Сны Снежной Королевы

– Домой, куда ещё. Адрес какой, Кордье? Тот, по которому зарегистрирована?

– Да, – мрачно сказала девушка.

– Недалеко.

Подъехала ещё одна машина, из неё выбрались толстяк в пышной шубе и высокий худой мужик.

– Вот знал я, что от таких, как ты, одни проблемы! – вылепил толстяк в лицо девушке. – Уволена!

Девушка только сжала губы. Не сказала ничего.

– Так, всем всё понятно? – спросил лейтенант. – Окажите помощь пострадавшему, больница у вас тут, или что! Пока он не стал здешним клиентом, – кивнул на домик. – Кордье, в машину!

Грифон дождался, пока Бубона загрузят в машину и увезут, и пока девушка возьмёт свою сумку и сядет в машину лейтенанта. Сам тоже сел в машину, и неспешно поехал следом за полицией.

4. Не повезло

– Сиди тут, поняла? Я опечатываю периметр, и если ты хоть кончик носа высунешь за его пределы – пеняй на себя, ясно?

Лейтенант Овер сама любезность, как, впрочем, и всегда. Зачем только Жийона вернулась в этот город, когда ей срочно понадобилась работа? Впрочем, здесь были хоть какие-то знакомцы, через которых получилось ту работу найти, и даже по специальности. Но знакомцы были в том числе и в полиции, и она никогда в жизни не докажет лейтенанту Оверу, что… Просто потому, что он её знает давно. И с её послужным списком хорошо знаком.

И что делать дальше – кто б знал.

Дверь квартиры захлопнулась за лейтенантом, магический периметр тихо зажужжал, Жийона села на обувную полку в прихожей прямо, как была – в промокших ботинках и тёплой куртке.

За квартиру заплачено до десятого числа следующего месяца. Пока не выселят. Какой-то расчёт ей, скорее всего, дадут, там должно быть за две недели работы. Так что – не катастрофа.

Плохо было то, что холодильник пустой, она думала зайти в магазин утром после дежурства. И никуда не зашла, а дома ни хлеба, ни молока, ни крупы какой-нибудь, всё подъедено – в рождественскую ночь и в следующую за ней она тоже дежурила, а после ела в больничном кафе и отсыпалась дома – чтобы вечером подскочить по будильнику и пойти на следующее дежурство. Из пяти запланированных в праздничные дни смен получилось отработать три, ну, две с половиной. И то хорошо. Только б главврач зарплату не зажилил.

И очень плохо было то, что она снова встряла. Не сдержала себя. Но когда этот мужик схватил её за плечо, то… ну да, он, наверное, не виноват, что у неё такой триггер. И что она с условным сроком, тоже не виноват. И вообще, ещё ведь скажут, что это она сама его спровоцировала – плавали, знаем.

Но если бы не парень-некромант – откуда только взялся на её голову! – она бы не открыла дверь, не пошла посмотреть, кто там и что там, и не встряла бы так глупо и бессмысленно. И теперь она даже к ни дверной ручке сама не сможет прикоснуться, потому что это будет нарушение периметра. Ни из окна высунуться. Тьфу. И просить о помощи некого – потому что никогошеньки у неё нет. Не нажила. Может, зря?

Да какого чёрта она вообще на свет родилась?

Когда некромант рождается у некромантов – это, наверное, норма. Когда некромант рождается у простецов – это вызывает тьму вопросов. Особенно, если рождение этого самого некроманта стоит жизни его матери. Мать, которую Жийона никогда не видела, была юна и слаба здоровьем, и просто не пережила родов ребёнка-некроманта, сильного некроманта.

Некромант чаще всего обладает силой с рождения, ему не нужно ждать, пока она проявит себя, как другим магам. Просто у кого-то это потихоньку – ну, страшно рядом с ним, кошмары мерещатся, да и всё. А у кого-то столько, что сердце может остановиться, и Жийона оказалась из таких. Отец вообще хотел отказаться от неё и не забирать домой, и пусть кто хочет, тот о ней и заботится, но на горизонте возникла бабушка. Точнее, бабушкой она была для покойной Мари, матери Жийоны, а ей самой – прабабушкой. Аделин Кордье, маг-некромант. Она привезла амулет, сдерживающий силу, она записала новорождённую девочку на своё имя и забрала её домой. И велела отцу не показываться на глаза, если он не хочет попасть под некромантское проклятье. Отец устрашился, и следующие семь лет исправно давал деньги на дочь, хоть и поспешил снова жениться, и новые его дети уже никакими магами и близко не были.

Он появился в жизни Жийоны воочию в семь с половиной лет – когда умерла бабушка Аделин, и увёз к себе. Уже потом Жийона не раз слышала от мачехи, что её нужно было сдать в детский дом, потому что никто в здравом уме не впустит в дом некроманта, но отец держался, и говорил, что это его дочь, и точка. Такой же его ребёнок, как сыновья-близнецы Люк и Жак.

Близнецы родились через год с небольшим после Жийоны, и ещё у мачехи был старший сын, Гастон. Препротивный мальчишка уже тогда, когда ей было восемь, а ему двенадцать. По его наущению над Жийоной издевались в школе – дразнили, рвали её тетради и учебники, пачкали и портили одежду. И ещё ей за это постоянно попадало дома – мачеха повторяла, что это Жийона не так себя ведёт, к приличным девочкам не пристают, вещей их не берут и самих их не трогают, а с отродьем некроманта может случиться всё, что угодно.

Теперь отродью некроманта шёл двадцать девятый год, и это отродье потеряло работу и оказалось заперто магической полицией в арендованной квартире.

Жийона подумала, что простец должен преодолеть периметр без санкций. Например, хозяйка квартиры Арлин. В прошлом месяце она уезжала в отпуск, и Жийона ходила в её квартиру поливать цветы, и брала к себе её пса. Пёс, мелкий, громкий и балованный, при Жийоне вёл себя смирно – опасался. И теперь, наверное, можно написать Арлин и попросить утром привезти продуктов.

Жийона открыла в мессенджере контакт, увидела, что в сети, изумилась – ночь на дворе всё же. Но Арлин ответила, радостно поздравила Жийону с Рождеством и сообщила, что она за городом с коллегами до послезавтра.

Вот так. Жийона пожелала хорошего отдыха и отключилась.

Значит, подумаем утром. А пока раздеться и согреться, что ли. Очень уж холодно. И на работе холодно, и дома тоже.

Она включила обогреватель, разделась возле него, сунула ноги в тёплые мягкие тапки и пошла стоять под душем. Обычно горячий душ помогал, помог и сейчас. Только в сон клонило немилосердно.

Что там говорили древние? Кто спит – обедает? Вот, значит, и пойдём спать.

Она уже собралась сменить банное полотенце на тёплую пижаму, когда воздух в единственной комнате характерным образом затрещал и посреди неё из теней вывалился тот самый парень, по чьей милости она встряла в нынешние неприятности.

– Привет, – поздоровался он, как ни в чём не бывало.

5. Случайная случайность

Грифон сидел в машине и наблюдал, как девушка вместе с полицейским зашла в подъезд типовой многоэтажки, и потом как полицейский вышел один, сел в машину и уехал. Сосредоточившись, он смог понять, за каким окном та девушка – очень уж яркая у неё аура, хоть она и на семнадцатом этаже. К тому же, во всём подъезде только это окно и светилось.

Позвонил Бобёр – правая рука Бубона, рассказал, что босса откачали, жить он будет, но в целом плох. И прямо спросил – что он, Грифон, знает про эту девку приблудную, откуда она вообще взялась на их головы, и что хотела. Потому что очень смахивает на происки кое-кого из конкурентов. Вывести Бубона из игры, подставить под совершённое убийство – а того парня, на которого нужно было переписать заключение, впрямь убили, он слишком много знал. И ещё пуля в теле застряла, а пуля от краденого ствола, и сам понимаешь, Грифон, дело такое, надо разобраться, что происходит. Кто им эту девку подсунул и с какой целью.

Грифон честно сказал, что сам не знает ничего, но – пока всё очень сильно смахивает не на подставу, а на случайность. Знаешь, Бобёр, такое слово? Вот, это она, так и выглядит. Да, как та девка белая с холодными глазами. Ещё жопа жопная так выглядит, если Бобёр не знаком пока, и они все там. А девку полиция под магическую охрану посадила, и та девка даже не пикнула. Поэтому – давай-ка, Бобёр, заляжем на дно. Хоть на какое-то время, что ли. Пусть хоть погода наладится, страсть как неохота по снегу да по холоду через город туда-сюда шуровать. Ну и созвонимся, да.

Грифон как раз склонялся к мысли, что всё происшедшее – случайность, и никто им засаду в морге не устраивал. Но следовало выяснить – так ли это. И вообще, девушка-некромант – это нечто такое, что никак нельзя просто так отпустить. Потому что… потому что, в общем. Где он ещё такую найдёт?

Свет в окошке на семнадцатом этаже всё горел, и Грифон решился. Он вышел из машины, запер её, и наложил кое-что поверх – чтоб никому не пришло в голову соблазниться красивой тачкой. Потянулся к девушке – да, получится до неё добраться. И если её впрямь заперли, то есть шанс, что другой некромант тенями к ней попадёт, и периметр может не заметить. Портал заметили бы стопудово, а так есть шанс, что прокатит. В любом случае, не попробует – не узнает. А поговорить с ней нужно, вот прямо очень нужно.

Грифон провалился в тени – и вынырнул возле девушки. Получилось, ура!

Он сначала огляделся – почуял гудящий периметр, тот даже и не мявкнул, оглядел быстро крошечную квартирку – одна комната, в углу типа кухня, и ванная отгорожена возле входа. И потом только глянул на девушку.

Девушка была неправдоподобно, божественно хороша. Он всегда любил блондинок, но неярких, чтоб без крашеных алым губ и ярко-синих, линзами и косметикой подчеркнутых глаз. Лицо девушки сияло первозданной чистотой, серые глаза смотрели льдистыми огнями, платиновые волосы водопадом текли по спине ниже талии. Кожу хотелось охватить, обнюхать и облизать, всю. С ходу.

Да-да, и не выхватить при этом от самой девушки.

– Привет, – сказал Грифон, и поднял примирительно руки. – Я тебе не враг, мне просто нужно понять, что случилось. Мы по ходу в затруднительном положении, оба.

– Особенно ты, – ядовито сказала девушка.

– Я тоже, хоть тебе это и не очевидно. Но мы можем подумать, как нам вместе из этой ситуации выбраться.

– С чего это я буду вместе с тобой откуда-то там выбираться? Шёл бы ты, а? Сейчас явится лейтенант Овер, и мало не покажется нам обоим! Я и так встряла, а теперь мне ещё припаяют нарушение периметра!

– Периметр так же цел, как в первую минуту после установки, – возразил Грифон.

– Проникновение, – покачала она головой. – Поэтому вали-ка подобру, поздорову. Мало тебе было устроить вот это всё?

– Слушай, но кто-то же сделал так, что ты там сегодня сидела вместо Плешивого?

– Я сама и сделала, – она прикрыла глаза и села на диван, как была – завёрнутая в полотенце. – Иди отсюда, сколько раз повторять? Видеть тебя не хочу!

Не хочет, да? Ну, если по-честному, то доведись до него такое дело, он бы тоже не хотел.