В плену жизни. Часть 1. Белый снег

– Как это?

– В первое рождение ты жил лишь миг. Лишь миг рождения и ты вернулся к Создателю.

– Я умер ребёнком при рождении?

– Да.

– Это шестая моя жизнь?

– И последняя.

– Почему последняя.

– Ты сам так решил.

– Почему?

– Потому что устал…

– И что теперь делать?

– Жить.

– Зачем ты говоришь со мной?

– Затем, что ты говоришь со мной.

– Я исполню то, ради чего пришел?

– Этого не может знать никто. Только ты в ответе за себя.

– Расскажи мне о душе.

– Душа, облачась в наряд тела, принимает на себя все удары илбиса. И словно сорняки, тело начинает заполнять душу и, если их не вырвать сразу, они заполнят всю душу. И душе становится очень тесно, темно и страшно. И в их зарослях сложно увидеть свет любви, свет Аллаха. И если совсем себя запустит человек, в его душе становится темно. Илбис делает всё, чтобы скрывать от души Создателя, чтобы отдалять человека от Него. А душа тоскует и чахнет без света Бога.

Чем большую силу обретает илбис над телом человека, тем слабее становится душа.

– Как же помочь душе, если никак не можешь измениться?

– Проси Аллаха о помощи. Только он может помочь.

Я очнулся. Что это было? Вещий сон? Я размышлял о юноше, который умер молодым, и заснул или нет?

Ему был 21. А мне уже 30. И я только начинаю свою жизнь, потому что до этого, кажется, я спал. Или заканчиваю? Не важно. Важно то, что я понял нечто важное.

Я напишу книгу. Я всегда хотел её написать. С детства. Но не писал. Всё ждал чего-то.

ИТАК, ЕМУ БЫЛ 21, НО КНИГУ Я НАПИШУ НЕ О НЁМ

Меня зовут Мурад. Я – журналист. Недавно я встретил Амину, мою однокурсницу. Мне казалось, такие люди рождаются для счастья и был немало удивлен её горестным видом. Она рассказала мне о жизни Саида. Я давно подыскивал сюжет для своего романа и понял сразу – вот то, о чём я хочу написать.

Узнав о моём решении, Амина передала мне дневниковые записи Саида, которые вы встретите в романе, и сама рассказала всё, что знала. Надеюсь, вам понравится моё повествование…

Глава 1

Ссора

Начало утра было чудесным. Мой сладкий сон отступил перед лёгкими, мягкими лучами солнца, пробивающимися через оконное стекло прямо на нежное личико спящего ребёнка. Они ласково прикасались к щеке, гладили мои чуть отросшие волосы, мягко щекотали закрытые глаза. За окнами было белым-бело: снежное царство окутало весь проулок. Всё было покрыто пушистым и рыхлым снегом: деревья, луга, заборы. Солнце только-только поднялось и начало свою игру со свежевыпавшим снегом, заставляя его переливаться блёстками зеркальных стёкол.

Мне тогда было лет шесть, не больше. И это утро, начавшееся так прекрасно, стало тем роковым моментом, когда всё в моей жизни перевернулось. Всё началось с резкого дребезга разбиваемой посуды. Я резко привстал. За дребезгом послышались крики, крики и очередная ругань отца с матерью. Видимо, отец опять вернулся домой пьяный только под утро.

Я быстро оделся и стал медленно пробираться к двери.

– Я не собираюсь терпеть это каждый день! Хватит! Я тоже человек! – плакала мама.

– А кто ж тебя вынуждает, – проговорил отец, садясь за стол и доставая сигарету. – Вон, посмотри-ка направо. Видишь дверь? Так знай же, она для тебя всегда открыта, – и, выпуская дым, добавил, – дорогая.

– Подлец, какой же ты подлец! Всю жизнь мне исковеркал! – раздражённо вскрикнула мать.

За этим последовал резкий удар со стороны отца.

– Запомни раз и навсегда, обзывать себя я никому не дам, тем более, тебе! Ты для меня никто и ничто и жениться на тебе я не хотел, да только родня заставила, будь они не ладны. Ну не люблю я тебя, не повезло тебе со мной, с этим я согласен и вины твоей здесь нет. Так уж получилось. Я не изменюсь и всегда будет так, как есть. Твоя воля – уйти или остаться. Делай, как знаешь, мне, если честно, всё равно. Всё, устал я, пойду спать.

– Да, иди, может твоя Мариночка тебе приснится, – язвительно откликнулась мама.

Отец схватил пепельницу со стола и бросил её в мать. Она попала ей в плечо, рухнула на пол и разбилась, разбив и мою крохотную, едва начавшуюся жизнь.

– Закрой свой рот и проваливай отсюда, видеть тебя не могу!

– Проваливай, да? Да ты просто слабак, вот ты кто! Не смог за своё счастье ухватиться, жениться на любимой Марине и похитить её смелости не хватило! Так своё горе на мне вымещаешь. Слабак ты, а не мужик!

Отец в бешенстве набросился на мать, но она быстро схватила палку, стоявшую у дверей, и ударила палкой его по голове. Отец дёрнулся, держась за голову.

– Не смей ко мне прикасаться! Ты мне больше никто! – со злость отчаянья прокричала она.

– Проваливай отсюда, – процедил сквозь зубы отец, – это ты мне больше не жена!

Тут мать обернулась и увидела испуганного мальчика, прижавшегося к стене и плачущего от ужаса и непонимания происходящего. Она быстро схватила меня за руку и сказала:

– Идём, ноги моей больше в этом доме не будет!.

Отец же сел на диван и смотрел огорченными и одновременно озлобленными глазами нам вслед. И на кого он больше злился, на жену ли за то, что ушла, оскорбив его как мужчину, на себя ли за то, что погубил её жизнь или на родственников за то, что не позволили жениться на любимой, а заставили на ней, неизвестно… – рассказывал Саид, сидя под деревом в нашем любимом парке.

– Тяжёлая была у него жизнь и характер нелёгкий, – в задумчивости добавила Амина – не знаю правильно ли я делаю, рассказывая тебе все это?

– Вы хотите отказаться от интервью? – спросил начинающий журналист.

– Ладно уж, спрашивайте… И ко мне можешь на ты обращаться..