Сумерки невидимого. Наследственность Бога – 2

– Что же теперь? Конец всем нашим идеям и планам? – вопросил он Петра Михайловича по телефону.

– Думаю, – нарезая ингредиенты для борща, на который он был мастер, и, прижимая трубку щекой к плечу, успокоил Игнатов, – что говорить об этом преждевременно. Но передавать все свои права на использование и публикацию результатов я определённо не буду.

– Мы уже сообщили в Центр о вашем решении. Они предлагают посетить их отделение в Лондоне, обсудить проблему, познакомить с планами и утрясти каким-либо образом отношения с вами. Как вы к этому отнесётесь?

– Чего же от диалога отказываться? Почему не прокатиться в Лондон за чужой счёт?

На дворе же весна вовсю вступала в свои права. С утра – запах морозца, хруст тоненького льда на лужах, прозрачно-свежий воздух, наполненный ожиданием радости пробуждающейся жизни. Днём, под лучами с каждым днём всё более тёплого солнышка, всё смелее без спроса заглядывающего в окна – запах талого снега и земляной прели, шумное снование воробьёв и учащённый ток своей крови, зовущей вдохнуть весенний воздух полной грудью, расправить на свободе крылья, и побуждающей к любви. Хотелось, не имея слуха, начать обучаться игре на гитаре или найти ещё какое безумство себе по плечу.

А по плечу было всё…

– Ну, тогда мы согласуем сроки и всё такое?

– Ага …, – и закулдыкал весьма немузыкально песню из старого советского кинофильма, – «и даже пень в апрельский день берёзкой снова стать мечтает…».

Тем временем, в таинственной штаб-квартире

– Абрахамс! Вы понимаете, по какому вопросу я вас вызвал?

– Нет, шеф.

– Может, мне пора заменить вас на кого-нибудь посообразительнее, потолковее? Я говорю о программе «Ключи от рая».

– Я это понял, шеф. Но, что именно… вас интересует?

– Нет, это выходит за всякие рамки, – проскрипел «шеф», невысокий мужчина, внешность которого была так бесцветна, что единственно замечались лишь тонкие, время от времени кривившиеся губы. – Я говорю об отказе «Правнука» подписать договор. И я не понимаю, почему вы Абрахамс задаёте мне свои дурацкие вопросы и не думаете постоянно об этом! Вы, что! совсем не понимаете важности и ответственности этого дела?! Вам не понятно, какие силы заинтересованы в этом?! Или вы думаете, что безработица совсем не плохая вещь? … Нет, уж. Увольнением с работы вы не отделаетесь. Да вас в пыль разотрут, и не только вас, но и всю вашу семейку. Да, плевать на вас! К сожалению и со мною поступят аналогично!

– Обижаете, шеф, – Абрахамс, черноволосый, короткостриженный мужчина с умными, карими навыкат глазами, выше среднего роста, чуть полноватый, импозантной внешности с улавливаемыми признаками еврейской нации, стоял почти что навытяжку перед шефом, сидящим в кресле за старым столом из красного дерева. – Мы уже сообщили «Правнуку» через московский Центр о приглашении посетить лабораторию в Лондоне для совместного знакомства и улаживания взаимоотношений. … От учёных умников там будет сам доктор Грэвс, а от нас – нашим оком, мозгом и рукой будет Нерон; он неплохо внедрился в эту банду. … Грэвс должен ослепить «Правнука» и сопровождающих его блестящими научными перспективами, глубиной замысла… ну, а Нерон должен разобраться в нашем «Правнуке». Что это за человек, какие мотивы им движут. Подобрать под него ключики. В перспективе – подружиться с ним. … Нерон уже как неделю занимается изучением досье «Правнука» и использует другие каналы информации. Вы знаете, у него свои методы… не отрывая зада от кресла, выуживать интересные подробности о людях…

– Ну, хорошо, – подобрел шеф, – однако, я обращу ваше внимание на некоторые вопросы, которые вы должны и сами понимать, но… важность их такова …. Проект «Ключи от рая» – это стратегическая программа, рассчитанная не на годы и даже не на десятилетия, а на столетия и, может быть, и более. … Силы, стоящие за нами, вечны. По крайней мере, они будут действовать всегда, пока существует человечество. Силы эти, в которых мы являемся лишь остриём, могут себе позволить смотреть так далеко вперёд. … Потому торопясь, не торопитесь.

Главное, не отпугнуть «Правнука», открыть постепенно только надводную часть айсберга. Даже мысль не должна ему прийти о наших дальних целях. … Нам нужно его участие, но только, учтите это раз и навсегда – сугубо добровольное и с радостью, под пение его любимых песен. … Кстати, с этим тоже предстоит нам разобраться. … Мы должны знать всё, чем он дышит. Но, незаметно, ненавязчиво, дружелюбно. Поэтому, не форсируйте события. Не доводите ситуацию до того, что мы упрёмся в стенку.…

Кстати… Почему он отказался? Чем он мотивировал, и мотивировал ли вообще? Может, вознаграждение маленькое?

– Не знаю, насколько это соответствует действительности, но он, похоже, не хочет попадать ни от кого в зависимость. Странный тип…

– «Странный» – не то слово. Если бы не был странным, то им бы и не интересовались.

Да… насчёт денег. Ему готовы платить в сотни, в тысячи раз больше, но, пока… пока мы не разобрались в нём… большой суммой мы можем выдать нашу сверхзаинтересованность в нём. Это насторожит его и заставит задуматься о возможных направлениях работ. Вполне возможно, что свой интеллект он наследовал от Него. Как бы он не пришёл самостоятельно к пониманию тех целей, которые преследуем мы. Если он наследовал от Него и жизненные принципы некоторые, то весьма тогда станет возможным, что он разорвёт с нами все отношения. … Предложите ему, чтобы он сам назвал сумму.

В досье о нём говорится как о жизнелюбе, чуть ли не как об эпикурейце. Это очень хорошо. Должны найтись ходы к нему. Через удовольствия, которые мы ему незаметно предоставим. … Отдых на Гаваях или где ещё, интересные места, люди, пища, вино, женщины, может быть …. Эх, подобрать бы ему бабёнку, которая бы влезла к нему в душу! … Сначала через постель, а потом через, так сказать, общность интересов, родство душ, теплоту и ласку. … Русские говорят – «доброе слово и кошке приятно».…

Но, умоляю! – только незаметно, чтобы нами там и не пахло. Он спорт любит – хорошо. Надо создать ему круг людей, с которыми он будет ощущать себя своим. Найдите ему подобных, лыжников, бегунов и так далее. Пусть приглашают его на тренировки куда-нибудь в Альпы… Ну, я не знаю, что ещё и как! Главное – затянуть его нашим образом жизни…

– Шеф, извините, что перебиваю вас. Но, нет ли в этом опасности другого рода? Наслаждения могут превратить любого человека в животное. У русских также есть выражение – «как бы не переборщить», то есть – не пересолить бы суп этими удовольствиями. Зачем нам тогда будет исследовать скотину?

– Всё-таки, не зря я вас держу рядом с собой, Абрахамс, – похвалил шеф, – это я тоже отметил бы непременно. Про моральную, так сказать, составляющую надо также не забывать. Во всём нужна мера. Подумайте сами над этим.

…Может, через попов или коммунистов подобраться к нему… И те, и другие – порождения Его, Христа. … Подумайте…

Проинструктируйте людей. Особенно Грэвса. … Да, да! … Понимаю… Эти гении слишком высокого мнения о себе и не выносят никакого руководства собой… Сами подумайте, в какой форме всё это довести до Грэвса и других. Не зря же вы получаете отнюдь не маленькие деньги! … Как бы Грэвс, как вы говорите, «не пере-бор-щил», не раскрылся бы излишне. … Хотя и Грэвс не знает всего.

…Иногда меня посещают мысли, что и я много чего не знаю… Значит, так… Не будет получаться сейчас подписать договор, мы отступим… пока. Не будем настаивать. Ограничимся ни к чему не обязывающими научными контактами.

А что? … Как это возвышенно и благородно! – тонкие губы «шэфа» чуть дёрнулись, изображая видимо саркастическую усмешку. – Наука в интересах человечности и человечества! Кстати, это может стать основной стратегией относительно «Правнука». Почему и нет?…

В конце концов, генетический материал всегда можно от него незаметно взять. … Но, кроме этого нужны добровольные исследования его возможностей мозга. Вероятно и не только его, но и его близких. … Поэтому – доверие и только доверие, никакого нажима на волю «Правнука», только на основах Христовой любви к ближнему, – дёрнулась опять улыбка змеи. – И ещё раз напоминаю… всё окружение «Правнука» также не должно догадываться о наших планах, о степени нашей заинтересованности им, и лучше – вообще не подозревать о нашем существовании. Пусть всё будет проходить в форме дружеского участия, или, ещё лучше – случайного знакомства симпатичных друг другу людей.

Это касается и тех, кого мы введём ему в окружение, и этих… московских генетиков. Все должны работать на нас! … но! – вслепую.

В Лондоне. Первые впечатления

Непонятны были Игнатову все эти восторги нашей либераствующей российской публики по Англии и Лондону конкретно. … Ах, Биг-Бен! … Ах, Трафальгарская площадь! … Ах, Букингемский дворец! … Ооо! Её Величество Королева! … Не видел он ни красоты, ни величия особого во всём этом. И «старой доброй Англией» даже не пахло. … Негров, азиатов и арабов всяких навалом…

Может, конечно, в Петре Михайловиче сидела старинная вражда предков и всего русского народа к «туманному Альбиону», лживому, абсолютно эгоистичному и жестокому? … Ну да… Сидеть-то она сидела, безусловно; историю никуда не выбросишь. Но, ведь и с немцами у нас были ещё ой-какие «неувязочки». Начиная с Александра Невского и кончая последней войной. Но, к немцам у Игнатова было уважительное и даже сострадательное отношение. Что им, что нам – крепко пришлось хлебнуть горюшка. А кто-то с этого нашего общего горя жил, и жил не плохо.

Самое яркое впечатление у Игнатова об Англии осталось от местного белого населения, исконных англосаксов. Правда поразили они его не своей тягой к свободе, не своей «самой древней в Европе» демократией… Игнатов совсем не чувствовал себя ангелом… но поразили они его степенью своей порочности. … Столько пьяни! … Все курят и пьют без перерыва, начиная от подростков любого пола до стариков. Татуировки… И обдолбаных наркотой хватает.

Пётр Михайлович, когда оказывался в незнакомой стране или местности, начинал всегда обшаривать методично окрестности, знакомясь с обычаями местных обитателей. Зашёл он и в лондонские забегаловки попробовать местного пивка и поглазеть. Смотришь, залезает такая вся перекосившаяся развалина, бабка с сизым носом и дымящейся сигаретиной, кряхтя, на табурет перед стойкой, и, прислонив к ней костыли, заказывает стакан спиртного… В общем, такого борделя и такого быдлячества он никогда не встречал.

Вспомнил Игнатов, как смеялся когда-то над словами, как он полагал тогда, несведущего Максима Максимовича из «Героя нашего времени» Лермонтова, когда Максим Максимович изрекал фразу, типа – «англичане… так они всегда были пьянь пьянью». … Видно, Максим Максимович знал, что говорил… национальная традиция, так сказать… да-с.

Международный Центр генетики. Доктор Грэвс

Доктор Грэвс, на переговоры с которым и приехали русские, произвёл на них сильное впечатление. Для Зварского, Ковалёва и даже для Игнатова, профана в генетике, он был очевидным научным светилом.

Каждое научное светило обязано иметь сумасшедшие идеи, которые были бы непозволительными и чуть ли не аморальными своей парадоксальностью и дерзостью для простых смертных научных «муравьёв», которых за подобные мысли их же «братья» по науке быстро бы линчевали, сожгли, а пепел развеяли над океаном. Не понятно, много ли имел таких сумасшедших идей Грэвс, но одна – точно была.

«Светило» было ростом ниже среднего, худое, с непропорционально большой головой. Впрочем, возможно, это впечатление непропорциональности придавали ему его длинные, торчащие кверху белоснежные волосы, расширяющимся конусом произрастающие из гениальной головы. Грэвс был чрезвычайно энергичен; казалось, что электричество переполняло его, время от времени разряжаясь при движениях его тела, взгляде глаз и во время речи. Возраст его трудно было определить точно. Игнатов во всяком случае дал бы ему лет 65—70, но физически он выглядел очень и очень неплохо.

Как и положено, «светило» сопровождал «спутник» в виде переводчика, весёлого компанейского малого по фамилии Нагинский, польско-белорусского происхождения. Для Игнатова «малым» был любой приблизительно одного с ним возраста или моложе. Нагинский… которого Грэвс звал Майклом, а Игнатов – то Майклом, то Мишей… когда Грэвс не видел, мимолётной мимикой с элементами пародии довольно уморительно демонстрировал собственное отношение к произносимым Грэвсом пророчествам относительно перспектив работы.

Сначала Грэвс водил гостей по лаборатории, показывая её возможности и современное уникальное оборудование. По его словам, их организация имела более десятка аналогичных лабораторий по всему миру.

– Нам бы хотелось, – милостиво изрекло «светило», – чтобы наша совместная работа позволила таким же образом укомплектовать и вашу московскую лабораторию. Зварский с Ковалёвым были в лихорадочном ожидании счастья, охали и ахали, краснели и утирали платками пот, выступающий у них даже под кондиционерами. Игнатов, ни черта в этом не понимавший, был спокоен, как спящий слон после еды. Но, настало время и Игнатову навострить уши и подпасть под увлекательный, завораживающий каток научных мечтаний Грэвса.

– Уверен, что вы разделяете нашу убеждённость в наличии массы скрытых, чудесных возможностей каждого человека, – впечатывал слово за словом Грэвс. – Конечно, возможности эти разные. Но, есть и были люди, которые явно обладают или обладали такими чудесными возможностями. Я учёный и отвергаю всякую мистику. Сущность человека, его способности определяются его геномом. Естественно, образование и воспитание оказывают влияние на личность человека, но сущность его не меняют. Образование – всего лишь тонкая оболочка… малая часть всего программного обеспечения компьютера, под названием «человек».

Изучая геномы таких замечательных людей, сопоставляя их между собой, возможно понять назначение отдельных частей генома, понять, тем самым, как работают эти чудеса.

Работа эта не может принести сиюминутных плодов. Мы работаем на перспективу человечества, на десятилетия и столетия вперёд. … Кто знает, может, мы и наши последователи тем самым серьёзно скорректируем судьбу человечества, спасём его, или, по крайней мере, серьёзно продлим его существование?! … И вот… Мы начали по всему миру собирать геномы таких замечательных людей, живых или умерших, а также – их родственников. Таким образом мы набираем банк геномов для наших исследований.

– Вы зададитесь справедливо вопросом о возможном практическом приложении результатов нашей работы, – предвосхитил Грэвс вопрос Игнатова. – Да, такие исследования стоят очень и очень дорого, а результаты ожидаются нескоро. Наши финансисты и промышленники умеют считать деньги, а правительства – эти сборища бездарностей, способные лишь паразитировать на обществе! От государства денег не дождёшься. Но есть люди, которые имеют не только гигантские возможности, но и смотрящие в будущее!…

Денег на самом деле много, а тратятся они подчас бездарно… Так вот, вернёмся к практическим приложениям наших будущих результатов.

Медицина… продление жизни… Вы слышали несомненно о разных случаях самоизлечения или лечения других с использованием так называемых экстрасенсорных возможностей. Мы, европеоиды, значительно утратили такие возможности. Вернее, не утратили, а придавили их, что ли, слоем жира. В Азии такой деградации нет. Посмотрите, какие они все поджарые, – хохотнул над своим юмором Грэвс. – Знаете ли вы, что в Африке есть племена, которые с помощью специальных заклинаний, танцев и пения излечивают смертельно больных людей? Причём, буквально на глазах. Мы и у них берём генный материал. Наша задача – через генетику выявить сущность таких механизмов излечения и использовать их на практике.