Экономическая история России

Вклиниваясь как уклад в общество мелких товаропроизводителей, капитализм не сразу разрушил средневековые хозяйственные структуры. Этому мешала монополия дворянской земельной собственности, крестьянское надельное землевладение, средневековая организация ремесла торговли, сословный строй и политическое господство феодалов. При таких условиях возникновение капиталистических предприятий путем разложения мелкого товарного производства шло крайне медленно. Ускорителем в деле создания исторических предпосылок капиталистического рынка стало так называемое первоначальное накопление капитала.

Основными рычагами процесса первоначального накопления капитала стали, во-первых, экспроприация крестьянства, во-вторых, колониальная система, в-третьих, государственный долг и, в-четвертых, протекционизм. В этом вопросе требуется очень хорошо уяснить, как именно посредством этих мер на одном полюсе общества создавались будущие предприниматели, а на другом – масса людей, лишенных прежних источников существования. Ни в коем случае нельзя смешивать первоначальное накопление с накоплением капиталистическим. Первое производилось методами прямого насилия феодалами и феодальными монархиями, жаждавшими денежных богатств. Второе осуществлялось в процессе функционирования капиталистических предприятий с наемным рабочим персоналом.

Пути развития капитализма в земледелии

Начинающему экономическому историку необходимо сформировать отчетливое представление о том, как именно феодальный аграрный строй трансформировался в капиталистический. Во всех странах, ступивших на путь капитализма, вставал вопрос о чистке земли от ограничений, наложенных на нее феодальной собственностью, равно как и о перестройке прежних форм земельных отношений в новые, пригодные для приложения капитала к земле. Эта перестройка шла двумя путями, названными В. И. Лениным «помещичье-буржуазным» и «крестьянски-буржуазным». Для первого пути характерно сохранение дворянской земельной собственности и постепенное превращение ее в буржуазную собственность; экспроприация крестьянских наделов; перевод дворянского хозяйства на применение вольнонаемного труда наряду с сохранением на длительное время феодальных форм эксплуатации крестьян. Для второго – экспроприация помещичьей земельной собственности в пользу крестьян, которые становились свободными товаропроизводителями, а затем превращались либо в фермеров, либо в наемных рабочих. Второй путь В. И. Ленин с известными основаниями считал экономически оптимальным.

Генезис капиталистических отношений в сельском хозяйстве России в основном шел по первому сценарию. Как и в других европейских странах, экспроприация мелких товаропроизводителей-земледельцев растянулась в России на столетия. В ходе длительного процесса крестьянского закрепощения дворяне-помещики получили максимум возможных прав на личность крестьян и на их имущество. Соборное уложение 1649 г. предоставило помещику право употреблять имущество своих крепостных для уплаты личных долгов. Крепостнические меры распространялись и на другие разряды крестьян: монастырских, дворцовых, черносошных (государственных). Вместе с тем положение черносошных крестьян было не в пример лучше крестьян помещичьих. Хотя черносошные крестьяне и не считались собственниками земли, тем не менее они имели на нее значительные владельческие права (залога, продажи, наследования). Приобретатель участка черносошного крестьянина вместе с землей принимал на себя обязательство рентных платежей и натуральных повинностей, лежавших на этом участке. Сравнительная мягкость участи государственных крестьян объясняется не в последнюю очередь тем, что для феодального государства они представляли интерес в качестве плательщиков денежной ренты.

Крайние формы крепостничества, распространившиеся в помещичьей деревне уже в XVII в., вызваны ростом барщинных повинностей крестьян. В их состав включалась как полевая барщина, так и другие работы в хозяйстве феодала (на вотчинных промышленных предприятиях и прочих). Предвестником появления крупного помещичьего хозяйства предпринимательского типа на востоке Европы считается развитие хлебной торговли. История европейской торговли зерном ведет свое начало с XIII в. Уже в первой половине столетия эпизодически ввозила зерно Англия; Фландрия – в ту пору центр европейской текстильной промышленности – импортировала хлеб регулярно. Привозной хлеб время от времени потребляли также Швеция и Норвегия. Первое упоминание о хлебе «из восточных стран», без обозначения этих стран и без указаний на объемы экспорта, датируется 1287 г. С XIV в. хлеб делается главным предметом балтийской торговли. Поначалу потребность в хлебе покрывалась вывозом из германских государств, в XV столетии в круг экспортеров вступила Польша. В XVII в. к европейской торговле зерном подключается Россия, а в следующем столетии она делается одним из самых заметных игроков на этом перспективном рынке. Увеличивалось потребление зерна и внутри страны. Особенно ускорилось товарное зерновое производство в первой половине XIX в. За период с 1801 по 1860 г. оно увеличилось примерно вдвое. Хлебный экспорт возрос с 20 млн пудов в начале столетия до 70 млн пудов в 1861 г. 110 млн пудов зерна потребляли города империи; 18 млн пудов ежегодно шло на продовольствие российской императорской армии. Главными поставщиками зерна на рынок выступали помещичьи хозяйства. Неслучайно наиболее острые формы крепостничество приняло в районах товарного зернового производства, где всю первую половину XIX столетия наблюдалось увеличение численности барщинных крестьян. Важно иметь в виду, что большие объемы грузоперевозок на значительные расстояния гужевым либо примитивным водным транспортом экономически оправданны лишь при крайне низкой себестоимости перевозимых товаров. Проблема себестоимости в ту пору была очень актуальна и для английской промышленности, которая решала ее несколько иначе – с помощью драконовских законов против бродяжничества.

Указ 1803 г. о вольных хлебопашцах имел очень малые практические последствия именно потому, что рыночное помещичье хозяйство нуждалось в дешевом, а еще лучше бесплатном крестьянском труде. Но для предоставления ему такого труда, как и прежде, требовалось наделять крестьян землей. Крестьянское землевладение открывало некоторые перспективы и для второго пути развития аграрного капитализма. В конце XVIII и особенно в начале XIX в. наблюдается рост товарности в крестьянских хозяйствах, особенно в отношении технических культур. Во второй четверти XIX столетия картофель из огородной превратился в полевую культуру, он прочно вошел в рацион городских жителей. Картофель начали использовать как сырье для производства крахмала и в винокурении. Посевы картофеля приобрели значительные размеры в крестьянских хозяйствах Центрального Нечерноземья и Литовско-Белорусского района. Земледельцы Воронежской, Саратовской губерний и Кубанской области на своих надельных землях выращивали подсолнечник. Подсолнечное масло в виде сырья использовалось в пищевой промышленности и для производства лаков. Наконец, исключительно крестьянским занятием являлось выращивание льна и переработка его в пряжу и полотно. Крупные центры товарного льноводства сложились в Центральном Нечерноземном и Северо-Западном регионах.

На базе крестьянской домашней промышленности довольно интенсивно развивалось мануфактурное производство текстильных и некоторых иных изделий. Крупным центром крестьянского текстильного производства стал Центрально-промышленный район, в особенности такие его губернии, как Московская, Владимирская, Костромская и Ярославская. На немалой территории европейской России крупное домениальное хозяйство стало редкостью, следовательно, отпала экономическая необходимость в удержании крайних форм крестьянской несвободы. Наконец, набирал обороты промышленный переворот, в особенности после отмены Англией в 1840-х гг. запрета на экспорт продукции своего машиностроения. Соответственно, начал расти спрос на свободную и квалифицированную рабочую силу. Поражение России в Крымской войне подтолкнуло процесс крестьянского освобождения. Его полезно сопоставить с тем, какими путями и в каких формах получали личную свободу крестьяне Западной Европы. Участие королевской власти в этом процессе там было минимальным. Например, во Франции короли утверждали хартии освобождения, данные другими сеньорами. В общем, крестьянское освобождение в Западной Европе состояло в предоставлении личной свободы крепостным при сохранении их поземельной и судебной зависимости от сеньора. Свобода предоставлялась не бесплатно, выкуп принимал самые разные формы, часто являясь замаскированной формой коммутации ренты. Выкуп крестьянином своих личных повинностей превращал крестьянский надел в наследственное держание (напоминавшее собственность) с широким объемом прав, включая право продажи и залога. Повинности, лежавшие на таком держании, фиксировались раз навсегда. Результатом освобождения стали такие классические формы феодальных держаний, как английский копигольд, французская цензива и итальянский эмфитевзис. Например, в XVI в. едва ли не самым распространенным земельным держанием во Франции становится цензива, которую сами крестьяне считали своей собственностью. Даже с точки зрения феодального права (знатоков такого права в XVIII в. называли февдистами) цензива являлась наследственным владением с широкими правами распоряжения: цензитарий мог свою цензиву передавать по наследству, дарить, продавать и закладывать, даже не спрашивая на это разрешения сеньора. При этом цензива не переставала оставаться феодальной собственностью, поскольку права сеньора на получение ренты при перемене владельца оставались незыблемыми. Тем не менее в период развития товарно-денежных отношений и имущественного расслоения крестьянства такая форма феодального землевладения облегчала мобилизацию земель и способствовала формированию из французских крестьян прослойки будущих капиталистов. Почему так? Дело в том, что чем больше на цензиве лежало сеньориальных повинностей, тем меньше была ее рыночная цена. Поэтому цензива стоила дешевле, чем аллодиальная земля, находившаяся в полной собственности продавца. Этим обстоятельством академик С. Д. Сказкин убедительно объясняет рост земельных оборотов накануне Великой французской революции.

Основная масса бывших крепостных крестьян Западной Европы вследствие освобождения попадала в долговую зависимость: сумма выкупа записывалась как долг; проценты и погашение добавлялись к регулярным платежам за земельное держание. Таким образом, рента увеличивалась, притом в денежной форме. Для мелкого крестьянина-собственника рентные платежи наличными деньгами исключительно невыгодны. По большей части им приходилось заниматься реализацией урожая в самое неподходящее время, например осенью или в начале зимы, когда цены на продукцию сельского хозяйства стояли низко. Продавать продукты своего труда скупщику можно только себе в убыток, а самому заниматься торговлей достаточно накладно.

Реформу 19 февраля 1861 г. в отечественной исторической литературе с легкой руки В. И. Ленина долго называли «первой чисткой земель под капитализм». Она состояла из трех мероприятий: личного освобождения крестьян, урегулирования взаимных отношений крестьян и помещиков в отношении земли (составление уставных грамот), выкупной операции. Как и в Западной Европе, русских крестьян заставили выкупать свою личность. Краса и гордость российского дворянского либерализма А. М. Унковский высказывался именно в этом смысле: «Помещики, получив капитализацию оброков без оценки земли, не получают ничего лишнего потому, что эти оброки, во всяком случае, не могут быть выше настоящих доходов, и потому, что ценность помещичьих имений заключалась не в одной земле, но и в самом населении». У крестьян экспроприировали значительную часть их прежних земельных владений. В Воронежской губернии, к примеру, у них отрезали в пользу помещиков 167 690 десятин (26,7 % дореформенного крестьянского надела). Для того чтобы прокормить себя и свою семью, крестьянину приходилось арендовать землю у помещиков и богатых односельчан, очень часто за отработки на кабальных условиях.

Крепостные крестьяне были освобождены с землей, которой они могли пользоваться бессрочно и наследственно на условиях, отчасти напоминавших английский копигольд. Встает вопрос: на каком праве – феодальном или буржуазном – помещики владели своими землями до и после реформы? И в каком отношении к этой земле находились крестьяне?