Музей магических артефактов

– Скажи-ка мне, Валя, – начала она и не поняла, чего таращится мужик.

– Кто? – он смотрел на неё не мигая.

– Ах, простите, Валентин, не знаю, как вас по батюшке, – поправилась Рита.

– По… кому? – он продолжал тормозить.

– Как звали вашего высокочтимого отца?

– А мне откуда знать? Я и кошку-мать свою очень плохо помню, давно это было, да и бросила она меня. Я бы концы отдал, если б не господин Гийом, он меня подобрал, выкормил с пальца и сделал духом-хранителем этого дома.

– Ври, да не завирайся – какой из тебя дух! Духи бесплотные, а ты весьма упитанный, – Рита осторожно тронула его за бок. – Я тебя в руках удержать не смогла вчера, такой был толстый, и сейчас, знаешь, тоже не маленький, а ты говоришь – дух!

Кот Валентин ухмыльнулся и исчез. Вот прямо исчез, ничего не осталось – ни усов, ни манишки.

– Если вам, дорогая госпожа Маргарита, так удобнее – извольте, – котский голос прозвучал из пустоты особенно ядовито.

– Полтергейст, – выдохнула Рита.

– Прекратите обзываться, ясно? Я понимаю, что вы выросли и прожили всю жизнь среди людей диких и неразвитых, но это не повод уподобляться им и здесь!

– Чего это диких и неразвитых? – не поняла Рита. – Чем тебе люди не угодили?

– Потёрся я там среди людей, пока вас искал, послушал, как вы все разговариваете. И как вы на работе с сослуживцами говорите, послушал, и как дома с мужем – тоже.

Э-э-э-э… Ну да, на работе бывает, что и матом, когда непонятливые сотрудники производят очередной косяк. Или фотографии конца девятнадцатого века – подлинники – приклеивают к паспарту на двусторонний скотч. Или рушник крепят на стену гвоздём – берут и прибивают, прямо насквозь. А про бардак в документации и говорить не приходится. И их убить после такого хочется, не только обматерить.

– Не мы такие, жизнь такая, – отрезала Рита. – На работе у меня вредные условия и сотрудники-остолопы. А муж вообще уже бывший, причём по его желанию. Сам захотел. Ему от меня только пожрать и надо, а всё остальное – от девок молодых. Они его кормить не разбежались, и носки его стирать, а потрахаться – со всем, понимаешь ли, Валя, уважением. Вот ты бы стал такое терпеть? Только честно?

Пустота вздохнула.

– Да нет, наверное, не стал бы. Только, госпожа Маргарита, могу я вас попросить?

– Попробуй, – кивнула она.

– Не называйте меня этим… прозвищем. Пожалуйста.

– И как же тебя называть? Полным именем? И даже ласково никак не сократить? – не поняла Рита.

– Ласково? Сократить? – не понял духокот.

– Вот я, конечно, по паспорту Маргарита, да ещё Михайловна, но так ко мне только на работе обращаются, и то – из соседних отделов. А вообще меня зовут Рита. И ко мне, мил друг, пожалуйста, на «ты», я всяких этих неоправданных церемоний не люблю. А ты не хочешь быть Валей – могу ещё что-нибудь придумать. Будешь Валиком. Валик, да веник, да сто рублей денег. И хорошо, если денег, а не убытку, – почему-то вдруг вспомнилась детская присказка про барыню-мадам, и что там у этой мадам с собой было.

Воздух рядом поперхнулся.

– Кем-кем?

– Ну не Валя, а Валик. Валичек, если угодно. Валечка.

Воздух молчал – очевидно, переваривал. Потом осторожно спросил:

– И… что это значит?

– Что-что, что мы друзья, – усмехнулась Рита.

– Ну… хорошо, – он проявился вновь в человечьем облике и неуверенно ей кивнул.

– Вот и славненько, – кивнула Рита. – А теперь рассказывай, что там за тёмная история с этим домом. Где хозяева и при чём тут я. Понимаешь, я убеждена всей своей жизнью, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, и хочу узнать, куда сую голову, прежде чем что-то обещаю.

– Похвально, госпожа Маргарита, – кивнул Валик.

Она тоскливо вздохнула.

– Ох, Валентин-Валентин, чучело ты хвостатое. Ладно, хочешь – буду тебе госпожа. Как говорится – хоть горшком назови, только в печку не ставь. Так вот, что там про дом?

– Так я же положил вам договор, – не понял кот. – Неужели вы его не прочитали?

– Договор? – не поняла Рита. – Какой ещё договор и куда положил?

– Так рядом с вами, – он кивнул куда-то на кровать.

Рита поднялась и отдёрнула занавески, оглядела простыни и подушки, и рядом с подушками, с противоположной стороны кровати, и вправду увидела бумагу. Плотную, желтоватую, совсем непохожую на листы А4 для принтера. И текст на ней был написан, не поверите, чернилами. Рита несколько мгновений смотрела на замысловатую вязь и не могла ничего понять, а потом вдруг – раз! – и непонятные закорючки сложились в буквы.

«Я, Гийом Бодуан, передаю этот дом и всё, что в нём содержится, госпоже Маргарите в полное владение с тем, чтобы она смотрела за домом, содержала его до самой своей смерти и передала в заботливые руки наследников» – что, и всё? Впрочем, была ещё подпись – размашистая закорючка, даже с брызгами вокруг первой буквы.

– А где сказано, что госпожа Маргарита – это я? – нахмурила брови Рита.

– А вы подпишете своим именем, и оно там будет, – умильно улыбнулся кот.

– Что значит – смотреть за домом? – продолжала спрашивать Рита.

– Это значит – спасти его от разрушения и от грязных посягательств людей, не имеющих на него никакого права, – с готовностью пояснил кот.

– Да как я это сделаю-то, я тут не знаю никого и ничего!

– Я представлю вас всем нужным людям, – поклонился кот. – Вам придётся съездить в город, к нотариусу господину Буасси, чтобы подтвердить свои права на владение домом господина Гийома. Вы покажете бумагу, я подтвержу вашу личность, но, впрочем, все знают, что неподходящая особа не сможет подписать такую бумагу.

– Съездить в город? И далеко до того города?

– Полчаса, – с готовностью подсказал кот.

– А на чём ехать? Что-то я не вижу здесь поблизости никакой остановки транспорта.

– Так есть экипаж, – сообщил кот. – А коней… найдём.

– Да где ж найдём-то, и каких коней, я ничего не знаю про коней! Ни чем кормить, ни как ухаживать!

– Это решится, не волнуйтесь так, дорогая госпожа Маргарита. В этом доме можно решить всё.