Факел в ночи

– Элиас, – я кивнула на факелы, – мы не можем ждать. Солдаты…

– Мы не можем бросить ее здесь.

Очевидно, его терзало чувство вины. Гибель друзей во время Третьего Испытания тяжким бременем давила на него, и ему не хотелось, чтобы умер кто-то еще. А так оно и случится, если мы оставим здесь раненую девочку.

– У тебя есть семья в городе? – спросил ее Элиас. – Тебе нужно…

– Серебро. – Она подняла голову. – Мне нужно серебро.

Элиас явно удивился. Я и сама не ожидала такого ответа.

– Серебро? – переспросила я. – Мы не…

– Серебро. – Она двигалась боком, как краб. Мне показалось, что сквозь пряди волос блеснули ее глаза. Странно. – Монеты. Оружие. Украшения.

Она посмотрела на мою шею, уши, запястья. Этим взглядом она себя и выдала. Я увидела черные как смола бездны вместо глаз и схватилась за кинжал. Но Элиас уже встал впереди меня, обнажив блестящий клинок.

– А ну прочь, – грозно велел он, в мгновение ока преобразившись в истинного маску.

– Помогите мне. – Девочка наклонила голову, и волосы снова упали на лицо. Она завела руки за спину, представ искаженной карикатурой на ребенка. – Помогите.

Заметив мое отвращение, она изогнула губы в усмешке, которая никак не вязалась с милым детским личиком. А затем издала гортанный рык – этот звук я уже слышала раньше, когда чувствовала чье-то незримое присутствие в туннеле. Когда чувствовала, как кто-то наблюдает за нами.

– Я знаю, у вас есть серебро. – В детском голосе существа сквозила неукротимая жадность. – Отдайте его мне. Мне оно нужно.

– Пошла прочь, – велел Элиас, – пока я не снес тебе голову.

Девочка – или то, чем она на самом деле являлась – пропустила мимо ушей его слова и вперилась в меня взглядом.

– Тебе оно не нужно, маленький человек. А я дам тебе кое-что взамен. Кое-что чудесное.

– Что же? – прошептала я.

Она вскинула руки, которые лучились странным зеленоватым светом. Элиас бросился к ней, но она увернулась и поймала меня за запястье. Я вскрикнула, и на короткий миг моя рука озарилась тем же сиянием. Я не удержалась на ногах и упала в грязь, а девочка с криком отшатнулась, держась за руку, как будто ее жгло огнем. Элиас поднял меня на ноги и в ту же секунду сделал выпад кинжалом, метя в девочку, которая все еще кричала, но та снова увернулась.

– Хитрая девчонка! – Когда Элиас опять бросился на нее, она отскочила в сторону, не сводя с меня взгляда. – Хитрюга! Спрашиваешь, кто я, а сама-то ты кто?

Элиас кинулся на нее, скользнув лезвием по шее. Но девочка оказалась проворнее.

– Убийца! – вертелась она вокруг него. – Душегуб! Ты сама смерть! Жнец человеческих душ! Если б твои грехи превратились в кровь, ты бы утонул в реке своих злодеяний.

Элиас отшатнулся, потрясенный. В туннеле появились мерцающие огоньки факелов. Три из них довольно быстро приближались к нам.

– Идут солдаты. – Существо повернулось ко мне: – Я убью их для тебя, девушка с медовыми глазами. Вскрою им горло. Я уже увела других ваших преследователей обратно в туннель. И сделаю это снова. Если отдашь мне серебро. Он его желает. Если мы принесем ему серебро, он наградит вас.

Святые небеса, кто это – он? Но я не стала ее спрашивать, а занесла кинжал в ответ.

– Глупые люди! – Девочка сжала кулаки. – Он все равно заберет его у тебя. Он придумает, как это сделать. – Затем она повернулась к туннелю и закричала: – Элиас Витуриус!

Я вздрогнула. Крик был таким громким, что его услышали, наверное, в самом Антиуме.

– Элиас Виту…

Она смолкла на полуслове, когда Элиас пронзил мечом ее сердце.

– Ифриты, ифриты пещер позабытых, – напел он. Тело соскользнуло с клинка и упало на пол с твердым стуком, точно камень. – Для них темнота прибежищем стала. Они любят мглу, но боятся кинжала. Старинный стишок. – Он убрал меч в ножны. – До недавнего времени я даже не подозревал, что он может пригодиться.

Элиас взял меня за руку, и мы побежали в неосвещенный туннель. Может быть, солдаты чудом не слышали крика девочки? Может быть, они не увидели нас? Может быть, может быть… Но нет, нам не повезло. Я услышала крики и топот за спиной.

2: Элиас

Три наемника и четыре легионера отставали от нас всего на пятнадцать ярдов. Немного пробежав, я снова оглянулся – теперь за нами гнались шесть наемников и пять легионеров, сократив расстояние до двенадцати ярдов. И с каждой секундой в катакомбах становилось все больше и больше солдат Империи.

Весть о том, что Элиас Витуриус замечен в катакомбах, наверняка уже облетела всю Серру – сначала гонец передал сообщение патрулям, затем за дело взялись барабаны. Все эскадроны подняты по тревоге. Солдатам нет нужды проверять, что это я, они будут преследовать нас в любом случае.

Я резко повернул налево, в боковой туннель, утягивая за собой Лайю. В голове лихорадочно скакали мысли: «Оторвись от них, пока еще возможно. Иначе…» «Нет, – нашептывала часть моей души, солдат-маска. – Остановись и убей их. Их всего одиннадцать. Это проще простого. Ты справишься с ними с закрытыми глазами».

Я должен был сразу убить ифрита в погребальном зале. Узнай Элен о том, как я не сумел распознать, что за существо передо мной, да еще и пытался ему помочь, вот уж она бы посмеялась.

Элен. Я мог поклясться своим клинком, что ее сейчас допрашивают. Маркус, или же Император Маркус, как теперь его называют, отдал ей приказ казнить меня, а она не сумела. И хуже всего то, что все четырнадцать лет она была моим ближайшим другом. Оба этих обстоятельства в его глазах непростительный грех, который не может остаться безнаказанным. Тем более сейчас, когда в руках Маркуса безграничная власть. Он заставит Элен страдать. В памяти всплыли слова ифрита: «Жнец человеческих душ». И тотчас потянулись вереницей воспоминания: Третье Испытание, гибель Тристаса, сраженного клинком Декса, смерть Деметриуса и Леандра…

Впереди раздался крик, и я пришел в чувство. Поле боя – мой храм. В самый нужный момент вспомнилась старая мантра моего деда. Меч – мой пастырь. Танец смерти – моя молитва. Смертельный удар – мое освобождение.

Рядом, тяжело дыша, бежала Лайя. Она задерживала меня. «Ты можешь ее бросить, – шепнул коварный голосок. – Один ты будешь двигаться намного быстрее». Я подавил соблазн в зародыше. Даже если забыть данное мною слово – помогать ей в обмен на свободу, она, я знал, сделает все, что угодно, чтобы попасть в Кауф, к брату, даже если добираться туда придется в одиночку.

Но тогда ей попросту не жить.

– Быстрее, Лайя, – поторопил я. – Они слишком близко.

Она припустила вперед. Стены, выложенные черепами, кости, склепы, оплетенные паутинами, остались позади. Мы оказались гораздо южнее, чем нужно. Мы давно прошли прорытый мною в попытке бегства туннель, где я прятал припасы, которые послужили бы нам не одну неделю.

Стены катакомб с грохотом содрогнулись, заставляя нас обоих пригнуться как можно ниже. Запахи огня и смерти сочились сквозь канализационную решетку, расположенную прямо над нами. В следующий миг сильный взрыв сотряс воздух. Я даже думать не стал о том, что это могло быть. Главное, что солдаты, преследовавшие нас, приостановились, опасаясь, что туннель может рухнуть. Я воспользовался моментом и увеличил разрыв между нами еще на несколько десятков ярдов. Затем свернул в боковой туннель и нырнул в глубокую тень наполовину обвалившейся ниши.

– Они нас найдут, как думаешь? – прошептала Лайя.

– Надеюсь, не…

Там, куда мы направлялись, вдруг вспыхнул свет, и я услышал топот тяжелых сапог. Два солдата ворвались в туннель, освещая нас факелами. В первый миг они замешкались, возможно, сбитые с толку тем, что со мной Лайя, или тем, что на мне нет маски. Потом они увидели мои доспехи и оружие, и один из них пронзительно свистнул, призывая на подмогу всех и каждого.

Мое тело начало действовать как будто само по себе. Солдаты не успели и мечи из ножен вынуть, как метательные ножи вонзились им точно в горло. Они осели, не издав ни звука, лишь факелы зашипели, упав на сырой пол катакомб.

Лайя вышла из ниши, зажав рот рукой.

– Э… Элиас…

Я ринулся назад в нишу, утягивая ее за собой и пряча мечи в ножны.

– Я выведу нас отсюда так, как умею, – сказал я. – Не мешай мне. Как бы ужасно все ни выглядело, не вмешивайся и не пытайся помочь.