Очерки по философии науки Гегеля. Часть 1

Здесь объект – не просто ноуменальное содержание сознания, но истинно ноуменальное содержание сознания как нечто, что противостоит содержанию и противостоит ему. Все, из чего состоит содержание, – это противоречие, которое оно противопоставляет самому себе. Это противоречие, однако, не просто отношение между содержанием и единым объектом или между различными содержаниями в пространстве, как ноуменальное отношение; ведь даже простое противоречие содержания или отношение двух содержаний как индивида все еще является отношением существования и, тем не менее, содержит оба своих противоречия. Скорее, противоречие – это отношение содержания к объекту и по отношению к его собственной природе. Другими словами, противоречие – это отношение содержания сознания к самому себе. Это не просто отношение содержания к содержанию, отношение содержания сознания к самому себе, отношение содержания сознания в том виде, в каком оно содержится в сознании, то есть как абсолютно объективное, как нетрансцендентальное содержание, содержание, которое не имеет ничего общего с этим сознанием. Это абсолютное противоречие само по себе; и поскольку оно содержит противоречие содержания как самого содержания, само содержание есть объективное противоречие.

Фактически это означает, что для Гегеля содержание есть отношение разума к самому себе, то есть его самосознание. Содержание – это его собственный объект, который становится самим собой в противовес самому себе и, таким образом, фундаментально его самосознанию.

Поскольку содержание субъективно, это объект, противоположный самому себе. Объективность (мнение) в первую очередь субъективна. С другой стороны, для Гегеля цель противоположна своему субъекту. Таким образом, отношение между субъектом и объектом, сущностью которого является содержание, имеет противоположное, а именно другая сторона, которая противоположна самой себе, то есть содержание которой является ее предметом. Это противоположное отношение можно мыслить только как отношение между содержанием как объектом и самим собой как содержанием. Это не только отношение, в котором конституируется содержание, но также и самое основное отношение между содержанием как объективным существом и этим объектом как субъектом этого существа. Только в этом месте проводится различие между объективным и субъективным, поскольку именно здесь понятие может быть понято в противопоставлении своему объекту, как идея своего объекта в форме содержания, то есть как содержание, объект, в котором содержится концептуальный объект.

В своем обсуждении категорий конечного Гегель связывает это с исследованием значения понятия сущности и, таким образом, с тем, что мы могли бы назвать гегелевским понятием категорий. Утверждение о сущности вещи свяжет ее с такой-то сущностью; вот почему Гегель называет это способом его сущности. Но это метафизическое утверждение, включающее категорию ограничения и, таким образом, ведущее к необходимости Абсолюта. Вот что он подразумевает под несуществованием абсолюта; его ответ состоит в том, чтобы заключить, что «мы также не находимся и не можем быть в Абсолюте… как принцип самого их присутствия в нем…» По Гегелю, Абсолют никогда не может быть назван, потому что само его существование угрожает самому себе. Таким образом, нет единства с тем, что сказано в Абсолюте как таковом. В самом деле, доаналогическая гипотеза Гегеля о том, что никакая субстанция не существует отдельно от самой себя, радикально является не более чем несостоятельностью бытия и ничто. Более того, нас просят открыть для себя термин, обозначающий то, чем мы являемся – концепцию. Он утверждает, что это ограничено, а именно, это не трансцендентальная концепция: «концепция человека не является концепцией Бога». Нам понадобится категория межсущественных понятий, чтобы развить такую категорию понятий. А это, в свою очередь, я называю гегелевской концепцией их субъективных представлений. Эти концепции должны быть включены в понятие Бытия, но они отличны от бытия и для которых существует континуум бытия в дополнение к одному Существу. Это означает, что позитивные и негативные концепции мира вместе с их аспектами – не одно и то же; поскольку «субъективные концепции» субъективности, например, не просто отношение утверждения (к самому себе) и отрицания (от себя), но, скорее, и более радикально, отношение отрицания. Есть и другие моменты для размышления. Представление об одном существе по отношению к другому – это формализация; по сути, мы должны будем сказать, что этот конкретный негатив должен быть дополнением к другому негативу (фактически не к самому себе), иначе первый не будет единым с последним.

Наука логики Гегеля завершается представлением о том, что абсолют – это субъект, это чистая мысль, которая проникает во все свои внутренние противоречия. Для него «абсолют – это то, чьей субстанцией является сам по себе, не просто очищенный, но как бы просто сам по себе». Но абсолют следует понимать не как видимость, а как необходимое движение, как импульс к окончательному концу. На более примитивном уровне под абсолютом понимается мир в целом, как и все его неотъемлемые части. Или, утверждает Гегель, то, что тогда называется абсолютом, – это все, что в конечном итоге выражает его характер. Следовательно, все, что самопровозглашается своей целостностью, является абсолютом; и поэтому горизонт всего истинного понимания мира – это «абсолют» самого мира. Все «концепции абсолюта», по сути, являются противоречивыми субъективными концепциями, и все они – включая собственно Гегеля – имеют свои источники в эмпирическом мире. В Абсолюте объективный мир ложен; но, выражая через него абсолют, субъект приходит к нему и через это осознание реализует свою собственную истинную идентичность.

«Теоретический» подход Гегеля завершается отрицанием автономии одного абсолюта; и с целью найти ответ на проблемы этой концепции он вводит двойную антитезу. Он дает его противоположность характеристике бытия, и характеристике бытия «именно так». Выражая, что он «открыл» это противопоставление, Гегель пытается исправить свою теорию понятия; но вид исправления предполагает, что в природе понятия существует «точная» противоположность, но только та, которая не находится под контролем эмпирической концепции. У Гегеля есть решающее понятие, абсолютная идея, которую он понимает как независимую от эмпирической идеи, тогда как эмпирическая концепция контролирует два противоположных абсолюта.

Это вводит в заблуждение, и подходу Гегеля придерживаются многие современные философы, для которых в природе есть хозяин и раб. Хозяин природы – это представление о том, что два противоположных полюса природы отделены и независимы. Раб – это единственная эмпирическая идея природы, которая ей подчиняется, но не контролирует ее.

Напротив, подчиненное устройство имеет право управлять мастером; и чтобы открыть природу каждой конкретной природы, должно быть знание мастера, который может быть прочитан только как абстрактное понятие. Благодаря этому открытию раб видит, что природа содержит в своей собственной природе, и, таким образом, больше не считает себя рабом по природе, потому что «в объекте присутствует только то, что является условиями [собственное представление раба о природе] и которое он может сначала открыть в себе. Тогда хозяин должен восприниматься рабом как простой объект; раб осознает, что он раб, а не хозяин.

Если мы вернемся к критическому отношению Гегеля, мы должны задать вопрос: чему у него можно научиться? Его ответ таков: «понятие, которое есть существование детерминированного, и, следовательно, [что] через него [конкретные] формы сами видятся как абсолютные существа; таким образом [понятие] подразумевает знание самого детерминированного». Единственное, что он действительно объясняет, – это не то, что абсолют сам по себе является абсолютным понятием, а то, что абсолют – это понятие своего собственного объекта – всего космоса, в котором он находится через себя. Таким образом, Гегель предлагает то, что Джон Дьюи называет «наиболее просвещенной» теорией истории, в которой детерминированная идея рассматривается не как выражение абсолюта в реальном мире, а как проект одной части реальности. Очень важно видеть, что это не теория прогресса или творения, а неабсолютная область идей в их отношении к идеалу.

Мы видели, что при противопоставлении Гегелем эмпирической идеи абсолютной идее тезис о том, что эмпирическая идея есть идея эмпирического мира, с точки зрения чисто эмпирического мира, выглядит как противоречие; потому что Гегеля никогда не заставляют принимать анализ идеи в ее эмпирической форме. У Канта противоположный тезис, тезис о том, что эмпирический мир является идеей совершенного мира, появляется как прямое противоречие, потому что совершенный мир – это чисто идеальное понятие области, в которой находится вся эмпирическая реальность. Здесь Гегель вынужден принять схему, к которой ни Гегель, ни Кант не могли прийти независимо; а в трансцендентальном эго Гегель производит не вполне сознательный перенос имманентной концепции в чисто идеальную сферу концепции. Гегель помещает имманентную форму всей системы в Абсолютную Идею; идея находит выражение в этой сфере, которая, в свою очередь, раскрывает свою имманентную форму. Таким образом, имманентная форма всего мира создается только как перспектива Абсолютной Идеи.

Гегелевские системы

Изучая философию Гегеля, мы задаемся вопрос о том, какую философскую работу он на самом деле сделал. Этот вопрос тесно связан с вопросом самой гегелевской системы. Что именно представляла собой сама система? Конечно, это непонятно, потому что известны только теоретические работы, а ни одна из практических работ не обнаружена. Фактически мы имеем несколько противоречащих друг другу систем: систематическое мышление двух отдельных мыслителей. Неясно, в какой степени в каждой работе мысль Гегеля была попыткой интегрировать нити его противоречивых систем. В Логике, которую следует понимать как единое целое, идея Абсолютной Идеи представлена как полный ряд идей и их отношений; но даже в этом отношении трудно определить, какие из новых идей из системы Гегеля нашли свое выражение в логике. Если мы будем судить о Логике просто по себе, может показаться, что она представляет всеобъемлющее содержание Логики; но, если мы разделим Логику на три части и посмотрим на Логику отдельно, мы должны обнаружить, что даже в уме Гегеля мысль об Абсолютной Идеи представляет особую проблему. Таким образом, в своих первых двух работах (первая «Феноменология» и вторая «Логика») Гегель делает неявные ссылки на Абсолютную идею; но в третьей работе «Принципы», где единственный явный намек относится к идее сущности, слово «Сущность» не имеет смысла. Второй шаг – это интеграция всей системы Гегеля, чтобы все его мысли имели ясный смысл. Здесь дело обстоит иначе. Разделы Логики, которые имеют дело с Абсолютной Идеей, в основном делятся на два класса: связь Абсолютной Идеи с «тайной» и «чистой мудростью» и, наконец, связь Абсолютной Идеи с Богом. В своей работе «Логика» Гегель затем берет «тайну внутреннего я» и превращает ее в логику Абсолютной Идеи. Весь предмет этого второго шага выходит за рамки первого шага, предмета Абсолютной Идеи.

Следует выделить две другие функции. Первая, соответствующая первому шагу, заключается в объяснении определенных форм мышления, которые кажутся на поверхности противоречащими друг другу; например, думая о необходимом бытии и думая о своей противоположности, существовании. Второй шаг в мысли Гегеля составляет завершение его системы, ее кульминацию. В «Феноменологии» гегелевская идея Абсолютной Идеи перенесена из чисто логической сферы в трансцендентальную; но целостная система логики не может быть понята отдельно от всего развития Гегеля. Эта диалектика в целом и построение целостной системы кажется наиболее трудным из всех.

Проблема познания истины во всех ее формах – центральная проблема философии. Все религии и метафизические системы заявляют об истине как об истине опыта, откровении Бога или какой-либо другой истине, выходящей за пределы языка. Если эти утверждения верны, то сама вера также верна и недосягаема для рациональной критики.

Это великая обязанность христианства: указать путь к истине. Возможно, что обычный верующий найдет свою истинную религию посредством изучения, просмотра Священных Писаний, книг Нового Завета или некоторых других интеллектуальных ориентиров, на которых стоит христианство. Но в присутствии религии как таковой все формы богословия, не отвечающие этой великой задаче, находятся под угрозой краха. Результатом является утверждение, что для того, чтобы познать Бога или что-то вроде Бога, необходимо рассмотреть бесконечное.

Нередукционистская логика, являясь не только методом объяснения, но и идеальным априорным отражением настоящего, может помочь установить внешнюю обоснованность теоретических утверждений и легла в основу многих важных философских приложений логики. Он обеспечивает основу как для формулирования логических законов, так и для принятия философских аргументов. В то же время, однако, ее предмет является одновременно в высшей степени философским и политическим по своей сути и касается вопроса о том, какие совокупности истинных свидетельств составляют наши лучшие средства познания, а какие не соответствуют им. Его акцент на ценности эмпирического исследования и признания неопределенностей приводит к тому, что он обращается непосредственно к этическим вопросам, а также к другим формам эпистемологического исследования. И все же его забота о «должном» в отличие от «есть» является для Гегеля краеугольным камнем его философии науки. Онтологическое обоснование логики с ее жестко определенной и аналитической проверяемостью противоречием и субъективностью также является краеугольным камнем ее метафизики духа и ее этики. Однако, чтобы понять как содержание этой части философии, так и ее богатый потенциал, необходимо прояснить точную философскую интуицию Гегеля и его очень техническое изложение своего метода.

Естествознание исследует причинную связь наблюдаемых явлений природы. В коротком абзаце он определяет пределы этого исследования и его отношение к морали и социальному порядку: «Если допустить, что определенное явление является обязательным условием для всех других явлений, и что оно обязательно определяет все результаты наблюдения и вносит свой вклад в их реальность, то это явление не может быть исключено из теории явлений, на которые оно влияет». Разница между естествознанием и этикой состоит в том, что первая развивается в терминах открытий, а вторая – нет. Как можно видеть, философия начинается с этого первого пути, но заканчивается закрытой системой или сведением этого хода истории к редукции одного аспекта предмета. Только правильно поняв, общество сможет осознать пределы своего собственного понимания и принять надлежащие средства обеспечения душевного спокойствия, лежащего в основе этики.

Сравнение Гегелем науки и этики на самом деле было мотивировано необходимостью раскрыть консервативную природу определенной, довольно секуляризованной философии, которая уступила место как социалистической реакции, так и фундаментальному изменению основ политической мысли. В своем «Портрете молодого Гегеля» Эмиль Бертран дю Шатель со ссылкой на ранние попытки своего друга сформировать политический проект утверждает, что «решение проблемы государства и формирование общественного строя могут быть достигнуты только через откровение предпосылок отношений свободы отдельного человека и государства». В своих «Курсах и проблемах социализма» Гегель описывает, как прогресс в этических исследованиях в сторону этической политики будет опираться на «классический» идеализм Фихте. Таким образом, структура проблематизации Гегеля носит преимущественно политический характер. С чего начнется «классическая» концепция государства и как она будет развиваться? Как естественные науки, основной проблемой которых является характеристика реального, будут относиться к этому «классическому» идеализму?

Как только мы осознаем, что вопрос состояния заключается в том, в какой степени сознание и самость могут осознавать свое отношение к миру, мы сталкиваемся с теми же проблемами, решение которых также связано с поиском новых предпосылок к проблемам человеческого существования. Развитие борьбы Канта с его антинатурализмом, гегелевская конфронтация социального мира и недавняя попытка возродить идею Бога как основу всей реальности побудили критиков усомниться в окончательном статусе «политики общества». Этот и связанные с ним вопросы требуют надлежащего анализа этического содержания философии, а также переоценки ее развития по сравнению с ее первоначальным характером как формой исторического исследования.

Классическая оппозиция авторитету исходит от Платона. Согласно его Республике, когда Платон вводит состояние природы со своими собственными законами, божественный человек приведет свободных граждан к поклонению величайшим чертам земного общества. Тогда государство становится именно таким обществом со своими законами. Это противодействие, конечно, не ново. Философия уже говорила, что такое общество не может обойтись без закона, как писал еврейский философ первого века Филон в «Совке жизни», описывая физический мир как «огромное и беспорядочное скопление смешанных животных… здесь это… мудрость, стоящая за всем этим варварством», и поэтому политическая жизнь должна возникнуть благодаря «мудрости», которая в действительности является законом, законом.

Первым важным вкладом науки логики является анализ «конечности», который Гегель предлагает в качестве ключевого понятия «Доктрины бытия». Гегель ссылается на четыре фундаментальных понятия науки логики: доктрина, факт, разум и ценность. Он начинает эту статью с того, что показывает, что, поскольку все реальное имеет ассоциированное существо, которое является частью вселенной, доктрина является необходимостью, частью природы бытия, которая также является основным фактом о вселенной и всем, что появляется внутри. Поскольку разум – это способность, которая порождает такое связанное существо, доктрина также является основной необходимостью вселенной, и, таким образом, она также является началом доктрины Бытия. В самом деле, вся метафизика, лежащая в основе Гегеля, а также наука логика и метафизика, основывается на основе вселенной и необходимой реальности.

Гегель различает «доктрину» и «факты». Это различие основано на том факте, что любое последовательное и независимое существование должно включать базовый фактический аспект бытия, такой как внешнее существование, внутреннее существование или идентичность. С другой стороны, любое существование, в основе которого нет фактов, лишено логики и фундаментальных наук, которые можно найти в математике, логике и метафизике. Таким образом, на высшем уровне логики и метафизики факты не являются отдельными объектами со своими собственными законами и логическими концепциями, но все они являются частью наиболее фундаментальной формы бытия. Тем не менее, в действительности у фактов есть свой собственный контекст и логика, наука логики исследует и объясняет отношения между фактами и предполагает существование фактов.

В первом разделе Гегель вводит понятие «бытия», которое является просто основной идентичностью внешнего существования, вещи с ее внутренним бытием, ее внутренней идентичностью. Во втором разделе Гегель подчеркивает необходимость, которая должна быть связана с «бытием», чтобы быть частью реальности, которая представляется нам как доктрина бытия.

Гегель только дважды упоминает математику и логику во втором разделе первого тома «Науки логики». Первая ссылается на три основных вида абстрактных понятий; первый вид, общность; второй вид, термины; третий вид – математические понятия. Сначала он называет две концепции числа и сложения «двумя основными видами абстрактных понятий». Во втором разделе он указывает на фундаментальное различие между этими тремя категориями. Затем он кратко обсуждает алгебру как одну из трех ветвей геометрии и как одну из трех ветвей математики.

В своей философии природы, появившейся позже в гегелевской прогрессии, Гегель приписывает понимание мира вокруг нас, основанное на концепциях и принципах физики, химии, биологии, медицины и социологии, детерминантам причинности. Во второй части «Науки логики» он пытается объяснить качественные и количественные отношения между этими основными понятиями. В разделе, посвященном основному принципу качественных операций и принципу причины, Гегель устанавливает, что эти отношения реальны как фундаментальная природа пространства и времени. Мы также должны заметить, что в отрывке об отношении между пространством и временем Гегель использует понятие причинности, простого акта существующей вещи, а не действия или движения вещи. Однако в отрывке о причинности и, следовательно, между причинностью и пространством и временем, он использует понятие причинности в сочетании с пространством и временем. В «Логике природы» это означает, что в последней главе они оба фундаментальны; для него в метафизике, как и в философии, причинность не может быть понята в терминах пространства и времени. Следовательно, чтобы понять пространство и время, необходимо отойти от концепции причинности.

В третьем разделе Гегель указывает на природу бытия и как таковые чистые природные формы бытия, законы природы и гегелевскую концепцию разумного бытия. В анализ законов Гегель ставит отказ от метафизической идеи идеального бытия. Он продолжает обсуждать парадоксы идеализма и его фатальные последствия. В «Причинности содержания» он продолжает обсуждение законов природы с самого начала логики. В третьем разделе он обсуждает концепцию красоты, которую он обсуждал ранее во втором разделе первого тома «Науки логики». Он утверждает, что это качество само по себе является особым типом партикуляризации и что, следовательно, оно может существовать в определенных ситуациях, а его качество может возникать только тогда, когда общность допускает его возможность.

Для Гегеля наиболее глубоким прозрением в этой логике является универсальная система науки. Универсальная система в логике логики состоит из существования пространства и времени, понятий формы, материальной и естественной формы, материальной формы, формы в пространстве и времени и категорического императива. В этом разделе Гегель утверждает универсальность абстрактных форм и общих законов и существование пространства и времени в мире как равных пространству и времени. В этом разделе Гегель обсуждает время, концепцию, которую он снова обсуждает в «Логике физики». «Логика науки» также содержит наиболее интересные разделы гегелевской философии истории. В истории философии прогресс философии как таковой отражается в пространстве истории. Именно в «Логике науки», а также во всей метафизической системе Гегель обсуждает конфликт между историей и философией. В первом разделе «Логики науки» Гегель обсуждает свою концепцию истории с точки зрения изменения существующих вещей. Во втором разделе «Логики истории» он обсуждает философию с точки зрения абстракции форм, принципов, содержания, закона и концепций этих форм. Гегель определяет, что результатом философской практики является особый вид конкретной истории, которая проявляет свою природу в определенных формах. Гегель объясняет, что в целом только основные законы основных законов природы и человеческой природы могут выражать силы, влияющие на человеческую историю. После этого все высшие или низшие формы философии, оказывающие первое влияние на историю, должны достичь своей функции посредством процесса прогресса. Во втором разделе «Логики истории» Гегель утверждает, что история не опосредована причинно-следственными отношениями между абсолютной идеей и индивидом. Следовательно, отдельные человеческие существа не имеют прямого влияния на общий порядок мира. Однако история не просто эмпирическая в смысле реальной детерминированной природы. Напротив, это объективная, содержательная философия, выходящая за рамки эмпирического, частного. Поэтому Гегель считает существенным фактом философии прогресс человеческой мысли.

В третьем разделе «Логики истории» Гегель рассматривает прогресс философии, объясняя, что философия является низшей формой чувственности. Он объясняет, что универсальный дух движется в эмпирическом мире, а чувственный мир становится ощутимым для универсального духа только посредством философской работы. В то же время чувственный мир по своей природе является практической, объективной формой универсального духа. Гегель обсуждает «Конституцию человеческой природы». Гегель развивает эту концепцию с точки зрения философии логических позитивистов. Согласно Гегелю, история – это развивающийся мир. Он продолжает развивать концепцию Истории с точки зрения философии природы, показывая, как развитие мира требует развития его законов. Он дает два определения философии природы: материализма и идеализма. Он объясняет, что физический мир – это сознание вещей и сознательная деятельность вещей. Если философ пытается думать и писать о метафизически объективном мире, он впадает в теистический эмпиризм современной науки. Из этой идеи Гегель заключает, что концепция философии необходима только как идеалистическая, абстрактная система, совпадающая с положительным и отрицательным опытом природы. Гегель не определяет процесс развития философии, так как считает, что философы работают над своей собственной философией. Однако он рассматривает концепцию философии как отправную точку и необходимое условие для всей ее имманентной эмпирической практики, которая основана на истории и, следовательно, на концепции философии природы.

В четвертом разделе «Логики науки» Гегель обсуждает действие абсолютной идеи в эмпирическом мире. Действие Идеи на внешнем и внутреннем уровне реальности обусловлено условиями, которые существуют только в субъективном мире Идеи. Все различные измерения внешнего мира являются результатом жизнедеятельности Идеи, порождающей индивидуальную человеческую деятельность. Все эти разные части мира реально существуют. Есть абстрактное содержание и конкретный объект. Чем конкретнее объект, тем более явной должна быть идея, чтобы придать ему форму. Одним словом, чем конкретнее вещь, тем абстрактнее она должна быть, чтобы существовать. Всякая идеалистическая философия избегает этих противоречий и может удовлетворить требования практического разума только путем абстрагирования и философских абстракций.

В пятом разделе «Логики науки» Гегель продолжает дискуссию о реальной природе вещей. Для его системы характерно качественное различие между качественной и количественной формами. Форма объекта определена, ее можно продемонстрировать в терминах концепций. Но это не сама цель объекта, хотя идея цели определенно формируется сознанием ее формы. Все формы предметов являются диалектическими или логическими формами. Гегель рассматривает использование терминов как способ выражения реальности. Он исследует способ существования таких понятий, как Идея, сущность, отношение и материя. Неверно полагать, что категория выражает существование объекта, как концепции трех первых тезисов Гегеля. Каждый объект можно выразить только на логическом языке идей. Таким образом, попытка сформировать представление об объекте определяется контекстом, в котором этот объект появляется. Первичное выражение идеи – это форма мысли, объект которой является лишь составным элементом, видимым экземпляром. Объективны только индивидуум и другие формы идеи. Определение идеи по ее внешнему и внутреннему облику противоречит принципу непосредственности. Это, однако, не составляет принципа неопределенности, поскольку вещь сама по себе есть единство идеи, и по этой причине отношение идеи к вещи является диалектическим.