Только тебя люблю…

Она ничего не ответила и отвела взгляд.

– Ну, что молчишь?

Она отпила из чашки, наслаждаясь вкусом крепкого сладкого кофе, и надкусила ещё одну ягоду.

– Вкусно… Ты знаешь, наши мужчины не привыкли так ухаживать, я имею в виду сварить кофе, приготовить еду для любимой женщины. Почти никто из них этого не делает… Одним словом, у нас всёнаоборот.

Он покачал головой и, улыбнувшись, сказал:

– Но вы сами избаловали своих мужчин…

– Совершенно верно! – согласилась девушка.

Они помолчали. Борис протяжно вздохнул:

– Все меня покидают. Вот и домработница ушла.

– Аманда?

– Да, Аманда. Рано утром ушла, вчера отпросилась у меня. У кого-то из её многочисленных родственниц сегодня день рождения.

– И что, прямо с утра отмечают? – удивилась она.

– Не знаю. Филиппинцы – они из другого мира, нам их не понять, и они нас не понимают. Я даже обрадовался, что она уйдёт сегодня, и мы с тобой останемся одни… – с грустью в голосе добавил он.

– Милый, я улетаю всего лишь на два дня. Перестань грустить, прошу тебя. Люди расстаются на годы…

– Скажи это моему сердцу, если, конечно, оно тебя поймёт…

Они опять надолго замолчали.

– Дождь все ещё идёт?

– Да. Мне нравится дождь… У нас говорят – если хочешь, чтобы Бог услышал твои молитвы, помолись, когда идёт дождь. Так всегда говорила моя прабабушка. Это просто пословица.

– Бабушки как старый сундук – внутри много всяких богатств, я имею в виду знаний. Когда они начинают говорить, то все вокруг молчат. Умение рассказывать одну и ту же историю многократно, и каждый раз по-новому дано только им…

Она согласно кивнула:

– Ты прав. Прабабушка умерла, когда мне было пятнадцать. Я тогда была у неё единственная правнучка, и назвали меня в честь неё, – глаза Сары погрустнели. – У меня был шок, долго не могла в себя прийти. Никогда не думала о том, что она когда-нибудь умрёт… Очень мудрая… До сих пор она как живая перед глазами… Мне её очень не хватает.

– Тебе повезло, а я не помню ни бабушку, ни прабабушку. Завидую тебе белой завистью, если ты часто вспоминаешь о ней, значит, она всёещё жива для тебя, – грустно улыбнулся он.

– Да, конечно, в моей памяти она жива… Ей было девяносто четыре года. Она была для нас связующим звеном с нашими предками…

На глазах Сары показались слезы. Борис обнял её, пытаясь успокоить.

– Не плачь. Надо молиться за неё. Она прожила достойную жизнь. Дай бог всем так…

– Перед смертью, – продолжала Сара, словно не слыша его, – все собрались вокруг неё. Я села рядом и взяла её руку в свои. Не могла удержать слез, расплакалась… Бабушка посмотрела на меня и сказала: «Будь всегда мужественной, и пусть всемогущий Аллах благословит тебя». Потом она слабым голосом сказала свои последние слова: «Будьте дружными и сохраняйте нашу семью…» Вот эти слова – «сохраняйте семью» – запомнились мне навсегда. Её смерть была первой несправедливостью, с которой я столкнулась в жизни.

– Какие у тебя холодные руки, Сара! – Борис сжал её ладони.

– Руки как руки. Просто засмотрелась на дождь и вспомнила её…

Он взял её на руки

– Одевайся, поехали.

– Куда?

– Просто хочу прокатиться с тобой по Москве. Позавтракаем где-нибудь?

Он уже стоял перед шкафом, решая, что надеть. Сара подошла к нему и положила голову на плечо. Он провёл ладонью по её щеке, вытирая остатки слез.

– Куда ты намерен ехать? На улице холодно и дождь…

Голос её был уже тих и спокоен.

– Когда ты рядом, я не чувствую холода.

Он поцеловал её.

– Ты просто великолепная… Поехали, по дороге решим, что делать. И, раз твоя бабушка говорила, что надо молиться, когда идёт дождь, мы так и сделаем – будем молиться, держа друг друга за руки.

– И что же мы будем просить у Него?

– Счастливое будущее для нас…

– Нет никакого счастливого будущего. Счастливым может быть только настоящее, и только оно.