Легенда о лесном короле

Глава 1

В комнату вошла служанка, тихо прикрыв за собой дверь.

– Анна, милая, пора. Родители уже внизу, – сказала она, запуская тонкий луч утреннего солнца сквозь приоткрытую занавесь.

Анна, сидевшая за туалетным столиком, не спеша убирала прядь волос за ухо и ответила с явным раздражением:

– Аливия, почему именно я должна ехать? Я не хочу проводить всё лето в глуши, вдали от друзей. Это же кошмар.

– Не говори так, милая. Ты едешь не в какую-то глушь, – мягко улыбнулась служанка. – К тёте, в королевский замок. К самой королеве. Друзья никуда не денутся.

Анна фыркнула, сунула в карман шорт наушники, затем телефон – словно прощаясь с привычным миром.

– Там же ужасно, – проворчала она. – Ни интернета, ни телевизора, даже света порою нет – свечи вместо ламп. И кто вообще о нём знает? Это какой-то забытый уголок.

– Отдохнёшь от цивилизации, – пожала плечами Аливия. – Полезно иногда. Ну же, поторопись: отец сердится.

Анна вздохнула, встала и пошла вниз.

В столовой уже собралась вся семья: лёгкий гомон, запах свежего хлеба и горячего чая .

Отец отложил ложку и, глядя на дочерей, произнёс спокойно, но твёрдо:

– Мы едем в Тарнвейл.

В комнате на мгновение повисло молчание. Элария только прищурилась от интереса, а Анна, едва скрывая раздражение, переспросила:

– Это… поселение? Или деревня?

– Маленькое королевство, – тихо ответила мать. – Наш родной дом. Мы навестим мою сестру – твою тётю.

Анна почувствовала, как внутри всё напряглось. Элария же только радостно улыбнулась: в её восприятии «королева» была чем-то прекрасным и тёплым, как волшебная сказка.

Завтрак тянулся недолго. Летнее эдинбургское утро было мягким: тёплый ветер играл с листиками уличных деревьев и казалось, что этот день ничего предосудительного не несёт.Когда они вышли на улицу, Аливия помогла девочкам отнести их сумки , мама ещё раз перечислила что Аливии нужно делать в наше отсутствие , а отец уже ждал у машины, проверяя бумаги и поглядывая на дорогу.

Чёрный автомобиль мягко выехал со двора их дома в Эдинбурге, плавно набирая скорость по утренним улицам города. За рулём сидел их отец – высокий мужчина с безупречно прямой осанкой и спокойным, уверенным взглядом. Мать расположилась на переднем сиденье, изящно поправляя перчатки, время от времени оборачиваясь к дочерям с лёгкой улыбкой.

Девочки, устроившись на заднем сиденье, жадно смотрели в окна. Сначала мимо проносились старинные улицы Эдинбурга – тёмные каменные дома, украшенные коваными балконами, узкие переулки и величественные шпили церквей.

Постепенно город остался позади, и автомобиль вышел на широкое шоссе.

Дорога тянулась через зелёные холмы и долины, переливающиеся всеми оттенками изумруда. По обочинам мелькали живописные деревушки, в которых дома стояли так близко друг к другу, что казалось, будто они шепчутся о чём-то своём.Пастбища с мирно пасущимися овцами чередовались с тенистыми лесными массивами, где в просветах между деревьями пробивались золотые лучи солнца. Вдалеке виднелись горные вершины, окутанные лёгким туманом, а над ними медленно проплывали тяжёлые облака.

Девочки прижимались к окнам, стараясь не пропустить ни одной детали. Впереди дорога уходила в мягкие изгибы холмов, словно маня их к тайнам, скрытым за каждым поворотом.

Воздух за стеклом казался чище, прозрачнее, а лёгкий ветерок, проникавший в салон,приносил аромат свежей травы и цветущего вереска . В какой-то момент дорога сузилась, виляя между каменными заборами и уходя вглубь старого леса. Здесь стало темнее, и солнечные лучи проникали сквозь густые ветви лишь тонкими золотыми полосами.

– Как красиво… – тихо произнесла младшая из девочек, не отрывая взгляда от окна.

Машина мягко скользила по ухоженной дороге, петляющей среди густых, почти старинных дубов и елей. Листва над дорогой смыкалась, образуя зелёный коридор, в котором мягкий солнечный свет прорывался сквозь листву золотистыми пятнами. Далеко впереди, за поворотами, постепенно начал вырисовываться силуэт замка.

Сначала виднелись лишь верхушки башен – серые, величественные, с остроконечными крышами, покрытыми тёмной черепицей. С каждым метром, когда автомобиль поднимался по пологому склону, открывалась всё большая часть этого величественного здания. Толстые каменные стены, в которых века будто запечатали дыхание истории, мощные ворота с резными гербами над аркой, высокие узкие окна, похожие на глаза, следящие за каждым приближением.

Девочки невольно замолчали, прижавшись лицами к стеклу. Замок, окружённый ровом с тихо поблёскивающей водой, казался не просто домом – он стоял как хранитель, старый и мудрый, возвышаясь над землёй. На въезде по обе стороны дороги высились статуи каменных грифонов, будто готовых расправить крылья в любой момент.

Когда машина пересекла мост, лёгкий холодок пробежал по коже – не от страха, а от величия момента. Замок словно встречал гостей с немой строгостью, требуя уважения к его старинным стенам и тайнам, что они хранили.

– Ну что? – спросил отец, обернувшись к ним через плечо. – Как вам? Здорово, правда? Настоящий королевский замок! Тут, кажется, время остановилось…

Огромные стены, сложенные из темно-серого камня, уходили высоко в небо, а на зубчатых башнях трепетали старинные выцветшие флаги. Узкие окна, похожие на бойницы, прятали в себе темные тени, а резные деревянные ворота казались вратами в прошлое.

– А тут… живут привидения? – спросила шепотом Элария, будто боялась, что, если они и правда здесь есть, то услышат её.

Отец засмеялся, а мать, обернувшись к ним, мягко улыбнулась:

– Возможно… но они добрые. Вы ведь их потомки. Так что вперёд.

Элария восторженно засияла глазами, а вот Анна не разделяла её энтузиазма. Она неторопливо вышла из машины, достала из кармана шорт телефон и, повертев его в руках, с легкой досадой заметила:

– Ну вот… связи нет.

– Ничего страшного, – спокойно ответил отец, захлопывая дверцу. – Это вам только на пользу пойдёт.

И, подхватив чемоданы, они все вместе направились по мощёной камнем дорожке к дверям замка, которые медленно распахнулись, будто приглашая их войти в мир старинных тайн.

Внутри замка их сразу окутала прохладная, слегка влажная тишина, наполненная запахом старого камня, полированного дерева и тонких благовоний. Высокие своды коридоров терялись в полумраке, и казалось, что свет старинных канделябров и бра, закреплённых на стенах, только подчёркивает тени, а не рассеивает их.

Полы были выложены крупными плитами тёмного мрамора, блеск которого приглушался ковровыми дорожками глубокого бордового цвета с золотым узором. На стенах висели старинные гобелены с изображениями охоты, гербов и сцен из истории рода, которому принадлежал замок.

В нишах между массивными дубовыми дверями стояли мраморные бюсты и высокие вазы с засушенными ветками, придающими обстановке почти музейный вид. Потолки украшали деревянные резные балки, а местами – роспись с выцветшими, но всё ещё величественными сюжетами.

По мере того как они шли всё дальше, коридоры становились уже, свет – мягче, а воздух – теплее, словно замок постепенно открывал им более личные, обжитые пространства. Где-то вдали раздавался отдалённый перезвон часов, а в витражных окнах мерцали отблески заходящего солнца.

Дворецкий, что встретил их у входа, шёл впереди уверенным, но неторопливым шагом. Его длинный чёрный сюртук мягко колыхался при каждом движении, а в руках он держал тонкую серебряную трость, хотя опоры в ней явно не нуждался – это был скорее знак статуса.

Они миновали высокие резные двери, и перед их взором открылся главный холл – просторный, с каменными сводами, уходящими высоко вверх, где на массивных цепях свисала огромная люстра с десятками свечей, отливающих мягким золотом. Пол был выложен тёмным мрамором, а вдоль стен стояли величественные доспехи, каждый – в боевой позе, словно охраняя покой замка.

По коридорам тянулись тяжёлые ковры с гербами, гобелены, изображавшие сцены из старинных сражений, и портреты суровых предков, чей взгляд будто следил за каждым шагом гостей. Здесь пахло старым деревом, воском и лёгким ароматом лавандового масла, которым, видимо, пропитывали ткани.

Когда они поднялись по широкой лестнице с выточенными балясинами, свет из высоких окон ложился на ступени, окрашивая их в янтарный оттенок. На втором этаже было тише, и воздух казался теплее, мягче.

– Вот ваши комнаты, – сказал дворецкий, остановившись у резной дубовой двери, украшенной металлическими накладками в форме виноградных лоз. – Устройтесь с дороги. Позже хозяева будут рады вас видеть.

Слуги бесшумно внесли чемоданы внутрь, а за дверью открылись покои, в которых витал тот же дух старинного величия, что и во всём замке.

Комната девочек оказалась просторной и уютной, но при этом сохраняла строгую, старинную атмосферу замка.

У противоположной стены стояли две широкие кровати с резными деревянными спинками, застеленные мягкими, пухлыми одеялами кремового цвета и покрытые вышитыми покрывалами. Между кроватями находился небольшой тумбовый столик с бронзовой лампой, чей тёплый свет придавал комнате мягкое сияние.

У стены слева возвышался массивный платяной шкаф из тёмного дуба, с дверцами, украшенными тонкой резьбой в виде переплетающихся виноградных лоз. На полу лежали толстые ковры с замысловатым восточным узором, приглушавшие шаги и создававшие ощущение тепла.

Главным украшением комнаты было большое окно с тяжёлыми бархатными шторами глубокого бордового цвета. Они были раздвинуты, и из окна открывался вид на бескрайний лес, тёмно-зелёные верхушки деревьев колыхались на ветру, словно шептались между собой. Далеко внизу тянулась узкая дорожка, теряясь среди густых деревьев, а над горизонтом уже сгущались вечерние сумерки, окрашивая небо в золотисто-розовые тона.

– Ого! – выдохнула Элария, и глаза её сразу засверкали, как две ровные капли янтаря. Она подбежала к окну, раздвинула бархатную штору и, прижав ладони к холодному стеклу, долго смотрела на море тёмных кро́н, где в ветках леса что-то шептало и шуршало, будто приглашая войти. – Мы как будто попали в сказку, – прошептала она, и в голосе слышалась искренняя радость.

– Ага, – отозвалась Анна, сдержанно улыбнувшись и не скрывая раздражения. – Сказка без интернета, без связи и без электричества. Посмотрим, как тебе будет радостно через пару дней.

Она не стала спорить – только твердо бросила: «Мы тут не надолго. Как только родители вернутся из своей деловой поездки, поедем домой». В её голосе сквозила не только упрямая уверенность, но и тонкая усталость: Анна уже мысленно считала часы до возвращения привычного ритма жизни, до телефонов, встреч и тех мелочей, которые делали её собой.

Анна подошла к своей кровати, оперлась на изящную резную спинку и, не снимая туфли, медленно упала на мягкое покрывало . Покрывало приняло её как тёплая рука – и девушка на мгновение дала себе дозволение расслабиться: мягкая подушка, запах воска и лаванды, приглушённый шум замка за стенами. Элария сидела у окна ещё немного, затем, не отводя взгляда от леса, тихо подскочила к сестре и, сжать руку Анны, прошептала: – Спи, ты ведь устала.

Внизу, в коридоре, где-то далеко, послышались тихие шаги – слуги двигалась по своим делам, и замок, казалось, затянул оглушительную тишину, в которой каждая мысль становилась громче. Анна закрыла глаза, но в голове роились картины: друзья, город, привычный шум – всё это было рядом, на расстоянии одного дня пути. Ночь в Тарнвейле начиналась медленно, словно собирая старые истории в свои тёмные карманы.

В тишине комнаты раздался негромкий, но настойчивый стук в дверь.

– Войдите! – откликнулась Элария, опередив сестру, даже не поднявшись с кресла.

Дверь мягко приоткрылась, и на пороге появилась женщина лет шестидесяти. Её густые, тёмные волосы с серебристыми прядями были собраны в тугой, аккуратный узел на макушке, украшенный парой длинных булавок с вычурными, старинными узорами. Лицо, с тонкими чертами и лёгкой сеточкой морщин у глаз, излучало спокойствие и доброжелательность.

На женщине было тёмное платье строгого, слегка устаревшего кроя, напоминающего моду середины XVI века. Поверх него – тёмный фартук с аккуратной светлой окантовкой, придававшей одежде чуть более торжественный вид. Казалось, она принадлежит к тем служанкам, которые знают о доме всё – от расположения старых кладовых до истории каждой картины на стенах.

– Леди, – проговорила она с лёгким поклоном, – ужин уже подан. Вас ожидают в столовой.

– Спасибо, но мы не голодны, – тихо ответила Анна, отводя взгляд.

– Голодны, – тут же возразила Элария, бросив на сестру выразительный взгляд. – Вы нас проводите? Мы здесь пока ничего не знаем.

– Разумеется, – ответила женщина, чуть теплее улыбнувшись.

Анна, всё ещё с недовольным видом, нехотя поднялась с кровати. Подол её платья бесшумно коснулся ковра. Элария уже стояла у двери, словно собираясь первой выйти в тёмный коридор. Женщина-смотрительница дома шагнула в сторону, пропуская их вперёд, и тихо повела по коридору, где вдоль стен в полумраке тянулись ряды старинных портретов, следивших за ними из-под тяжёлых рам.

Зайдя в просторную, залитую мягким светом свечей столовую, девочки на мгновение остановились у порога. Огромный овальный стол из тёмного полированного дерева занимал почти весь зал, а над ним в воздухе, словно плывя в полумраке, висела старинная хрустальная люстра. На её гранях играли блики огня от десятков свечей, отражаясь в потемневших зеркалах на стенах.

За столом уже сидели родители, беседуя вполголоса с мужчиной лет пятидесяти в строгом камзоле глубокого синего цвета. Его осанка была безупречна, а взгляд – внимателен и спокоен. Это был король, двоюродный брат их отца. Но стоило девочкам переступить порог, как разговор оборвался.

Из-за стола поднялась женщина в богатом, но не вычурном платье цвета красного вина. На её плечи мягко спадала мантия, расшитая золотой нитью. Это была королева Виолета. Она шагнула к ним с распростёртыми руками, и в её движениях было что-то одновременно царственное и по-домашнему тёплое.

– Мои дорогие племянницы! – воскликнула она, улыбаясь так, что глаза засияли. – Как же вы выросли! Наверное, вы меня совсем не помните…

Девочки переглянулись, смутившись. Элария попыталась что-то ответить, но Анна опередила её:

– Конечно, помним, тётушка Виолета… – хотя в голосе слышалась лёгкая неуверенность.

Королева засмеялась тихо, но искренне, и обняла их обеих сразу, прижимая к себе.

– Ну что же, проходите. Садитесь к столу. Дорога долгая – должно быть, вы проголодались.

– Я так голодна, что могла бы съесть целого барана, – заявила Элария, и тут же добавила, хитро прищурившись: – Ну… хотя бы ножку.

За столом раздался дружный смех. Атмосфера сразу потеплела, и даже Анна, сдержанно усевшаяся на своё место, невольно улыбнулась.

Ужин проходил легко и удивительно непринуждённо. Под звон бокалов и аромат дичи девочки ловили себя на мысли, что всё это – королевская чета, богатые интерьеры, мерцание свечей – будто часть старинной сказки. И всё же трудно было поверить, что они ужинают с настоящим королём и королевой крошечного государства, затерянного среди гор и вековых лесов на севере Шотландии.

– Уже поздно, – сказал отец, откладывая салфетку и поднимаясь из-за стола. – Завтра нам с мамой нужно рано выехать, чтобы успеть на самолёт.

Королева ВиолЕта кивнула с лёгкой тенью сожаления в глазах.

– Конечно, – мягко ответила она. – И нам всем тоже пора отдохнуть.

Элария, не раздумывая, вскочила со стула и подбежала к отцу, обхватив его за талию.

– Вы же быстро вернётесь? – её голос дрогнул, и в глазах сверкнуло тревожное ожидание.

– Да, дорогая, – улыбнулся он, гладя её по голове. – Уже в следующие выходные мы снова будем здесь.

– Я буду скучать… – тихо призналась девочка, крепче прижимаясь к нему.

Анна, до этого сидевшая тихо, подошла к матери и обняла её, чуть задержавшись в этих объятиях дольше обычного.

– Пойдёмте, – сказала мать, легко коснувшись плеча старшей дочери. – Мы проводим вас в комнату.

Семья встала из-за стола, и в сопровождении мягкого света свечей они вышли из просторной столовой. Коридоры замка, казалось, дышали тишиной и древностью: высокие арки, резные деревянные панели, старинные портреты в тяжёлых золочёных рамах, чей строгий взгляд провожал их, пока шаги гулко отдавались в каменном полу.

За окнами темнел ночной лес, и лишь изредка вдалеке вспыхивало холодное серебро луны. Всё это придавало замку ощущение почти нереальной отрешённости от современного мира, в который завтра утром родители должны были вернуться, оставив девочек на попечение здешних обитателей.

Ночью над лесом разверзлось небо. Сначала тихий шёпот дождя по подоконнику, затем – сплошная водяная завеса. Ветер тёрся о стены замка, гнал струи по стеклу, и где-то далеко глухо перекликались совы.

Перед рассветом отец заглянул к девочкам. Элария спала, уткнувшись носом в подушку. Анна приоткрыла глаза – ровно настолько, чтобы почувствовать, как мать поправляет ей одеяло и целует в висок.

– Мы скоро вернёмся, – шепнула мать.

– К следующим выходным, – добавил отец и тихо улыбнулся. – Спи.

У ворот их уже ждал дворецкий с зонтом. Фары чёрной машины разрезали дождь, как нож. Ворота скрипнули, выпуская автомобиль в мокрую темноту, и вскоре только шорох дождя снова правил двором.

К рассвету дорога превратилась в чёрную ленту воды. Дождь не стихал – стеклоочистители работали без передышки. Узкая трасса вилась между елей, то забираясь на холм, то резко ныряя вниз; на поворотах поблёскивал размытый гравий.

– Осторожнее, – сказала мать, вглядываясь вперёд.

– Держу, – ответил отец, сбрасывая скорость.

На «лошадинных подковах» – тех самых крутых виражах у старого каменного обрыва – колесо попало на тонкую плёнку вОды. Машину едва заметно повело. Ещё доля секунды – и уже сильно. Руль стал лёгким, как будто кто-то выбил его из рук. Автомобиль скользнул боком, цепляя кромку размытой обочины, и, потеряв сцепление, сорвался вниз по мокрому склону.

Глухой удар.

Тишина, в которую снова медленно, настойчиво вернулся шум дождя.

К полудню в замок явился старик из ближайшей деревни. Промокший плащ, шапка, с которой вода капала на пол, кривой посох. Он постучал в ворота кулаком так, что из караулки тут же выбежал стражник.

– Мне к королю, – хрипло сказал старик. – Немедля.

Через несколько минут его провели в малый зал. Король поднялся навстречу без привычной церемонии.

– Садись ближе к огню. Что случилось? – спросил он, заметив, как у гостя дрожат руки.

Старик снял шапку, мял её, не поднимая глаз.

– Ваше Величество… на дороге к перевалу, у Синего моста, – выговорил наконец. – Там, где в прошлом году оползень был. Машина с утра прошла… чёрная, из вашего двора. На повороте слетела в овражину.

Пауза. В камине тихо потрескивали поленья.

– Люди? – спросил король негромко.

– Мужчина и женщина, – старик сглотнул. – Я добрался первый. Наши подтянулись. Мы… мы сделали, что могли. Но… никто… – он осёкся, перевёл дух и закончил совсем тихо: – Никто не выжил, сир.

Король опёрся ладонями о спинку стула, будто на мгновение ему понадобилась опора. Королева Виолета, стоявшая чуть в стороне, закрыла глаза, и на мгновение тон её голоса охрип:

– Ты уверен? Не было признаков дыхания, пульса?

– Я… я проверил, – старик кивнул. – Накрыли плащами. Людей послал к трактирщику – он позвонит в службу. Дорогу смыло, туда техника быстро не пройдёт.

Король кивнул, выпрямился.

– Спасибо, что пришёл сам. – Он посмотрел на капитана стражи, стоявшего у двери. – Собери людей. Верёвки, лопаты, носилки. Джипы – два. Поедете со мной. Надо оградить место, дождаться властей, забрать… – он на секунду запнулся, – личные вещи.

– Слушаюсь, Ваше Величество, – коротко ответил капитан и исчез.

Королева подошла ближе, положила руку королю на предплечье.

– Девочки, – сказала она почти неслышно. – Им нужно сказать. Но не сразу… и не в коридоре.

Король кивнул. Голос его стал твёрдым:

– Позовите няню Марту. Пусть будет с Эларией. Анну… позовём в библиотеку. Я скажу им сам.

Он обернулся к старику:

– Ты поступил правильно. Останься, отогрейся. Дворецкий даст сухую одежду и горячего супа. И… спасибо.

Старик снова сжал шапку, кивнул и, отходя к огню, вытер рукавом мокрые глаза.

За окнами дождь всё так же мерно стучал по карнизам. Замок слушал эту весть, как слушают удар колокола: звон, от которого невозможно укрыться ни в одной комнате.

Весть догнала девочек в полдень.

Их пригласили в небольшую гостиную на втором этаже – комнату с камином и низкими книжными шкафами, где даже воздух казался мягче. У огня стояли король и королева; рядом – Марта, сжав руки, будто сопротивляясь желанию обнять девочек заранее.

Королева Виолета сделала шаг навстречу, опустилась на колени, чтобы быть с ними на одном уровне, и взяла Эларию за ладонь. Голос её был очень тихим:

– Девочки… сегодня утром случилось несчастье. Машина ваших родителей попала в аварию, – она на миг закрыла глаза, – и… они не выжили.

Элария замерла, будто не сразу поняла смысл слов, а потом коротко всхлипнула, резко прижалась к королеве и закрыла лицо ладонями. Слёзы пошли так быстро, что она даже не успела вдохнуть – судорожно, неровно, как у маленького ребёнка, которому внезапно стало очень больно и очень страшно.

Анна стояла прямо, будто держась за невидимую перекладину. Она кивнула – раз, второй, третий. Ни звука. Лицо её стало светлее, глаза – слишком сухими. Марта осторожно коснулась её плеча, но Анна не шелохнулась; только пальцы побелели на подоле платья.

Король заговорил негромко, твёрдо: – Мы будем рядом. Всё, что нужно – уже делается. Дорогу перекрыли, людей направили. Официальные бумаги… – он запнулся, глядя на Анну, – это всё наша забота.

Королева подтянула к себе обеих, обняла так, как обнимают не подданных, а детей: – Слушайте меня внимательно. Вы останетесь здесь, в Тарнвейле, – её голос окреп. – Ни о каком приюте речи быть не может. Я – ваша тётя. Этот замок – ваш дом. Мы с дядей берём вас под опеку.

Элария плакала уже тише, уткнувшись в королевское плечо. – Мама… папа… они же обещали вернуться на выходных…

– Они всегда будут с вами, – сказала ВиолЕта, и на миг её голос дрогнул. – В том, что любили, чему научили, как смотрели на вас. Мы позаботимся о похоронах. Прощание пройдёт в нашей капелле.

Анна кивнула ещё раз, слишком спокойно : – Спасибо, тётя.

И, чуть тише: – Можно… можно мне побыть одной? На минуту.

– Конечно, – ответил король. – Но не исчезай надолго. Мы рядом.

Марта вывела Эларию подышать в коридор; королева тихо пошла рядом с Анной – на расстоянии двух шагов, чтобы быть тут, если та оступится.

Похороны назначили на следующий день. Дождь не стихал, но в капелле было сухо и пахло воском и можжевельником. Вдоль каменных стен горели ряды свечей; свет их отражался в латунных пластинах фамильных надгробий. Деревянные скамьи заняли люди из замка и из деревни: повара, конюхи, староста, учительница; каждый держал в руках веточку тиса.

Два простых, строгих гроба стояли у алтаря – покрытые чёрным полотном, на котором лежали маленькие знаки памяти: книга и складной компас отца; тонкий шёлковый шарф и запястная брошь матери. На лентах – «Эшборн» и маленький герб Блэкмор: чёрный щит с узкой серебряной полосой.

Король произнёс речь коротко, без высоких слов: – Они нежно любили друг друга и дочерей. Строили планы на мелочи – и в этом была их мудрость. Уехали, будучи уверенными, что вернутся. Мы будем помнить их как людей, которые знали цену тихой радости и умели смеяться глазами. – Он перевёл взгляд на девочек: – И как родителей двух отважных дочерей.

В дверях одинокий волынщик взял ноту и заиграл скорбный наигрыш – тянущийся, как дождь за окнами. Люди по одному подходили к гробам, касались полотна, шептали своё.

Элария стояла, крепко держась за руку Марты. Плечи её дрожали, но слёзы уже шли почти без звука – усталыми, горячими дорожками. Когда подошла её очередь, она положила к материной ленте маленькую засушенную фиалку и прошептала: – Я буду хорошей. Обещаю.

Анна подошла последней. В руке у неё была фотография – летний снимок у эдинбургского окна: мама смеётся, отец прикрывает ладонью солнце. Анна положила фото меж лент, выпрямилась и, впервые за сутки, вдохнула полной грудью. Голос её был едва слышен: – Я всё запомнила. Всё.

Когда колокол отзвенел, гробы медленно вынесли к родовой усыпальнице замка – небольшому кладу у северной стены, где каменные ангелы смотрели на лес. Дождь шёл не переставая; зонт над девочками держала королева, и от этого жеста становилось теплее, чем от любого огня.