Эмилия пошла по кругу. Крымские Тайны

– Что я не смогу остановиться. Мне нужно больше и больше.

Мы вновь проваливаемся в ее рассказ.

Вчера я мастурбировала в постели с мужем. Пока он спал. Мой приятель из интернета управлял мной. По переписке, а я делала это рядом со спящим мужем.

Он говорил мне как и куда вставлять игрушку. И я делала это под одеялом. Не просто писала ему, якобы делаю, а делала. Грубо и на всю длину. Зная, что муж может в любой момент проснуться и застать меня с телефоном и перепиской в одной руке и двадцатисантиметровым резиновым членом в киске.

Я познакомилась с ним пару дней назад, и он успел прислать мне эту игрушку.

Это ведь не измена, если я всего лишь трахаю себя фалоиммитатором присланным незнакомым мужчиной в постели, пока муж спит?

Мое сердце билось бешено, и я делала практику, которую ты мне посоветовала. Я пыталась зафиксировать, что я чувствую.

Я делала это с парнем, которого даже не знала. Мы познакомились в интернете. Он подцепил меня после того, как я оставила пару комментариев под понравившимся порно вконтакте.

Я знаю, что большинство людей не оставляет комментариев, лайков на порно и даже заходит на эти странницы со вторых анкет или даже в режиме инкогнито, но я раскусила этот метод еще в шестнадцать. Пишешь комент и тебя находят именно те, кому нравится такое же порно, как и тебе. Чем не нетворкинг?

Он написал мне, узнал, что я замужем и это заводило его, как кажется, больше всего.

Он давал мне задания, и я исполняла, хоть еще ни разу его не видела.

А мне нужно было это так откровенно. Ебать рукой, загоняя новую игрушку в свою киску. Жестко так, что аж все мышцы напрягались. И не давать себе кончить, потому что если я начну кончать, то я брызну и разорусь или разревусь, и тогда я точно разбужу супруга.

Конечно, я ловила каждый его шорох. Каждый глубокий вздох или поворот на бок. И без этого мое удовольствие не было бы полным.

Именно возможность быть застуканной. Я издавала звуки, словно я сплю. И мяла свои груди, возбуждая себя до продела. До грани. Я чувствовала что мой оргазм балансирует как канатоходец на грани, что одно лишнее движение и я сорвусь в бездну горячей истомы.

Киска сжималась, самопроизвольно облегая большую игрушку. Я словно пыталась вытолкнуть её, но рукой загоняла вновь и вновь по его приказу.

– Что тебя беспокоит?

Я пытаюсь рационализировать наши разговоры, потому что я, как психолог, тоже возбуждена, я теку и у меня каждые две минуты проскальзывает мысль, что Эмилия сегодня у меня последняя, и я смогу поехать домой и помастурбировать. За день накапливается такое напряжение, что это часто первое, что я делаю по возвращению.

Я стараюсь рационально разговаривать. Уже больше для себя, чем для Эмилии.

– Беспокоит? Не знаю… Может быть… Я не знаю… Я зависима?

– А ты как считаешь?

– На сто процентов. Я смотрела видео на ютубе. Смешное. Про крысу, которой дали в клетку кнопку, которая давала импульс счастья в мозг.

– Да. Известный эксперимент с выделением дофамина мозгом.

– Я чувствовала себя такой же крысой, Саманта. Я мастурбировала без остановки получая сигналы от незнакомца. В конце концов это словно приложение, которое делало меня счастливой, кнопка. У меня резало глаза от яркого экрана, но я продолжала. Что со мной?

Я, как психолог, должна держаться подальше от диагнозов. К тому же я не понимаю, что это.

– Эта крыса умерла от обезвоживания, потому что она даже есть перестала – просто жала на кнопку всё время. Я боюсь, что и я так же. Живая мастурбирующая мумия.

– Ты хорошо ешь?

– Я и на работу хожу. Я не знаю. Мне нужно это снова и снова. Я пыталась понять, что я чувствую, как ты меня учила.

– Удалось поймать? Записать чувство, ради которого ты делаешь это?

– Да. Я чувствую сердце в груди. Чувствую себя живой. Оно рвется, словно птица из клетки, и когда я испытываю оргазм – это словно побег. Словно птица растеребила клювиком щеколду маленькой клетки и вырвалась наружу.

– Ты не пробовала писать стихи?

– Я все ближе к этому.

Мы смеёмся. Я счастлива, что смогла вырулить клиентку на позитивные эмоции. Я не вижу у нее депрессии. Я не могу понять, что она делает здесь.

– Я хочу рассказать тебе об… обо одном человеке… Это страшный человек… Он изменил мою жизнь…

Но сначала. Чтобы было понятно наверное лучше начать с… детства?

Я наливаю себе еще немного чая.

Чашка дрожит в руке, потому что мне приходится всё больше и больше скрывать от своей пациентки.

С другой стороны, пока она говорит, а я слушаю – я не проболтаюсь.

– Подожди про детство: ты кончила с этим незнакомцем из интернета при своём муже?

– Да. Он приказал. И я закусив подушку выебла себя в бешенном темпе игрушкой.

Муж проснулся, но сквозь сон не понял, что произошло. Я отбросила игрушку за спину и прижалась к нему. Вся в конвульсиях, вздрагивающая. Он спросил, что со мной и я сказала, что приснился плохой сон. Он обнял меня и сказал, что я его солнышко. От бессилия я захныкала у него на груди и вырубилась, чувствуя себя не достойной его.

Глава 5. Изнасилование приёмным отцом

– Да, говорить о детстве это очень полезная практика. Насколько я помню ты росла без отца..?

– Да. Мама сказала, что он погиб, и у нее были другие мужчины. Иногда даже слишком часто. Иногда один задерживался на какой-то период. Отчасти я ее понимаю – женщине нужно это, но… Однажды в нашем доме появился Сергей. Дальнобойщик. Он жил с нами по несколько недель, мы даже вместе, в троем ездили на море. Потом он уезжал на работу. Мама учила меня уважать его. Слушаться. Это было немного кринжово, но она просила называть его папой. Это теперь мне понятно для чего: она хотела привязать его. Вечная беда всех русских женщин. Пространства огромны и мужчины кочуют. Уходят с место на место. А кому нужна она: стареющая вдова с совершеннолетней дочерью. Она думала, что, если дочь будет называть его «папой», то его одинокое сердце растает, и в какой-то момент он решит остаться. Поведется на «тепло родного дома».

По началу мать стеснялась с ним даже целоваться при мне. Это было супер странно для меня: я должна была называть папой мужчину, который просто живет с нами. С которым почти не общаюсь, да и с мамой он общается в основном в мое отсутствие.

– Но, когда мне исполнилось восемнадцать, я все чаще стала замечать, что мама перестает стесняться меня. Что… они занимаются этим, пока я сплю. Пока они думают, что я сплю.

Я устраиваюсь поудобнее и чуть было не закрывая глаза, погружаюсь в ее рассказ:

Я стала регулярно слышать, как скрипит кровать за стеной. Как мамочка стонет. Как он зажимает ей рот рукой и трахает грубо, вбивая в кровать. Она позволяла ему все. Только просила, умоляла его шёпотом, чтобы он не делал этого при дочери. Я слышала, как он говорит: «Да она спит уже».

Я порывалась встать и пойти защитить маму, но слышала, как он дает ей пощечину, как бьет, как она плачет, а потом он делает с ней секс.

Этот мужчина был довольно адекватным днём, но, когда выпьет, он почти сразу тащил маму в ее комнату и трахал снова и снова. Да. В какой-то момент это происходило при мне. Они выпивали немножко, а потом он тащил ее в комнату, давал пощечину и потом кровать скрипела под мамины стоны.

Утром он говорил мне что-то вроде: «Ты уже большая, должна всё понимать».