Хранительница его сокровищ

– Так тоже бывает, – кивнул Сокол. – Я тоже не попрощался со своей матушкой. Я был далеко. И даже на Острове Мёртвых не получилось с тех пор побывать.

– На Острове Мертвых? – удивилась Лизавета.

– Остров-кладбище. Там только хоронят, и ещё там храм, – пояснила Аттилия. – Я так поняла, соседям оставили денег, чтобы они позаботились о похоронах, но вдруг они просто выбросили всех в канал, и всё?

– Думаю, позаботились, не совсем же они пропащие? – Сокол взял у девочки флягу и протянул Лизавете.

Фляга была чудо как хороша. Из лёгкого металла, с видимым в свете костра чернёным рисунком – галера под парусами, и над мачтой – птица. Лизавета сняла крышечку, понюхала – пахнет травами. Ничего крепче вина она пока здесь не пила, да и дома тоже не часто – сосуды подводили. Глотнула, зажмурилась… Да-а-а, жидкий огонь, не иначе. Внутри сразу же стало тепло.

– Что это? Где вы такое берёте? – начала спрашивать она, продышавшись.

– В данном случае – лекарство, – усмехнулся он и забрал флягу. – Берите, другого ничего нет, – он вытащил откуда-то пару персиков и дал Лизавете и Аттилии.

– Не хочу, – замотала головой девочка.

– Так я ж не спрашиваю, хочешь или нет, – сказал Сокол. – Я даю и говорю – бери и ешь.

Она швыркнула носом и взяла.

Персик был чудесный, терпкий и сочный. Лизавета персики любила, но какие ж дома персики? Только китайские. Белые и почти безвкусные. Лучше уж в компоте.

Атиллия бросила косточку в костёр и поднялась.

– Я пойду. Спасибо. Я усну, не беспокойтесь.

Сокол поманил её к себе, осмотрел, коснулся виска пальцами.

– Ступай, детка. И надейся, что дальше будет только лучше.

Сидели, молчали. Спать хотелось, но не так сильно, как час назад.

– Госпожа моя, а у вас остались дома дети? – вдруг спросил Сокол.

Она вздохнула.

– Не то, чтобы дома, но – да. Дочка. Большая уже.

– Удачно замужем?

– Да что вы все про замуж-то! Нет, учится она. В университете. И если квартиру я ей сделала, то кто будет деньги на жизнь переводить – я теперь не знаю.

– Учится, значит, – улыбнулся он. – И поможет ей в жизни это ученье?

– Должно, – пожала она плечами.

– Быстрее замуж возьмут?

– Нет, на работу, и не секретаршей, а делом заниматься. И платить будут хорошо, – он молчал и внимательно на неё смотрел, поэтому она продолжила: – Ну да, у нас бывает, что у мужа жена не работает или дочка у богатых родителей, но чем заниматься-то? Дома сиднем сидеть? Так завоешь.

– И вы… работали?

– А как же? Жить-то на что-то надо. Мои родители – обычные. Родители мужа – тоже.

– А муж где? Дома остался?

– Нет, – покачала она головой. – Ушёл.

– Куда? – не понял он. – На тот свет, что ли?

– Нет, почему. К… к любовнице, короче. Мы расстались. Полгода как. Или уже больше.

Он вгляделся в неё.

– Что значит – расстались?

– То и значит. Он ушёл, я осталась. Развод я ему дала, правда, только когда он перестал Настюхину долю квартиры отжимать. Собственников трое – на троих и делить. А он мне начал мозги пудрить – мол, давай, продадим, и я возьму себе свою долю и Настину, тебе норм, а ей всё равно уезжать. А с ней потом разберёмся как-нибудь. Ага, разобрался бы он, как же. Только с одной своей третью я бы ей ни в жизни жильё не купила. И договорились – я квартиру покупаю, он деньги на жизнь даёт. Так и записали. Боюсь теперь, как бы он не прослышал, что я пропала, и Настю совсем без денег не оставил. Стипендия-то не бог весть какая.

– Я не могу сказать, что всё понял, но это нужно запить, – покачал он головой и снова протянул ей флягу.

Потом сам тоже глотнул. И снова достал персиков.

– Чего тут понимать? Была б моя воля, рванула бы домой.

– Погодите. Я так понял, что муж ваш пошёл куда-то далеко, и там ему хорошо, но вы обязали его содержать вашу с ним дочь.

– Точно. Пока не выучится и не начнёт работать.

– То есть она у вас не брошена, так?

– Так.

– А кто ещё у вас есть?

– Родители. Слава богу, живы. За ними так-то мой брат присматривает. Он младше на два года.

– И хорошо, – кивнул он. – Давайте пить за то, чтобы все наши близкие были живы.

– Давайте.

Фляга, потом снова персик.

– То есть, получается, что никто без вас голодный не плачет? – уточнил он.

– Вроде не должен. У меня даже кота нет. Хотела завести, а теперь рада, что не успела. Только цветы, но их, наверное, мама уже к себе забрала. Цветы, в горшках. Дома растут, – пояснила она в ответ на недоумённый взгляд.

– Так значит, вы свободны, – заметил он. – Мужу вашему вы не нужны, отец и брат за вами сюда не дотянутся.

– Больно им это надо!