Опыт восхождения к цельному знанию. Публикации разных лет

Энергия сущности, проявленная в действии, находит богатое выражение в слове. Глагол считается душой древних языков. И в наше время неизбывная действенность прорывается в словотворчестве ребёнка.

Обратимся к происхождению той же «точки», сугубо геометрического, статического понятия, и мы обнаружим исходную динамичность этого символа. Этимология его – сплошная глагольная среда в разных языках:

«точка» (русск.) от тъкнути, воткнуть;

«бод» (чешск.) от бодати, колоть;

«стигме» (др.-гр.) восходит к значению «укол»;

«пунктум» (лат.) восходит к «пунго» – колю;

«ташкас» (литв.) восходит к «тяшка» – капает, брызгает;

«крапка» (укр.) от крапаты – капать.

Вернёмся к философскому осмыслению имени. Конечно, оно принадлежит предмету, особи, человеку. И-мя – то, что я имею, моя собственность, но благодаря ей я связан с миром людей. Лосев пишет об этом: «Тайна слова заключается именно в общении с предметом и в общении с другими людьми… Слово – мост между „субъектом“ и „объектом“. Имя предмета – арена встречи воспринимающего и воспринимаемого, вернее, познающего и познаваемого… Без слова и имени человек – вечный узник самого себя, антисоциален, необщителен несоборен, следовательно, также и индивидуален, не-сущий, он чисто животный организм».

Рассмотрим вместе с Лосевым слово (имя) как целостность – феномен, обладающий внутренней сущностью, продвигаясь вглубь, осуществляя свёртку.

Внешний слой – фонематический, связанный со звуковой формой имени: звук как физическое явление (воздушные колебания), голос (членораздельные звуки определённого тембра), индивидуальность произношения.

Далее предлагается рассмотреть семему – сферу слова, обладающую характером значения (вместо совокупности звуков рассматривается значение самого слова). Выявляется этимон (корень слова), морфема (грамматическая структура), синтагма (смысловая энергия предложения, которую несёт слово), наконец, символическое единство слова.

Ещё более глубокий пласт – ноэма (греч. noema – мысль). Чистая ноэма есть понимаемая предметность, то «что в обывательском сознании, т.е. в школьной грамматике и психологии некритично трактуется как „значение слова“». Однако это мёртвая абстракция. Лосев пишет: «Тайна слова в том и заключается, что оно орудие общения с предметом и арена интимной и сознательной встречи с их внутренней жизнью… Ноэма есть свет смысла, освещающий, т.е. осмысливающий звуки и от значения звуков как таковых совершенно отличный… В ноэме должна быть арена… встречи адекватного понимания с адекватно понимаемым. Назовём эту арену полного формулирования смысла в слове идеей, считая, что это слой – дальнейший за семемой вообще… и за самой ноэмой».

На идее свёртка имени завешается. В идее взаимоопределяются сущее и не-сущее (меон) – ключевой пункт лосевской диалектики: «не-сущее» (иное) как инобытие сущего (одного). Любой предмет – «нечто» – отличается от «иного». При этом «иное не имеет самостоятельной природы, это лишь момент отличия и различия. Сущее есть основание и опора смыслового рационального, «иное» (меон) – диалектически необходимый иррациональный момент в самой рациональности сущего. Идея предмета и есть его инобытие. «Если под инобытием мыслится человеческое или иное сознание, то идея в этом смысле есть полное и адекватное понимание предмета».

Иное сознание» воплощено в единстве подвижного покоя самотождественного различия, т.е. в нуль-мерной точке, чей покой тождествен движению с бесконечной скоростью. Отсюда можно начинать второй этап онтологизации имени – развёртку. Лосев осуществляют этот процесс с помощью энергемы. Это «смысловая изваянность выражения… Меон и энергема фактически одно и то же, однако меональная вещь получает осмысление лишь извне и сама не рождает смысла и выражения. Энергема же есть смысловая выраженность, естественная выраженность сущности».

«Смысл живёт своей внутренней жизнью, нуждаясь в „ином“ лишь как в окружающей тьме; иное – ничто».

 Однако смысл может передаваться иному, это и есть проявление энергии сущности. Энергема, следовательно, будет представлять собой ту или иную степень осмысленности.

Лосев предлагает следующую иерархию самоутверждённости:

– чистое «вне себя» (физическая энергема): – физическое пространство (вещь);

– знающее чистое «вне себя» (органическая энергема): – раздражение (организм);

– знающее себя без осознания (сенсуальная энергема): – ощущение (животное).

Следующие четыре степени осмысленности относятся к человеческому сознанию; последняя из них сближает его с Богом:

– самосознание себя как себя в ином – восприятие;

– самосознание себя как иного в себе – представление;

– самосознание себя как себя в себе – мышление;

– самосознание себя как абсолютной единичности – умный экстаз.

Физической, органической и сенсуальной энергемам соответствует просто звук, органически-физиологический звук, животный крик. Энергемам восприятия, представления, чистого мышления и сверх-умного мышления – имя (слово). Но слово – «не дым и звук пустой». Это ипостась сущности. Пройдём вслед за Лосевым по вехам, отмеченным им: «Сущность есть a) эйдос. Но этот эйдос соотнесён с алогическим инобытием и потому как бы заново нарисован, но уже алогическими средствами. Следовательно, он, а вместе с ним и сущность есть b) символ. Но это тот символ, который сам себя соотносит с собой и с иным, а не кто-нибудь иной это делает. Следовательно, он есть абсолютное (или его степень) самосознание, т.е. миф. Отсюда, сущность есть с) миф. Но эйдетически выраженная символическая стихия мифа и есть имя, слово. Следовательно, сущность есть d) имя, слово.

Если сущность – имя и слово, значит и весь мир, вселенная и есть имя и слово, имена и слова».

В тайнах выразительности слова (имени) скрыты основы мироздания, предельное обобщение мировых явлений – Бог. «В Бога имени, – говорит Лосев, – произносимом со звуками и буквами, существует сам Бог. Но не в субстанции, а в своей акциденции, в своей энергии».

Одна и та же сущность, явленная в разных формах своей энергии, это и есть основа мироздания. Это доказано весьма убедительно.

Примечания:

Лосев А. Ф. и культура ХХ века. Лосевские чтения. М., Наука. 1991.

Лосев А. Ф. Страсть к диалектике. М., Советский писатель. 1990, С. 35.

 Лосев А. Ф. Из ранних произведений. М., 1990. С. 100.

 Там же. С. 101.

 Философские науки. №12. 1990.

Волошин М. А. Лики творчества. М., Наука. 1979.

 Повесть временных лет (древнерусский текст) // Литература древней Руси (Хрестоматия). М., 1990. С. 17.

Чуковский К. И. От двух дол пяти. М., 1968.

 Откупщиков Ю. В. К истокам слова. М., 1973. С. 114—115.

Лосев А. Ф. Из ранних произведений. С. 38.

 Там же. С. 41.

 Там же. С. 97.

 Там же. С. 75.

 Там же. С. 73.

 Там же. С. 52 – 73.

 Там же. С. 127.

 Контекст – 1990. М., Наука. 1990. С. 18.

РОССИЯ И ЕВРОПА

ФИЛОСОФИЯ, КУЛЬТУРА, СОВРЕМЕННОСТЬ