Теотиуакан. Город богов

Поздний постклассический период (1350—1521 гг.)

К середине XIV в. в регионе развиваются различные конфедерации относительно свободных альтепетлей. Одной из крупнейших была Конфедерация акольуа в восточной части долины, другим большим объединением стал союз Уэшотлы и Коатлинчана, а позже Тескоко. В этот период Теотиуакан входит в Конфедерацию акольуа, а в 1409 году официально превращается в альтепетль – тлатоани Уэшотлы делит территорию между двумя своими сыновьями, отдав бывший мегаполис Уэцину, который становится первым его тлатоани. В период 1418—1420 гг. доминировавшая на тот момент в долине Мехико полития тепанеков Аскапоцалько завоевывает некогда величественный мегаполис, в котором тогда проживало несколько тысяч человек, свергает Уэцина и ставит во главе города Тотомочцина. Однако известный правитель акольуа Несауалькойотль в 1428 году восстановил свергнутую царскую династию в лице Кецальмамаликцина, взявшего в жены дочь правителя Тескоко. В этот же год Аскапоцалько пал под натиском Тройственного союза, возглавляемого мешиками из Теночтитлана – начинается эпоха доминирования в регионе ацтеков.

Карта долины Мехико в постклассический период с указанием месторасположения Тулы. Пунктирной линией отмечены приблизительные границы долины Теотиуакана (по S. Clayton «Gender and Mortuary Ritual at Ancient Teotihuacan, Mexico…»)

К концу XIV и началу XV вв. главным поселением на территории некогда великого города становится расположенный на северо-запад от Сьюдаделы Сан-Хуан-Теотиуакан, который оставался экономическим и политическим центром вплоть до колониального периода (и даже после). Возможно, релокацию административного центра из Сан-Матео в Сан-Хуан-Теотиуакан провёл тлатоани Уэцин, однако не исключено, что это дело рук Тотомочцина или даже Несауалькойотля.

В ацтекский период Теотиуакан населяло, по разным оценкам, от 7—8 до 12—15 тысяч человек[11 - У. Сандерс, например, указывал, что к началу колониального периода центральное поселение Сан-Хуан-Теотиуакан населяло около 4—5 тыс. человек, а всю политию – 12—14 тыс.]. Причём проживали они за пределами церемониального центра – это видно по наличию на периферии ацтекской керамики и отсутствию её в центральной части, где находятся главные сооружения классического Теотиуакана, а индейцы постклассической эпохи проводили различные ритуалы. Согласно некоторым признакам, в Теотиуакане располагался ацтекский дворец, что указывает на существование здесь альтепетля со своим собственным правителем. В одном документе отмечалось отличие жителей Теотиуакана от соседних городов – говорилось, что они «утончённые люди неплохого ума». В рассматриваемое время это был важный административный и религиозный центр, в котором еженедельно организовывали рынок, где главными товарами выступали производимые в городе обсидиан и керамика. Здесь находилось начало ирригационной системы, которая в 1519 году орошала около 5800 гектар сельскохозяйственных угодий от самих источников и вплоть до побережья озера Тескоко. Теотиуакан выплачивал дань/налоги как Тескоко (дважды в год), так и Теночтитлану. Уместно отметить, что он не упоминается в Кодексе Мендосы и прочих ацтекских податных списках, вероятно, потому, что не был формально завоёван ацтекскими правителями и не платил значительную дань. Поскольку в Теотиуакане располагался центр по выращиванию магея, то и подать взымалась раз в 80 дней шипами этого растения и грубой тканью, изготовленной из его волокон.

К позднему постклассическому периоду Теотиуакан стал одним из двух главных административных центров северной сферы обмена акольуа (Тескоко), тогда как второй находился у Отумбы. В рассматриваемую эпоху увеличивается импорт керамики Ацтек III с чёрным рисунком на оранжевом фоне – это свидетельствует о развитии иерархической региональной рыночной сети и ацтекском империализме. В то же время большая часть простой ацтекской посуды была сделана из местного материала с небольшой примесью импортного, доставленного с юго-востока долины Мехико. В Чиконаутле, на берегу озера Тескоко, располагался своеобразный порт, куда на каноэ свозили товары со всей округи, а затем они поставлялись на рынки внутри долины Теотиуакана. Сам город находился на важном торговом пути, который вёл к побережью Мексиканского залива. Там разместились многочисленные мастерские по обработке обсидиана, которые были связаны как с элитными, так и простыми резиденциями. В одной из них, расположенной возле центра города, найдена лучшая элитная посуда, возможно, принадлежавшая торговцам.

Теотиуакан уже не являлся каким-то исключительным по размерам или организации городом. В долине Теотиуакана тогда насчитывалось шесть альтепетлей: собственно Теотиуакан, Акольман, Отумба, Тепешпан, Чиконаутла и Тесоюка. Крупнейшим из них в этот период была уже Отумба, там располагался важный центр производства и размещался анклав почтека (торговцев на дальние расстояния). В это время обсидиан из Отумбы более не контролировался Теотиуаканом и, возможно, в целях ослабления потенциального соперника, обладавшего великим историческим наследием, власти Тескоко решили способствовать её развитию. Тем не менее, Теотиуакан оставался важным религиозным и историческим центром. Ацтеки всерьёз заинтересовались им в период правления Мотекусомы Илуикамины (1440—1469 гг.). На картах XVI века указаны великие пирамиды вместе со Сьюдаделой – было отмечено, что там находились оракулы. В Relacion de Tequizistlan Теотиуакан отображён с подписью «oraculo de montecuma», то есть «оракул монтесумы» (Монтесумы II, как неправильно именовали ацтекского тлатоани Мотекусому Шокойоцина испанцы). В Relacion geographica долины Теотиуакана сообщалось, что на вершине крупнейшей из них находился повёрнутый лицом на запад большой каменный монумент Тонакатекутли, его же именем называлась небольшая платформа перед пирамидой, где нашли каменную статую Миктлантекутли, смотрящего на восток. На вершине пирамиды Луны поместили монумент Богини луны, а ещё шесть её «собратьев» находились в расположенном неподалёку храме. Сюда, как говорилось в Relacion, ацтекский правитель Мотекусома совершал паломничество каждые двадцать дней. Впрочем, данное утверждение вызывает серьезные сомнения, поскольку ни в одном другом историческом документе о подобном не сообщается.

Как таковой исторической памяти о былом могуществе древнего государства у ацтеков не сохранилось – им неведомо было, кто здесь жил и когда строились величественные монументы, поэтому Теотиуакан обрёл огромное мифологическое значение как для самих пришлых ацтеков, так и для остальных народов Центральной Мексики того времени. Вот что сообщали о Теотиуакане в XVI в. францисканцу Бернардино де Саагуну его информаторы: «Из Тамоанчана они ходили совершать жертвоприношения в селение, называемое Теотиоакан [Teotioacan], где воздвигли в честь Солнца и Луны два холма. И в этом селении они выбирали тех, кто должен царствовать и других, отчего его называли Теотиоакан, что означает Уэйтиоакан [Ueytioacan], „Место, где делают владык“. Там также хоронили владык и знатных, над чьими гробницами сооружали земляные курганы, которые сегодня все еще видно, и они похожи на небольшие рукотворные холмы. И до сих пор видны даже ямы, откуда извлекали камни или глыбы, из которых сделали названные холмы. А холмы, которые они сделали Солнцу и Луне, как большие горы, возведенные руками, и они кажутся естественными горами, но не являются ими. И хотя кажется неимоверным говорить, что они воздвигнуты руками, они определенно таковы, ибо те, кто их сделал тогда, были гигантами[12 - В ацтекских мифах гиганты населяли землю при Первом Солнце. Известно, что в долине Теотиуакана находили костные останки мамонтов и мастодонтов, это вполне могло стать причиной появления подобных мифологических сюжетов.], и это еще ясно видно на холме или горе в Чололлане [Cholollan], которая, как ясно видно, сделана руками, так как имеет необожженные кирпичи и покрыта известью. И они называли Теотиоакан „Селением Теотля [te?tl] “, что означает „бог“, ибо владык, которых там хоронили, после смерти причисляли к богам.» [Сказания о Солнцах. С.227—228].

Всем, кто хоть что-то слышал об ацтеках, знаком их миф о сотворении современного мира – Пятого Солнца. И именно Теотиуакан был тем местом, где взошло светило, наступила новая эра и стала возможна жизнь на земле: «Имя этого Солнца – Наоллин [Naollin] (4-Движение). Это уже наше |Солнце|, тех, кто сейчас живет. Вот его знак, тот, что тут помещен, потому что упало Солнце в огонь, в божественный очаг Теотиуакана [Teotihuacan]» [Сказания о Солнцах. С.85]. Отсюда и название города, которое в переводе с языка науа означает «Место, где родились боги». А идея о необходимости поддержания Солнца в движении, чтобы не случилось разрушение мира, стала символом веры – мировоззрением, требовавшим участия всех людей, особенно воинов, захватывавших в боях пленников, кровь и сердца которых служили достижению этой глобальной цели. Так посредством создания мифов ацтеки пытались осмыслить историю древнего города, о котором им, в принципе, ничего не было известно.

Ацтеки утверждали, что их правители соединились брачными узами с тольтеками Кулуакана – тем самым они стали обладателями и наследниками престижной связи с древним Теотиуаканом. Они многое переняли у предшествующих культур и даже намеренно возобновляли или восстанавливали древние традиции – копировали тольтекскую и теотиуаканскую скульптуру[13 - Примечательна в этом плане каменная скульптура Бога огня, которая была копией теотиуаканского Старого бога огня, но выполнена в ацтекском стиле и с атрибутами ацтекского бога дождя.] и архитектуру, в том числе храмы. При этом исследователи отмечают, что, если в начале своего исторического пути ацтеки ориентировались на тольтеков, то со временем постепенно переключили внимание на Теотиуакан и стали мифологически связывать себя с древней столицей центральномексиканской империи. Они скопировали концепцию городского планирования и даже вели раскопки в самом Теотиуакане, чтобы найденные древние предметы использовать в качестве подношений в Великом храме Теночтитлана – археологи Эдуардо Матос Моктесума и Леонардо Лопес Лухан отмечали, что там был найден 41 теотиуаканский артефакт (в том числе 3 изящные резные маски, фигурки и керамика) и 23 предмета в теотиуаканском стиле. К слову, считается, что тоннель под пирамидой Солнца был разграблен ещё в теотиуаканский период и во времена ацтеков. Последние, перенося объекты из Теотиуакана и закладывая их в свой главный храм, метафорически перемещали туда «место создания Пятого солнца», приравнивая тем самым бога-патрона с Пятым солнцем, а также обосновывая и усиливая свои претензии на доминирование в известном им мире. Отметим, что испанский хронист Диего Дуран сообщал, как тескоканский правитель Несауальпилли прибыл на освящение Великого храма Теночтитлана в 1487 году вместе с правителем Теотиуакана. На основании всех этих фактов можно смело утверждать, что ацтеки умело синтезировали сложные иконографические образы, а также идеологические традиции, которые были ими унаследованы от ранних цивилизаций, в частности, теотиуаканской. Так, например, корни ацтекского пернатого змея Кецалькоатля, хорошо узнаваемого всеми в современной Мексике, уходят в образы богов Теотиуакана.

Теотиуакан сыграл ключевую роль в исторической легитимации мешикского империализма и других постклассических государств. Наследие столицы первой месоамериканской империи продолжало волновать как представителей знати, так и простолюдинов, причём не только ацтеков. Например, жители постклассической столицы отоми Шальтокана, расположенного в северо-западной части долины Мехико, коллекционировали раннеклассические фигурки из Теотиуакана. В постклассическом Теотиуакане вели себя аналогичным образом. Многие элементы культуры народов практически всей Месоамерики, особенно Центральной Мексики, имели восходящие к Теотиуакану корни[14 - Теотиуакан, в свою очередь, как губка впитывал и развивал культурные элементы современных ему народов Месоамерики, а также более древние традиции.], как то: архитектура (балюстрады, крыши с балками и мерлонами, и прочее), религия (божества и верования), календарь (мексиканские знаки годов), иконография (завитки речи, изображения двустворчатых моллюсков с похожими на койотов головами и прочее) и многие другие. И, хотя от теотиуаканских государственных символов отреклись, когда был разрушен мегаполис, последующие поколения жителей Центральной Мексики обращались к этим историческим регалиям с некоторым трепетом.

Таким образом, пирамиды Теотиуакана связывали прошлое, настоящее и будущее жителей Центральной Мексики.

Колониальный период (1521—1821 гг.)

Вскоре после появления в Мехико испанских конкистадоров во главе с Эрнандо Кортесом тогдашний теотиуаканский правитель Шиутотоцин, муж внучки Кецальмамаликцина, был отдан тескоканским правителем Какамой в качестве заложника испанцам и погиб во время их бегства из Теночтитлана в знаменитую «Ночь печали» (с 30 июня на 1 июля 1520 г.). Его сын Манауацин Тласольйаоцин поддержал тескоканского царевича Иштлильшочитля-младшего, непримиримого врага Какамы и ацтеков, вместе с которым в конце 1520 г. присоединился в качестве союзника к конкистадорам. Сменивший его в 1533 г. младший сводный брат крестился: крестным отцом был видный конкистадор Франсиско Вердуго, отчего новообращенный стал называться Франсиско Вердуго Кецальмамаликцин Уэцин. Он затем женился на дочери Иштлильшочитля-младшего, донье Ане Кортес Иштлильшочитль, благодаря чему его семья и потомство сохранили владения в Сан-Хуан-Теотиуакане (так стало называться поселение) в качестве подчинённых колониальным властям касиков.

По изготовленной местными мастерами масапанской карте XVI века видно, что на территории бывшего мегаполиса в то время располагались руины пирамид, поля кактусов нопаля, предположительно поле для игры в мяч, католические церкви и святилища, а также жилища испанцев и науа. По данным налоговых списков испанской администрации, население в долине Теотиуакана составляло около 26 тысяч человек. Немаловажную роль для жителей региона играло расположение Теотиуакана на пересечении торговых путей, в том числе ведущих в Мехико. В то же время, пагубные последствия конкисты и столкновения культур сказались на коренных жителях региона. Потеря земель, голод, болезни и прочие «прелести» колониального периода к 1570 году унесли жизни, по разным подсчётам, от 1/2 до 2/3 индейского населения. К 1620 г. эта цифра достигла 90%. Но ещё на протяжении последующих трёх столетий наследники династии теотиуаканских правителей играли здесь более-менее значимую роль. Правда, они в основном занимались защитой своих земель от посягательств церкви и дельцов, зато делали это в значительной степени успешно. Они продолжали вести ацтекскую практику брачных союзов с политически важными и могущественными семьями, занимались выращиванием пшеницы, магея[15 - Как минимум с XVI и вплоть до XX века долина Теотиуакана являлась известным центром выращивания магея и изготовления напитка пульке из него.], ячменя и под конец начали сдавать землю в аренду испанцам. Ещё столетие после конкисты в сельской местности продолжали жить по старым традициям и в какой-то степени законам, а прежнее административно-территориальное деление и структура альтепетлей оставались в неизменном виде практически до 1650 года. В конце XVI и первой половине XVII вв. с Сан-Хуан-Теотиуаканом оказался связан замечательный мексиканский историк дон Фернандо де Альва Иштлильшочитль (около 1578 – 1650). Дочь и внучка Франсиско Вердуго Кецальмамаликцина, последовательно владевшие касикатом за неимением наследников-мужчин, выходили замуж за испанцев. Вторым из одиннадцати детей внучки Кецальмамаликцина Аны Гранде Кортес и испанского переводчика из мелких идальго Хуана Наваса Переса де Пераледы и был Фернандо. Индейской крови в нем была только четверть, но зато самой что ни на есть голубой: по женской линии он являлся потомком правителей Теотиуакана и царей Тескоко, а также родственником владык Теночтитлана. Позже Иштлильшочитль напишет в предисловии к своему историческому труду полные гордости и достоинства слова: «С отроческих лет я всегда горел желанием узнать о событиях, произошедших в Новом Свете, которые не уступали тем, что были у римлян, греков, мидийцев и в других прославленных во всём мире языческих государствах». Можно не сомневаться, что не в последнюю очередь интерес подростка Фернандо к деяниям его индейских предков пробудили находившиеся по соседству с бабушкиными владениями каменные колоссы Теотиуакана. Документы противоречивы в том, являлся дон Фернандо индейским правителем Теотиуакана или нет: согласно одним, он умер раньше старшего брата и касиком не стал, согласно другим, несколько лет перед смертью всё-таки владел касикатом. Во всяком случае, его потомки имели звание касиков Теотиуакана вплоть до падения колониального режима в 1821 г. Тем не менее, старые порядки не могли сохраняться вечно. Начиная с середины XIX века земли прежней династии стали дробить между членами семьи, и к 1917 году потомками теотиуаканского правящего рода были либо крестьяне с небольшими земельными наделами, либо вовсе безземельные лица. Благодаря тому, что в долине Теотиуакана в середине XX века всё ещё сохранялся сельский ландшафт, значительная часть массивных руин теперь доступна для археологических исследований, правда, проблема урбанизации территории в настоящее время становится всё более актуальной – разделённая между двумя муниципалитетами (на западе Сан-Хуан-Теотиуакан и на востоке Сан-Мартин-де-лас-Пирамидес), она постепенно поглощается жилой и коммерческой застройкой.

Что же касается упоминаний древнего города и его руин европейцами, то первое свидетельство относит нас к 1553 году – предположительной дате составления Алонсо де Санта Крусом самой ранней из известных карт долины Мехико, хранящейся теперь в Уппсальском университете (Швеция). На ней было зафиксировано месторасположение монументов Теотиуакана. Более ранних упоминаний о городе нет, хотя существует предположение, что сам Эрнан Кортес мог видеть руины, когда с остатками отряда был вынужден бежать из Теночтитлана после «Ночи печали». Известно, что он проходил через расположенную недалеко Отумбу, где при загадочных обстоятельствах мощное ацтекское войско потерпело поражение от изнурённых морально и физически конкистадоров и их союзников тлашкальцев (сами испанцы приписывали победу своей отваге, отмечая, что их кавалерия прорвалась и захватила ацтекский штаб, заставив остальных противников ретироваться). Тем не менее, Кортес в своих письмах ничего не говорит о руинах «затерянного» города.

Деталь карты из Relacion geografica de San Juan Teotihuacan 1580 года, где показан план древнего церемониального центра Теотиуакана (по Gamio 1922, lam.140)

Довольно детальное описание Теотиуакана найдено в упоминаемых ранее сообщениях «Его величеству, Филиппу II и Совету Индий» от 1580 года (Relacion geografica de San Juan Teotihuacan): «На языке индейцев название города Сан-Хуана [звучит как] Теотиуакан, что означает „храм богов“, поскольку в этом городе находился оракул, где индейцы Мехико и всех окружающих городов занимались идолопоклонничеством». На прилагаемой к сообщениям карте были нанесены и пирамиды городища – они похожи на зарисовку Алонсо де Санта Круса. Там же указано, что «в данном городе находилась очень высокая храмовая пирамида с тремя ровными местами, по которым [по ступеням] взбираются на вершину. На её вершине находился идол, которого они называли Тонакатекутли, и который был сделан из очень твёрдого, неровного цельного камня… Чуть поодаль на севере находился другой [пирамидальный] храм чуть меньше первого, который назывался „Холмом Луны“, на вершине которого был ещё один большой идол… Вокруг этого [пирамидального] храма было множество других, на самом крупном из которых находилось шесть идолов, называемых „Братьями Луны“ и ко всем им жрецы Монтесумы, правителя Мехико, с упомянутым Монтесумой приходили совершать жертвоприношения каждые двадцать дней».

У Хуана де Торквемады представлена следующая информация о руинах Теотиуакана: «У этих индейцев Новой Испании было два храма большой высоты и величия; они находились в шести лигах от города у Сан-Хуан-Теотиуакана, к северу от этого города, посвящены Солнцу и Луне… а вокруг них были другие, превышающие числом две тысячи; из-за них место называлось Теотиуаканом, что означает место богов».

Около 1675 года у пирамиды Луны были организованы, пожалуй, первые «раскопки» в Теотиуакане и, возможно, во всей Америке. Вёл их образованный испанец Карлос де Сигуэнса-и-Гонгора. Он прорыл небольшой тоннель на вершине адосады, однако мало что известно о результатах этой работы. Тоннель так и оставался долгое время открытым пока, вероятно, в 1924 году его не засыпали. О раскопках Карлоса де Сигуэнса-и-Гонгоры позже упоминал в своём труде «Historia general de la America Septentrional» (1746) антиквар Лоренцо Ботурини: «Этот древний холм был идеально квадратным, [покрытым] известковым раствором и прекрасным, раньше по нему взбирались по ступеням, которые сейчас не видны… я был на нём и ради любопытства измерил его, и, если я не ошибаюсь, высота его равна 200 варам[16 - Судя по всему, Лоренцо Ботурини оценивал «на глаз», при этом с дичайшей погрешностью, поскольку 1 вара, старинная испанская мера длины, равна примерно 83,6 см, а истинная высота пирамиды Луны не превышала 46 м.]. … прогуливаясь около, я увидел, что выдающийся Карлос де Сигуэнса-и-Гонгора пытался пробуриться в него, однако встретил затруднение [в данном деле]».

Известно также, что первое описание скульптуры из Теотиуакана датируется 1687 годом.

В своей книге «Giro del mondo» 1700 года знаменитый итальянский путешественник, посетивший руины мегаполиса, Джованни Франческо Джемелли Карери (1651 – 1725) утверждал, что некоторые найденные в Теотиуакане пещеры рукотворны, а также упоминал о неких больших каменных скульптурах на вершинах пирамид Солнца и Луны. Он отмечал, что у скульптуры на пирамиде Солнца была золотая пластина, которую сняли испанские конкистадоры. Они же затем по предписанию первого епископа Мексики Хуана де Сумарраги разбили идолов, большие осколки которых, по словам итальянца, ещё можно было увидеть у подножия пирамид. Позднее в том же веке историк Лоренцо Ботурини и иезуит Франсиско Хавьер Клавихеро (его труд «Historia Antigua de Mеxico» был опубликован в 1780 г.) также сообщали в своих записях о некоем огромном идоле, который в древние времена находился на вершине пирамиды Солнца и имел на груди золотую пластину, отражающую солнечные лучи. Много позже Эдвард Зелер назвал эти сообщения безосновательными выдумками, поскольку никто из авторов собственноручно не видел идола, они лишь передавали слова испанских конкистадоров. Тем не менее, во время раскопок вершины пирамиды в начале XX века Леопольдо Батрес нашёл осколки зеркала из пиритовой[17 - Пирит можно спутать с золотом, которого в классический период в Месоамерике не было.] мозаики.

В 1760 году индеец Иполито Герреро, заявивший, что является потомком тлатоани Моктесумы, имел в собственности пирамиды Теотиуакана. Ему даже было дано разрешение на проведение раскопок, о результатах которых известно лишь, что вместо научных исследований Герреро начал поиск сокровищ, а различные каменные резные блоки с памятников использовал для постройки гражданских и религиозных объектов.

В 1803—1804 гг. с исследовательскими целями Мексику посещал великий учёный Александр фон Гумбольдт, который кратко упомянул и руины мегаполиса: «Единственными монументами, которые могут привлечь внимание в долине Мехико, являются руины пирамид Сан-Хуан-Теотиуакана».

Постколониальный период (исследования)

Постколониальный период знаменуется возросшим интересом к доколумбовому прошлому Мексики. Тогда же начал привлекать к себе внимание и Теотиуакан – появились научные труды и начали проводиться археологические работы.

В 1842 году американский писатель Бранц Майер посетил Теотиуакан с книгой Клавихеро в руках и предположил, что увиденный им у пирамиды Луны огромный камень являлся тем самым идолом с пирамиды Солнца[18 - На самом деле вряд ли испанские конкистадоры потратили бы значительные усилия на перемещение данной повреждённой скульптуры от пирамиды Солнца к пирамиде Луны.], о котором писал иезуит. Западнее он обнаружил другой монумент, который впоследствии вывезли из Теотиуакана в 1888 году (с 1889 года он находится в Национальном музее антропологии в Мехико) – считается, что это скульптура Великой богини (или же Богини воды).

План руин пирамид Теотиуакана, зарисованный в 1842 году Бранцем Майером. A – пирамида Луны; B – место, где была обнаружена повреждённая скульптура Великой богини; C – место, где находилась хорошо сохранившаяся скульптура Великой богини; D – пирамида Солнца. (по B. Mayer «Mexico, Aztec, Spanish, and Republican», 1852)

В 1864 (или 1865) году мексиканским инженером и геологом Рамоном Альмарасом был зарисован план руин. Он даже провёл незначительные раскопки, о которых сообщил год спустя. При этом Альмарас отметил, что «заметное разрушение» было причинено Теотиуакану людьми, раскапывавшими холмы в поисках сокровищ. Этот исследователь также первым обратил внимание на наличие «вала» вокруг пирамиды Солнца.

В 1878 году профессор Гумерсиндо Мендоса, выходец из индейской семьи народа отоми, провёл, пожалуй, первое доскональное обследование Теотиуакана, результаты которого опубликованы в труде «Las Pirаmides de Teotihuacan», где он не только описал различные характеристики местности и рассказал о предыдущих и текущих исследованиях, а также размерах пирамид, но даже высказал предположения касательно обстоятельств создания и коллапса города, а также того, кто в нём проживал. Вместе с Г. Мендосой Теотиуакан посетил мексиканский художник Хосе Мария Веласко, зафиксировавший на картине то, как выглядел древний мегаполис в XIX веке.

В 1884—1886 гг. на участке, где Дорога мёртвых с западной стороны подходит к площади пирамиды Луны, Леопольдо Батрес провёл раскопки руин здания и обнаружил неплохо сохранившиеся фрески. С тех пор данное строение стало именоваться «Домом фресок» (также оно известно как «Храм земледелия», поскольку, по предположению Батреса, на одной ныне утерянной из-за воздействия климата фреске было запечатлено подношение сельскохозяйственной продукции неким божествам). Также в 1884 году обнаруживают следы фресок в Теопанкаско – находку совершил тогдашний владелец данного участка земли, сообщивший о ней властям. Позже Батрес провёл первые раскопки южной части Теопанкаско – он обнажил ряд комнат, часть центрального двора и восточный храм.

Вид с вершины пирамиды Луны, Теотиуакан. Хосе Мария Веласко, 1878 год

Французский исследователь Дезире Шарне также побывал в Теотиуакане и в 1885 году обследовал холм в центре города возле Дороги мёртвых, где обнаружил древние постройки, а также захоронения с масками, статуэтками, обсидиановыми ножами и другими артефактами. Еще раньше, в 1880 году, он запечатлел пирамиды Теотиуакана и монумент Великой богини на фотокамеру.

В 1897 году небольшой участок вдоль Дороги мёртвых у северной стороны пирамиды Солнца обследовал Антонио Гарсия Кубас. Им были найдены интересные предметы, но до наших дней они не дошли. Гарсия также обнаружил некоторые фрески в жилом компаунде Теопанкаско. Приблизительно тогда же Уильям Генри Холмс написал монографию, содержащую упоминание и о Теотиуакане. В ней он пишет, что там действительно находился город с жилыми кварталами, а не простое церемониальное место.

Масштабные исследования в Теотиуакане начались на заре XX века. В 1905—1910 гг. Леопольдо Батрес осуществил раскопки пирамиды Солнца, которая с течением времени настолько разрушилась, что потеряла контур и фактически превратилась в холм, хотя изначально была облицована каменными плитами. На глубине 4—6 м он якобы обнаружил вторую «обшивку» из камней и адобы, до которой и были проведены раскопки. Однако, вскоре из-за дождей верхний слой скрепленных глиной камней начал быстро разрушаться, и тогда Батрес решил зацементировать соединённые между собой камни. Как результат, теперешняя пирамида Солнца, на которую ежегодно взбираются десятки и даже сотни тысяч туристов, представляет собой совокупность древних материалов с современным новоделом. Такие методы реставрации в современной науке, конечно же, неприемлемы. Также Л. Батреса критикуют за то, что теперь нет никакой возможности понять, располагался ли на вершине пирамиды храм (предполагается, что да). По мнению некоторых исследователей, самый маленький из ярусов сооружения является плодом воображения мексиканского археолога – вероятно, он принял за ярус дренажную систему. Зарисовка Уильяма Г. Холмса 1895 года подтверждает эти сомнения. К тому же Батрес, к сожалению, оставил мало информации о своих находках. Впрочем, справедливости ради следует отметить, что его археологические методы мало отличались от применявшихся в то время в других местах.

Расчистка угла пирамиды Солнца, около 1908 г. (Фото: Ч. Б. Вейт. Библиотека Конгресса США / www.loc.gov/item/2006686976)

13 сентября 1910 года после серии раскопок и реставрационных работ археологический парк Теотиуакан был открыт для посещений. Событие приурочили к юбилейной дате – 16 сентября исполнялось ровно 100 лет со дня начала войны за независимость Мексики.

В начале 1910-х гг. к тогдашнему директору Кунсткамеры Василию Васильевичу Радлову обратился американский антрополог Франц Боас с предложением Императорской Академии Наук (России) поучаствовать в Международной школе американской археологии и этнологии в Мехико. Академия Наук ответила согласием и выделила на проект денежные средства, после чего была сформирована коллекция предметов древности из долины Мехико для отправки в Россию (№5481 по маркировке МАЭ РАН). Предметы происходили с раскопок в Аскапоцалько, многие из них, как впоследствии выяснилось, относятся к культуре Теотиуакана. Сама же коллекция оказалась в Санкт-Петербурге в Музее антропологии и этнографии им. Петра Великого РАН (Кунсткамере) лишь в 1936 году.

В 1915 году увидела свет обобщающая научная работа по Теотиуакану немецкого учёного Эдварда Зелера «Die Teotiuacan – Kultur des Hochland von Mexiko». Он провёл детальное исследование символизма и иконографии мегаполиса, правда, считая, что ацтеков отделял от Теотиуакана небольшой промежуток времени, отталкивался от их культуры. Тем не менее, нельзя сказать, что Зелер слепо связывал обе эпохи, не подвергая схожие элементы критическому анализу.

В вышедшем в 1922 году первом томе монументального трёхтомного труда под редакцией Мануэля Гамио «La poblacion del Valle de Teotihuacan» («Население долины Теотиуакана») содержалась подробная информация о проведённых в 1917—1922 гг. раскопках Сьюдаделы (следующий масштабный проект в этой части города будет осуществлён спустя практически 60 лет), а также известные учёным на тот момент данные по истории долины Теотиуакана с древнейших времён. В двух других томах были представлены этнографическое исследование, а также обзор окружающей среды, природы и географии долины Мехико. Мануэль Гамио с Германном Бейером, Рамоном Меной, Хосе Рейгадасом Вертис и архитектором Игнасио Маркиной провели в Теотиуакане междисциплинарное исследование. Именно тогда были найдены и раскопаны потрясающие скульптуры на западном фасаде пирамиды Пернатого змея, а в пирамиде Солнца с восточной стороны прорыли первый исследовательский тоннель.

В 1925—1926 гг. Теотиуакан исследовал Вальтер Лехманн. Также в 20-х годах Педро Досаль обнаружил у каждого угла пирамиды Пернатого змея закопанные в ямы скелеты принесённых в жертву людей.

21 апреля 1932 года в древней столице начались масштабные раскопки под руководством Сигвальда Линне, организованные Этнографическим музеем Швеции. Помог ему выбрать место для работ д-р Джордж Вайян, проводивший исследования в сухой сезон 31—32 гг. в 100 метрах западнее пирамиды Луны (также он прорыл небольшое ответвление в конце тоннеля Гамио в пирамиде Солнца). Объектом раскопок шведа стал небольшой холм в 200 метрах южнее Шолальпана. Владелец данного участка называл это место «Лас-Пальмас» и располагалось оно в поселении Сан-Франсиско-Масапан. 26 апреля С. Линне начал проводить параллельно работы и в другом месте, на этот раз в 150 метрах севернее Лас-Пальмаса – на кукурузном поле в Шолальпане. Здесь помимо теотиуаканского компаунда он обнаружил следы проживания людей много позже коллапса мегаполиса. В 1934 году выходит в свет труд Линне с полевыми данными раскопок «Города богов».

В 1933 году в пирамиде Солнца мексиканскими археологами Эдуардо Ногуэрой и Хосе Пересом был прорыт второй исследовательский тоннель, имевший 116,5 м в длину, 1,2 м в ширину и 2 м в высоту. Они провели его с запада (то есть со стороны адосады, отметив попутно в своих отчётах, что Л. Батрес изменил, хотя и незначительно, её форму во время своих работ в пирамиде Солнца) на восток и соединили с предыдущим тоннелем лестницей.

В 1934—1935 гг. Сигвальд Линне участвовал в частичных раскопках жилого комплекса Тламимилольпа, где обнаружил осколки чужеземной керамики, в том числе полихромной чаши майя раннеклассического периода.

Джордж Вайян в 1938 году опубликовал важную работу по истории Теотиуакана, в которой разделил последнюю на пять этапов и описал характерные черты статуэток и керамики для каждого из них. Исследователь также сделал вывод, что город погиб от нашествия северных народов (такой же версии причин коллапса придерживался Мигель Коваррубиас) и связал это событие с тольтеками. Эта гипотеза Вайяна была впоследствии отброшена по мере накопления новых данных.

Раскопки архитектурного комплекса Сьюдаделы и храма Пернатого змея в 1939 году вёл мексиканский учёный Альфонсо Касо. Он же, к слову, высказал предположение, что в Теотиуакане существовала своя письменность. Также в 1939 году Хосе Перес провёл раскопки перед лестницами пирамиды Пернатого змея и примыкающей к ней адосады, о чём оставил краткий отчёт. Эпизодические работы в Сьюдаделе велись и в 40-е гг.

В 1940-е годы раскопками в Теотиуакане руководил Педро Армильяс. Он работал в Группе Викинг, Тетитле, Тепантитле, Сакуале и Атетелько. Помогали ему Хосе Перес, Рафаэль Орельяна, Карлос Маргаин, а также художник Агустин Вильягра, мастерски восстановивший найденные фрагментарные фрески. Педро Армильяс писал о божествах Теотиуакана и проследил различия между Теотиуаканом и культурой тольтеков, подтвержденные примерно в то же время раскопками Хорхе Акосты в Туле. Великолепные фрески Тепантитлы были найдены как раз в этот период – в 1941—42 гг. в компаунде велись раскопки под руководством Альфонсо Касо.

В 1942 году в Группе Викинг находят здание с полом из слюды – единственное на данный момент место с таким необычным полом, буквально «взорвавшим мозг» любителям «тайн», псевдонаучных теорий и инопланетян.

Угроза разорения Тетитлы вынудила Мексиканское правительство в 1942 году экспроприировать участок земли, и уже в 1944—1945 гг. археологи Карлос Маргаин и Педро Армильяс провели там первые раскопки. В 1945 году они находят яркие фрески. Тогда же П. Армильяс публикует работу, где пытается составить «стратиграфию» религиозных идей в Месоамерике, используя для этого анализа в основном результаты археологических работ и в меньшей степени – этнографию.

В 1946 и 1947 гг. пирамиду Солнца исследуют, соответственно, Франсиско де Кастаньеда и Реми Бастьен. Последний продолжил тоннель Э. Ногуэры, прокопав ещё 9 метров.