все дерьмово.

– Как давно ты знаешь?

– Три дня. Не знала, как тебе сказать… да и смысл, ты уже возвращалась.

Чувствую, как внутри все заледеневает. Значит, не показалось. Так и есть. Обнимает и держит за руки, а её голова лежит на его плече. Зрение меня не подвело, а интуиция не обманула.

Не знаю, что сказать, но Наташа ждет реакции, нервно постукивая туфлей по полу.

– Ясно.

– А мне вот ни черта не ясно! – Эверест взрывается, выпуская копившуюся все эти дни злость наружу. – Ты вот знала, что твой любимый Самойлов – сын Аркадия Полонского? Нашего главного конкурента?

– Знала.

Мне кажется, что я слышу глухой звук, когда Наталья мысленно налетает на бетонную стену. От растерянности проглатывает заготовленную речь. Коллега явно думала, что это известие станет для меня ошеломительной новостью. А вышло все наоборот.

– И к чему ты ведешь?

– Что ж, – Эверест вернула себе самообладание, но развивать тему, к счастью, не стала, – если вкратце, то два папаши спелись, решив поженить своих деток, а под шумок провернуть слияние фирм, объединить усилия и захватить рынок.

– Судя по всему, они пришли к договоренности, – слова сочатся злой иронией. В голове зашумело. Ни одной мысли, просто фоновый шум, что заглушает голос подруги.

– Точно. А ты сейчас должна взять себя в руки, слышишь? – меня встряхивают за плечи, приводя в чувство. – Не доставляй этой стерве удовольствия видеть тебя раздавленной. Улыбайся как никогда раньше, шути лучше тамады. Ты должна стать Айсбергом, слышишь меня, Орлова? – дождавшись слабого кивка, Наталья отступает и берет поднос.

Я не сразу соображаю, что нужно открыть дверь. Но прежде подруга даёт ещё одно напутствие.

– Все остальное… потом, Женька. Прорвемся, дорогая.

– Как в прошлый раз?

Уже была такая ситуация, только на этот раз мы поменялись с ней местами. И ничего, прошло время, Наташка сейчас цветет и пахнет, хотя тогда от боли на стены была готова лезть.

– Да, как в прошлый раз. А сейчас пойдем.

Глава 2

Из приемной доносился веселый смех. Дверь была по-прежнему открыта.

– О, вот и мои девочки вернулись! – при нашем появлении на пороге святая святых Игорь Петрович подрывается с места. – Наташенька, все как я люблю?

– Конечно, Игорь Петрович. Вот ваш кофе.

Напрасно я думала, что мужчина решил помочь Наталье с подносом. Он всего лишь забрал «особую» кружку. Интересно, как много за сегодняшний день столь крепкого кофе он выпил? Судя по настроению и разыгравшейся фамильярности, немало.

– Ну, что ж, красавицы, присаживайтесь! И вы, Наташенька, присоединяйтесь! Ну же, смелее.

Я мысленно произношу благодарность, одна я точно со всем этим не справлюсь.

Ситуация, как и атмосфера в кабинете изменилась. Голубки уже не воркуют, даже не касаются друг от друга. Но удача явно от меня сегодня отвернулась, так как моё место рядом с Антоном, чей взгляд я чувствую кожей с того самого момента, как оказалась по эту сторону двери. Смотреть на него боюсь. С легкостью могу лишиться тех остатков сил, на которых держусь. Так что из этой парочки я изучаю взглядом исключительно Алину.