Только твоя

– Простите? Не понимаю. Вы же сказали, что это барахло вам не нужно! – нахмурилась, не понимая, в чём дело.

– Я лишь сказал, что решил избавиться от мусора. Выкинуть.

– Но я всего лишь хочу получить то, что не нужно вам.

– Нет, – ещё раз повторил Роберт Коулман, явно наслаждаясь произведённым эффектом. – Если я говорю, что хочу выкинуть, то именно это я и хочу. Выкинуть. Не отдавать, – он сально ухмыльнулся, переходя на сленг. – Сечёшь, деточка?

– В чём дело, Лоррейн?

Ни за что не признаюсь, но в этот момент я вздохнула с облегчением. Потому что рядом со мной остановился Дэниел Хьюз.

– А, малыш Дэни… – улыбнулся мистер Коулман, напоминая мне в этот момент пиранью, разинувшую пасть.

– Я хочу забрать свои вещи. И крольчиху. И кресло. Фотографии… – Я беспомощно смотрела на Дэниела Хьюза.

Понимала, что выгляжу жалко, но ничего не могла с собой поделать. Просто моя жизнь изменилась слишком быстро, я ещё не успела привыкнуть к этим изменениям. Мне не дали поговорить с отцом, только поставили перед фактом.

И я просто хочу, чтобы всё было как прежде.

Я могла бы найти и съесть клевер с четырьмя лепестками. Но, посмотрев ещё раз на мистера Коулмана, поняла, что могла бы съесть хоть целое поле счастливого клевера – мне бы это ни капельки не помогло.

– Если вы не против, я забрал бы несколько самых дорогих для Лоррейн вещей, – вежливо попросил Дэниел.

– Против! – сказал, как отрезал, мистер Коулман. – Забрать? Ха! Парень, последний раз, когда у меня забирали что-то, мне было лет семь. А на следующий день я сломал этому засранцу палец и отвоевал обратно не только отобранное, но и опустошил карманы того неудачника. Сейчас мне далеко не семь, малыш Дэни. Хочешь получить эти вещи – купи!

Мистер Коулман щёлкнул пальцами, подзывая рабочих. Те поставили мамино кресло на асфальтированную дорожку. Роберт Коулман сел в него и начал раскачиваться.

– Неплохая работа, натуральный материал. Чертовски удобное кресло! Я оцениваю его, скажем… в пятьдесят тысяч долларов. Идёт?

Я задыхаюсь: сумма просто чудовищна!

Дэниел улыбнулся одними губами и спросил, не глядя на меня:

– Лорри, тебе очень дорого это кресло?

– Да, Лорри, давай устроим небольшую гаражную распродажу, – ухмыльнулся Роберт Коулман. – Сколько милых вещиц, нужных тебе, хранится в этом доме? – Он встал, подошёл к комоду и выдвинул ящики один за другим. – Какие милые трусики. Ммм…

Этот старый извращенец прижал к носу моё белое кружевное белье и втянул воздух. Меня передёрнуло от отвращения. Дэниел Хьюз кажется мне уже не таким мерзким человеком. По сравнению с Коулманом, разумеется.

– Лорри, что тебе нужнее всего? – Дэниел перевел на меня взгляд своих сапфировых глаз. – Подумай хорошенько. И я заберу это.

– Купишь, – поправил его мистер Коулман, покручивая мои трусики на пальце.

Мне хотелось убраться отсюда поскорее и я выпалила, не думая:

– Фотографию с мамой на тумбочке и мою крольчиху Бетси! И это кресло… мамино кресло.

– Цена кресла вам уже известна, – подал голос мистер Коулман. – А фотография… О, это воспоминания. Они бесценны. Но я оценю их в сто тысяч. Кролика вы получите бонусом. Всё-таки это гаражная распродажа. Покупателем положены бонусы в виде приятных подарков.

– Договорились. Я выпишу чек, – соглашается Дэниел, не моргнув и глазом.

– Чек? Подотрись своим чеком, парень! – процедил сквозь зубы Роберт Коулман. – Я человек старой закалки и люблю слушать шелест купюр. Только наличные.

– Хорошо. – Дэниел тут же позвонил кому-то и сообщил: – Деньги привезут через десять минут.

– Подожду, – улыбнулся мистер Коулман.

* * *

Это были самые длинные десять минут моей жизни. Всё это время я наблюдала, как выносят вещи из дома, переставшего быть моим.

Почему мой папаша, чёрт бы его побрал, свалил и оставил меня одну разгребать это дерьмо?

Деньги привезли. Мистер Коулман с любовью пересчитал купюры и только потом кивнул:

– Забирайте. Фотографию и крольчиху я вручу вам лично в руки.

Кресло Дэниел Хьюз приказал забрать своим людям. Коулман вошел в дом, но скоро появился снова, держа мою крольчиху за уши. Во второй руке он нес нашу последнюю совместную с мамой фотографию. Я вдруг подумала, что нужно будет протереть фотографию, прежде чем целовать её по привычке перед сном. Я не ожидала подвоха, сунула под мышку фотографию, протянула руки, желая взять Бетси…

Дальнейшее произошло очень быстро. Мистер Коулман обхватил крольчиху двумя руками… одним движением свернул ей шею и опустил на мои протянутые ладони бездыханное ещё тёплое тельце. Перед глазами всё поплыло. Я только увидела, как Дэниел метнулся к нему.

– Остынь, парень, – лениво улыбнулся Коулман.

Наверное, он был могущественнее Дэниела, потому что тот только сжал кулаки и яростно поглядел на старого ублюдка. Потом обнял меня за плечи и повёл прочь и усадил в машину. Мы уехали прочь от дома, который уже не был моим.

Всю дорогу я рыдала, едва ли отдавая себе отчёт, что держу мёртвую крольчиху, а меня обнимают сильные руки Дэниела. Тёмных волос то и дело касались его губы.

Я оплакивала не только мёртвую Бетси. Я оплакивала свою жизнь, которой тоже свернули шею.

– Успокойся, Лорри. Я куплю тебе другую крольчиху, – пообещал Дэниел.

– Просто верни мне мою прежнюю жизнь, – попросила я, зная, что он ответит.

– Нет, Лорри. Твоя жизнь теперь принадлежит мне.

Глава 3

Особняк Дэниела поражал размерами и великолепием.

В другой раз я бы непременно с удовольствием сунула свой любопытный носик всюду, но сейчас мне не было никакого дела до богатства Дэниела. Я только автоматически отметила, что ковры очень мягкие, а все поверхности сверкают, потому что начищены до блеска прислугой. Я не помнила, когда Дэниел отобрал у меня крольчиху, но в просторную спальню я вошла уже без мёртвого питомца. Мужчина усадил меня на кровать, присел на корточки и сжал мои пальцы.

– Лорри, детка, не стоит так убиваться. Я дам тебе время передохнуть и привести себя в порядок…

Я взглянула на его красивое лицо с бронзовой кожей и невероятно острыми скулами. Пухлые порочные губы наводили на мысль о самых горячих и непристойных действиях, которые он может вытворять этими губами. В этот момент я ещё больше возненавидела этого мужчину. Он пробуждал во мне низменные желания одним своим присутствием.

– Ненавижу тебя!

Я забралась на кровать с ногами.